Хосе Антонио Бальтазар - Счастливые слезы Марианны

— И на том спасибо! — пробурчал Бето.

Что еще он мог сказать…

— Луис Альберто, мы, кажется, хотели пойти в «Габриэлу» посмотреть новую программу с Викторией? — как бы вскользь упомянула Марианна об их намерении.

— Конечно, но сейчас у меня много работы. К тому же она отбывает на гастроли на Кубу…

— Виктория звонила тебе?

— Нет… То есть да. Звонила и попросила о встрече. Я с ней виделся в «Габриэле». Забыл сказать тебе…

Марианна тут же перевела разговор на другую тему, а Луис Альберто с удивлением подумал о том, что не испытал большого желания посвятить Марианну в подробности разговора с Викторией. Хотя вскоре придется это сделать, учитывая решение взять к ним в дом Бегонию.

По дороге на работу, а дорога эта отнимала все больше и больше времени из-за чудовищных пробок в самой большой столице мира, он размышлял о причине своей недомолвки.

При всем благополучии их с Марианной нынешних отношений все-таки не прошли бесследно распри и взаимные подозрения, которые в прошлом чуть не довели их до трагических поступков.

Должно быть, он инстинктивно опасался новых вспышек ревности и поэтому машинально избегал упоминаний о своих встречах с женщинами, какими бы платоническими ни были поводы для этих встреч.

Приблизительно то же самое думала и Марианна. Она научилась почти безошибочно угадывать настроение и мысли мужа.

И все-таки она все чаще с горечью думала о том, как быстро летит время, отнюдь не молодящее ее.

Луис Альберто пользовался неизменным успехом у женщин всех сословий. Общительный и остроумный, он одинаково относился и к дамам из высшего света, и к «золушкам» на улице. За это она и любит его.

Марианна вспомнила недавнюю встречу с продавщицей лотерейных билетов Фелисией и то, как смеялся Луис Альберто, заключая с ней пари.

Кстати, надо бы наведаться на тот угол, узнать, благоволит ли судьба юной симпатичной мексиканке?

Ее образ развеял печальные мысли Марианны. «Во всяком случае хорошо, что я удержалась от дальнейших расспросов» — решила Марианна.

«Во всяком случае, хорошо бы как можно скорее рассказать Марианне о нашей с Викторией беседе», — подумал Луис Альберто, начав медленно продвигаться вместе с ожившим пятирядным потоком автомашин.

Встретиться с падре Адрианом Луис Альберто решил по многим причинам.

Старый священник был свидетелем скандала за семейным ужином, и Луис Альберто хотел посоветоваться с ним о том, как вести себя в дальнейшем с Марисабель.

Его отец, дон Альберто, уже не мог, как прежде, наставлять его. Он отошел от дел фирмы, жил затворником в дальней комнате в правом крыле дома, редко спускался к столу, часами перебирал старые фотографии, стал слезливым.

Луис Альберто не хотел тревожить отца, посвящая в семейные неурядицы, — разве мало он доставил ему волнений в былые годы…

Луис Альберто испытывал по отношению к Марисабель неподдельную отцовскую нежность. Появление ее родителей вселило в его сердце растерянность. Он чувствовал себя, как человек, который долгое время обладал тем, на что не имел права, что принадлежало не ему.

Конечно, он не присваивал девочку-сироту, он спасал ее от сиротства. И все же…

Ни Джоана, ни Карлос не давали ему повода для угрызений совести, более того, они сами немного стыдились из-за того, что их дочь должна была долгие годы жить в доме приемных родителей.

Луису Альберто эта его растерянность не давала покоя: он понимал, что ведет себя нерешительно, двойственно, устраняется по отношению к Марисабель от отцовских, еще недавно священных для него обязанностей. Это удручало его как человека делового, который всегда был готов откликнуться на любое происходящее в доме событие.

До сих пор он не отваживался серьезно говорить о поведении Марисабель и Бето с Марианной. Не хотел усугублять и без того смятенное состояние жены? Предпочитал делать вид, что ничего серьезного не происходит, и этим подбодрить сына?

Но ведь Марисабель твердо решила жить с Джоаной и Карлосом. Так и заявила! Словно никогда не принимала всерьез семью Луиса Альберто! Словно здесь к ней относились как к чужой! Словно она всегда знала, что это не ее родители! Словно только и ждала удобного момента, чтобы сказать: «Прощайте, мои дорогие ненастоящие папа и мама! Я пошла!»

Луис Альберто гнал от себя злые мысли, но ведь сказал же один мудрый юморист: «Мысли приходят в голову, потому что им некуда больше идти…»

Луис Альберто внутренне восставал против необходимости поступиться приемной дочерью: он любит Марисабель, любит по-настоящему, он «вжился» в свои отцовские чувства, утрата этих чувств тревожила его.

Вот так, сразу «поменять» бывшую всегда в его сердце и сознании дочь на внезапно обретенного сына, в существование которого он не верил даже тогда, когда Марианна заклинала его верить в это!

Он бы предпочел не столь резкий поворот… Он предпочел бы не столь быстро свыкаться с этими двумя неожиданностями, предпочел бы как можно медленнее отвыкать от дочери, как можно дольше привыкать к сыну…

И еще он хотел поделиться с падре Адрианом озабоченностью по поводу пропажи знаменитой реликвии… А еще… Он усмехнулся: вот сколько накопилось душевных забот!

Он позвонил падре Адриану и пригласил его на чашечку кофе, и тот обещал приехать в конце дня.

Они удобно расположились в креслах в «литератур ной камере». Рамона принесла им кофе с одним из своих таинственных ароматов.

— Благодари Бога, сын мой, за то, что сердце твое не очерствело! — воскликнул Падре Адриан, выслушав размышления Луиса Альберто по поводу семейных треволнений. — Но не кажется ли тебе, что ты ведешь себя как эгоист?

— Не понимаю вас, отец мой.

— Страдать на словах и не участвовать в событиях?

— Просто боюсь своим неуклюжим вмешательством усугубить их вражду.

— Столько раз «усугублял», — усмехнулся падре Адриан, — а тут стесняешься.

— То было по отношению… — запнулся Луис Альберто.

— Ну, ну, продолжай, — сказал падре Адриан, почти угадав причину стыдливой паузы главы семейства.

— По отношению к людям, которых я считал…

— Стопроцентно родными?

— Да, святой отец, вы правы.

— Вот здесь и заключена причина твоих сомнений! И Марисабель, и Бето посланы тебе Богом. Отбрось сомнения, будь отцом! Всем станет легче: и Бето, и Марисабель, и Марианне. Разве ты не видишь, как это для нее мучительно?

Падре Адриан не стал посвящать Луиса Альберто в разговор с Марианной. Ее состояние беспокоило его. Была какая-то недосказанность во всем, о чем она говорила, какой-то неясный фон. Неужто снова между Марианной и Луисом Альберто легла тень?

— Ты согласен со мной?

— Да, Марианне приходится труднее. Она мать, которая долго страдала в поисках сына. Я в душе посмеивался над ней, считал ее фантазеркой… Могу представить, что чувствовала она каждую минуту, как убивалась оттого, что не знала, где ее ребенок!

Луис Альберто помолчал, машинально перекладывая бумаги на письменном столе. И наконец решился высказать свои опасения.

— Мне кажется, что она снова меня в чем-то подозревает…

— Если у нее нет повода, так чего же бояться?

— «Был бы петушок, найдется и грешок», — сказал Луис Альберто, широко улыбнувшись.

— Эта поговорка имеет два смысла. Один оправдывает мужчину, о котором чего только не насплетничают…

— Меня волнует второй смысл, — сказал нахмурившись Луис Альберто.

И он рассказал падре Адриану о Виктории, о ее больной сестре Бегонии, о том, что, едва он услышал о ее болезни и о том, что Виктория должна покинуть Бегонию на неделю в связи с гастролями, он предложил взять девушку к себе и вот теперь сомневается, сообщить ли об этом намерении Марианне. Ему кажется, что Марианна стала относиться к его дружбе с танцовщицей с некоторым недоверием.

— Тут я не советчик, — сказал падре Адриан. — Но полагаю, раз речь идет о больной девушке, твое побуждение достойно похвалы.