Хосе Антонио Бальтазар - Счастливые слезы Марианны

— Вот! — гордо сказал Бето, показав Марианне баночку с бусинами. — Забыл только шнурок у него забрать.

Он смущенно опустил глаза.

— Знаешь, он просит еще сто тысяч… За то, что я рассказал тебе о нем.

— Негодяй! — воскликнула Марианна.

— Я забыл сказать, что он подкупил какого-то старьевщика, и тот прислал мне письмо, в котором говорится, будто я эти четки ему продал… Я ведь побоялся тут же рассказать вам обо всем этом потому, что Себас пригрозил переслать письмо отцу…

Марианна задумалась: а где гарантия, что он не сделает это? Она угадала то, что задумал пройдоха Себастьян и о чем не догадывался ее простак сын.

Однако не стала тревожить Бето этой догадкой.

О своем открытии Луис Альберто успел рассказать по телефону падре Адриану.

Говорил он об этом возмущенно. Но никаких скоропалительных выводов не делал и никаких обидных слов в адрес сына себе не позволил — ведь он так и не поговорил с ним.

Он не мог понять, что произошло. И не хотел торопить события.

Марианна в курсе дела. Луис Альберто не сомневался, что она серьезно поговорит с Бето. Сам он боялся вспылить при объяснении с сыном, с которым у него не было той близости, какая позволит Марианне говорить с ним абсолютно откровенно.

А в том, что она не даст ему спуска, он не сомневался.

Падре Адриан крайне обеспокоился.

Больше всего его опечалило сообщение о том, что четки рассыпаны, что обнаружена лишь часть бусин. Теперь эта реликвия утратила первозданную цельность, и даже в том случае, если в доме находятся и остальные бусины, над четками совершено богопротивное надругательство.

Невольно Падре Адриану вспомнились эпизоды мексиканской революции, когда солдатня врывалась в храмы, срывала облачения с изваяний, пуская бархат на попоны, а золоченые металлические ореолы святых — на побрякушки.

Падре Адриан выслушал Луиса Альберто, но уклонился от каких-либо замечаний. Сославшись на усталость и головную боль, он извинился и обещал позвонить на следующий день.

«Дай Бог, чтобы все обошлось миром!» — возжелал он.

И вот Марианна просит Луиса Альберто поговорить с Бето. Она не хочет ему ничего рассказывать, полагая, что со слов сына Луис Альберто точнее поймет всю необычность произошедшего. Она только обмолвилась, что Бето стал жертвой шантажа.

— Дорогая, я боюсь этого разговора, — откровенно признался Луис Альберто. — Скажи мне только, остальные бусины тоже дома?

— Теперь, слава Богу, дома.

— Это значит, в тот момент, когда мы случайно обнаружили пропажу, часть их отсутствовала, — полувопросительно-полуутвердительно произнес Луис Альберто. — Хорошо. Вечером я поговорю с Бето.

День выдался суматошным.

Обсуждение проектов коттеджей закончилось поздно. Проекты должны были успеть на конкурс в Россию. Темой конкурса были «Дома для семей военнослужащих, возвращающихся из Германии». Этот экономный проект вполне мог рассчитывать на успех и в этом случае — на выгодное инвестирование из бюджета Федеративной Республики Германии.

Во время обсуждения проекта Луису Альберто позвонил частный детектив Серхио Васкес, находившийся в отъезде. Его помощницу Луис Альберто просил связать их, как только тот вернется. Васкес не раз оказывал их дому услуги. Он был вдумчив, точен, ненавязчив в общении.

— Сеньор Сальватьерра, вы просили позвонить.

— Спасибо, дон Серхио. Не могли бы вы уделить мне полчаса?

— Это срочно?

— Мне бы хотелось поговорить сегодня. Скажем, в четыре.

— Где?

— У меня в офисе…

Серхио Васкес был точен. Перед его приходом Луис Альберто размышлял, рассказать ли ему также о пропавших четках, но в последний момент раздумал — ведь он еще толком ничего не знает…

Вызвал он детектива по другому делу.

Луис Альберто обстоятельно пересказал Васкесу то, что поведала ему Виктория о незнакомце, пытавшемся проникнуть в квартиру, где находилась Бегония.

— Нельзя ли узнать, кто проявляет интерес к квартире?

— Скажите, сеньор Сальватьерра, почему вас интересуют эти сеньориты?

Луис Альберто смешался, потом с улыбкой ответил:

— В те печальные времена, когда ваш покорный слуга шлялся по ресторанам, танцовщица Виктория Хауристи проявила истинное благородство, не соблазнив богатого забияку… Как же мне не беспокоиться в тех случаях, когда она прибегает к моей защите. Она очень напутана, ведь у ее сестры диабет и она немая.

— Благодарю вас за объяснение. Этого достаточно. Вы знаете, в нашем деле важна каждая деталь…

— Виктория улетает со своей труппой на Кубу, у нее недельные гастроли. По всей видимости, на это время Бегония будет жить у нашего духовника падре Адриана. Как бы там ни было, может быть, вам удастся разгадать загадку… — Луис Альберто помолчал и добавил: — Я бы не хотел, чтобы об этом знали у меня дома.

Серхио Васкес еле заметно кивнул. Он встал, собираясь уходить.

— Впрочем, у меня к вам еще одно дело.

Луис Альберто выложил на стол злополучные фотографии, запечатлевшие прогулку Бето в Чапультепек.

— Это не может быть фотомонтажем?

— Скорее фотошантажем, — усмехнулся сыщик, разглядывая снимок, на котором Лили атаковала Бето около неохватного ствола сейбы.

— Как вы догадались?

— Съемка велась с относительно большого расстояния, об этом говорит некоторая недофокусировка…

Серхио Васкес расспросил о персонажах, запечатленных на снимках, и о лицах, которых все это может интересовать.

Он забрал фотографии, обещав вернуть их.

Потом позвонила Виктория. У нее было хорошее настроение. Она сказала, что была с Бегонией на обследовании, и врач обнадежил ее, сказав, что как раз в том возрасте, в какой вступила Бегония, возможны перемены к лучшему.

— Знаешь, — сказал Луис Альберто, — я беседовал с падре Адрианом и рассказал ему о нашей озабоченности здоровьем Бегонии, особенно в связи с тем, что ты должна на неделю отлучиться из Мехико…

Виктория помолчала.

— Ты считаешь, я не должен был посвящать его в это? — спросил Луис Альберто.

— Раз ты так решил…

— Он наш духовник, — пояснил он, словно оправдываясь за разглашение некой сугубой тайны. — И настолько проникся интересом к незнакомой ему Бегонии, что даже предложил взять ее на недельку к себе. Благо его служанка любит детей…

По тону Виктории Луис Альберто понял, что она догадывается о его опасении вызвать неудовольствие Марианны, и пожалел о том, что заговорил с нею о падре Адриане.

— Луис Альберто, в крайнем случае я сама найду выход из положения…

Со всей беззаботностью и оптимизмом он пошутил:

— Занимайся созданием положений, а выходы из них позволь находить твоему довольно старому другу!

Виктория звонко расхохоталась.

Марисабель выполнила свое обещание. Вернувшись из училища, она сказала Марианне, что сегодня же хочет переехать к маме Джоане и Карлосу.

За час до этого позвонила Джоана. Разговор был трудный. Обе женщины понимали все значение переезда их девочки и боялись ранить друг друга неверно сказанным словом.

— Пойми, Марианна, — оправдывалась родная мать Марисабель, — как я могу отказать ей? При всем при том, разве я не понимаю, что ее переезд, помимо желания продемонстрировать лояльность к нам, продиктован еще обидой на Бето?

— Пусть они перебесятся, там разберемся, — сказала Марианна, как бы соглашаясь с доводами Джоаны и понимая, насколько ей труднее в этой щекотливой ситуации.

— Она ведь берет только самое необходимое, — успокаивала Джоана. — Так что…

И умолкла.

«Так что прощай, моя доченька», — с печалью подумала Марианна, сказав, что сама привезет Марисабель.

В машине они молчали. И лишь прощаясь у подъезда с Марианной, Марисабель пустила натуральную детскую слезу с подрагиванием губ и жалостливым нытьем.

Горячо целуя ее, Марианна шепнула, пошлепав ее по одному месту:

— Будут наказывать или ставить в угол, позвони, я им задам!

За этой сценой смущенно наблюдал спустившийся за чемоданами Карлос.