Я была ничем.

Я никто.

А когда он взорвался, его сперма стекала вниз по моему горлу, смешиваясь с наркотиками, его тело содрогалось от удовольствия, зарывшись руками в мои волосы, я стала невидимой для мира, для Тейлора, и что важно – для себя.

Где-то между – в течение шести лет.

Ретт.

Моя машина стояла на холостом ходу на стоянке грузовиков. Гул двигателя был тихим в холодном, ночном воздухе.

Меня не должно быть здесь.

Но это было очевидно. Я знал лучше. Я знал, что не должен был быть здесь, в этом месте из всех мест. В месте, где я затаскивал Фей в свою машину больше, чем однажды. В месте, где она трахалась с сотнями мужиков. От одной мысли я сжал руки на руле.

Заводи машину и уезжай.

Но я не сделал этого. Я продолжал сжимать руль, пока мои пальцы не заболели.

Прошло пять месяцев. Пять месяцев с тех пор, как она ушла. Пять месяцев с тех пор, как она ушла, а я позволил ей уйти. Всего два месяца назад, я, наконец-то, собрал свою жизнь воедино, начал, блять, с нуля, - при помощи Кейдена. Два месяца с тех пор, как я напивался в стельку. Хотя, это кажется долго. Как мое херово, туманное состояние было миллиарды лет назад в другом измерении, в другое время. Это казалось дальше, чем последний раз, когда я обладал Фей. Когда я толкнул ее к своей машине и трахнул. С тех пор, как я взял ее, как каждый уже брал.

Я прямо, как они. Как он. Мой отец. Я кусок дерьма. Это неоспоримо. Это правда. Я засадил его на вечность только, чтобы заменить его собой.

Стыд. То же чувство, которое скользило во мне месяцами, угрожая поглотить меня. Угрожая затопить меня, пока ничего не останется.

Мне надо выпить. Алкоголь. Я хотел его. Виски. Я хотел почувствовать это жжение. Это жжение заставляло уйти это ощущение. Я сжигал стыд в огне, пока не переставал чувствовать, пока не становился онемевшим.

Я покачал головой. Нет. Я не вернусь обратно. Я не мог. Я потеряю все в этот раз. Чудо, что я с самого начала не потерял все. Счастливчик. Я счастливчик. Я говорил себе это каждое утро, когда скатывался с кровати, чтобы пойти на работу. С моей новой кровати. Той, которая стояла в соседней спальне с Кейденом. Мне повезло, что я выжил, и все еще сохранил работу. Мне повезло, что в мире есть люди такие, как Кейден.

Мягкий стук в мое стекло вынудил меня подпрыгнуть. Там стояла женщина.

Не Фей.

Но я знал, что ее здесь нет. Кейден проверял. Он каждый день проверял в течение месяца, после ее ухода, и не находил. Она не вернулась сюда, как и обещала.

Женщина за окном была старше, ближе к моему возрасту, около тридцати или вроде того. Ее темные волосы - грязные и спутанные. Ее скудная одежда выглядела ничем не лучше. Ей должно быть холодно. В конце концов, зима, и температура всю неделю была пять градусов. Но на ней все равно были крохотные, рваные шорты и розовый топ, который не прикрывал ее живот.

Я опустил стекло.

- Ты сидишь здесь уже долго, - она мне ухмыльнулась. - Ищешь, как хорошо провести время? - изо рта у нее пахло плохо, как будто она не чистила зубы приличное количество времени. Но меня это не остановило. Не до конца. Именно за этим я и приехал.

- Да, - я вытащил пачку денег. - Забирайся.

Она удовлетворенно мне улыбнулась и подошла к пассажирскому сидению.

Мои штаны уже были расстегнуты к тому времени, как она забралась. Мне было плевать, что мы сидели посреди парковки грузовиков. Мне было плевать, что это незаконно. Мне больше нечего терять. Мой член чувствовал то же самое.

Я не был с женщиной несколько месяцев. После того, как ушла Фей, и я расстался с Сарой. Но сейчас пришло время. В этом месте с грязной шлюхой. Я готов.

- Посмотри на себя здоровяк, - она оценивающе меня разглядывала.

- Без разговоров. Соси его.

- Погоди, - он подняла палец. – Не дави на мою голову. Я ненавижу давиться.

Я вытащил пачку наличных и прошелся по ней.

- Три сотни, - я посмотрел на нее. - Я хочу, чтобы ты давилась.

Ее глаза задергались.

- Погоди, три сотни только за минет?

Я бросил деньги на панель и сжал кулаком свой член.

- Да.

Ее взгляд метался между мной и деньгами. Ее руки дрожали на коленях, и я знал, о чем она думала. Я знал, что она представляла весь крек, который сможет купить на эти деньги. Все те наркотики, которые поджарят ее мозги, пока на не останется в блаженном неведении, что она отброс долбаной земли.

- По рукам, - она кинулась вперед, захватывая мой член до задней стенки своей глотки. Удовольствие прокатилось по мне. Оно смешалось со стыдом, который я не мог стряхнуть. Они скрутились вместе, превращаясь во что-то горькое внутри меня.

Я надавил рукой на ее голову, заставляя ее принять всего меня. Каждый дюйм моего толстого члена.

Она давилась, продвигая мой член глубже.

Стыд. Именно так, я относился к Фей. Как будто трахал шлюху, когда поимел ее у своей машины. Когда я грубо врывался в нее и кончал внутри нее. Именно так, практически. За исключением того, что я не платил шлюхе-наркоманке, давящейся на моем члене. Я прижал сильнее ее за волосы. Пряди были жирными, врезающимися в мои пальцы. Я ненавидел это ощущение. Мне было противно. От этого я хотел отшвырнуть ее от себя и умчаться с позором.

Но я не сделал этого.

Я жестче зарылся пальцами в ее скальп. Она снова подавилась, но не остановилась. Она не пыталась отказать мне. Она бы не стала. Не за три сотни на кону.

Она снова подавилась. От ощущения мой член стал только тверже.

Образ Фей всплыл в моей голове. Ее ноги, обнимающие меня за талию, пока я двигался внутри нее. Ее пальцы, вцепившиеся в мою рубашку. То, как она смотрела на меня. Ее карие глаза такие темные в свете переулка, но так наполнены чем-то, чего я даже не хотел понять. Полны того, что я никогда не давал ей.

Я сильнее прижал ее немытую голову. Она снова подавилась, вызывая что-то плотское во мне. Что-то горькое и ненавистное. Я толкнулся бедрами вверх в тот момент, когда удовольствие взорвалось у меня перед глазами.

- Фей!

Лицо Фей, ее разомкнутые губы, когда она кончала на моем члене, накрыли мое зрение, пока я продолжал толкаться в теплый рот, поглощающий меня. За исключением того, что этот рот больше не давился. Ее вырвало на мой член, но мне было плевать. Мне было насрать, что сперма разбрызгалась на меня. Казалось, что-то тянуло меня куда-то глубоко в мою душу, притягивая в темные места моего подсознания, пока я полностью не опустошился, освободился для стыда, удовольствия. Жизни.

Она отстранилась и вытерла рот тыльной стороной руки. Я ждал, что она разозлиться, что я трахал ее лицо, пока ее не вырвало на мой член. Мне даже не было жаль, что ее глаза слезились. Монстр.

- Ты знаешь Фей?

Ее слова поразили меня и остановили, когда я потянулся за полотенцем в свою сумку.

- Что?

- Шона будет беспокоиться обо мне.

Воспоминания обо мне и Фей в машине, когда я отвез ее к врачу, почти два года назад, вспыхнули в моей голове.

- Фей. Ты знаешь ее? Я Шона, ее подруга. Я…я не слышала о ней больше года и…

- Убирайся, - я перебил ее.

- Но…

- Убирайся, - я кинул стопку наличных ей на колени и вытащил кошелек. Я бросил еще сотню. – Сейчас же.

Шона не тратила времени. Она схватила деньги и выскочила из машины.

Я наблюдал, как она перебегала парковку. Ненависть заполнила меня, пока я наблюдал, как исчезают из вида ее слишком худые ноги. Я не мог объяснить этого. Я не мог отрицать то, что чувствовал себя на стороне ненависти и одиночества. Я вытер рвоту со своего члена и выкинул полотенце в окно, пока ехал домой.

Этого не произошло, пока я не подъехал к подъездной дорожке Кейдена, когда стыд вернулся обратно, всплывая, как и всегда. И я понял, что ненавидел не Шону. Я ненавидел себя.

Самый конец.

Тейлор, 72 года.

Темно. Поздно. Единственный свет исходил от флуоресцентной лампы в коридоре. Тот же свет, что и каждую ночь. Тот же свет, который был моим ночным освещением около двадцати четырех лет. Именно столько я просидел в тюрьме.

Я думал, что выберусь. Что, в итоге, вернусь к своей жизни. Вернусь к своей малышке Фей. Но ни один апелляционный суд не принимал моего дела. Никто не учитывал то, что я невиновен. И я невиновен. Каждый, кто думал, что я виноват, - неправ. Может Фей и была ребенком, но она была моей и любила меня, - каждый раз, когда я касался ее, она любила меня больше, а я - ее.