— О чем ты, милый? — ласково спросила Эмми.
— Видишь ли, я всегда жил как-то не по-человечески, но всегда мне хотелось иметь в доме настоящую опрятную, умелую горничную, в нарядной белой наколке и фартучке. Как ты думаешь, можем мы себе это позволить?
Не поднимая головы с его колен, она ответила каким-то странным голосом:
— Думаю, что можем.
Он дотронулся до ее щеки и вдруг отдернул руку.
— Ты плачешь? Какая же я эгоистичная скотина! Конечно, мы не будем держать горничную, если это тебе неудобно.
Эмми повернула к нему личико, по которому струились светлые слезы.
— Ах ты, милый мой, прелестный, глупый Септимус. Неужели ты не понимаешь? Как это на тебя похоже. Ты готов каждому отдать весь мир, для себя просишь только горничную.
— Видишь ли, — растерянно оправдывался он, — горничные — они такие ловкие. Я бы мог научить ее, как обходиться с моими моделями.
— Ах ты, милый! — шепнула Эмми.
Внимание!