Хосе Антонио Бальтазар - Счастливые слезы Марианны

Ведь он действительно провел ночь наедине с Викторией. Его отца и ее связывали какие-то таинственные отношения, не хватало только, чтобы пошли слухи, будто отец и сын ухаживают за одной и той же девушкой.

Боже, мама-то что подумает!

Нет, домой он пока пойти не может… Но где он будет спать? Заниматься?

Виктория! Только она сумеет его понять! Он обсудит с ней свое положение и попросит позволения переночевать у них. Она не откажет!

Бето прождал ее около часа. И решил поехать к ней и дождаться ее возвращения у нее дома.

Он накупил целую сумку продуктов и букет гвоздик.

Выйдя из лифта и свернув в коридор, он чуть не сбил с ног бородатого плечистого человека в темных очках, одетого в броский клетчатый костюм, в руке у него дымилась сигара. Бето почудилось, что при виде его незнакомец несколько опешил. И еще ему показалось, что он уже где-то его встречал.

Постучав дверным молотком, Бето услышал пугливые удалявшиеся шаги. Он громко сказал:

— Бегония, это я, Бето! Открой!

Теперь он услышал прежние шаги вприскочку, как будто раньше по квартире металась совсем другая девушка.

Бегония отперла, повернув три раза ключ, отодвинув засов и сняв цепочку.

Она была бледна и дрожала. У нее были испуганные глаза.

Она прильнула к Бето и выглянула за порог, тыча пальцем в сторону коридора и прикладывая пальцы к губам, как будто курила сигару.

— Тебе не нравится сигарный дым? — пошутил Бето, принюхиваясь.

Она подбежала к столу и «сказала» на листе бумаги:

«Это тот самый запах!»

— Какой запах?..

«Виктория тебе потом расскажет».

Бето вызвался помочь на кухне. Они принялись стряпать. Бето занялся овощами, а она поставила вариться мясо.

Позвонила Виктория. После нескольких постукиваний Бегония передала трубку Бето. Виктория крайне удивилась, услышав его голос.

— Бето, что случилось? Ты не поехал домой?

— Я не дождался тебя, а мне надо с тобой поговорить. Сейчас не могу, — он покосился на Бегонию, деликатно вышедшую из комнаты. — Но это очень важно, и мне не с кем больше посоветоваться.

— Хорошо. Я приеду через час.

— Мы тут готовим обед…

— Вот молодцы! Тогда я выезжаю немедленно! С ног валюсь от голода!

Блас Кесада, в клетчатом обличии и искусственном волосяном покрове своего вымышленного брата Альфонсо, еще раз наведался к домовладелице, у которой снимала квартиру Виктория.

В первый приход он еле достучался.

Пышногрудая сеньора Алисия Арау, в прошлом артистка кордебалета провинциальной труппы, была заядлой меломанкой: в ушах у нее чуть ли не с утра до ночи торчали наушники плейера.

Непостижимым образом сквозь эту плотную музыкальную завесу (ах, Моцарт! ах, Верди! ах, Мусоргский!) мог моментально пробиться лишь ее кот Сталин, прозванный ею так потому, что охотился за мышами не менее хитроумно, чем его прототип — за Троцким, расправляясь с ними с не меньшим хладнокровием и жестокостью. Сталину достаточно было мяукнуть, чтобы великие композиторы поутихли, уступив место сюсюкающим причитаниям меломанки, приступавшей к кормлению деспота дурно пахнущей рыбой и молоком.

Бородач завоевал сердце сталинской прислужницы кассетами с элитарными записями классики. В первый раз он объяснил причину своего визита желанием снять у нее в доме мансарду, чем тут же расположил ее к себе.

Блас был прирожденным психологом, тонко чувствовал сильные и слабые стороны людей, легко лавировал в той или иной ситуации — уже через две минуты тема мансарды ушла на второй план.

А на первый выступили воспоминания Алисии Арау о ее балетных подвигах. Выходило так, что ее стремительное продвижение в одном бесконечном вихревом пируэте вверх по склону балетной карьеры, с обгоном и сбрасыванием в пропасть неудачливых соперниц, едва не завершилось взятием пика славы, да зрение стало портиться, в результате чего она и вынуждена была уйти в тылы кордебалета…

Блас ломал голову над тем, как лучше осуществить похищение Бегонии. Выманить ее из квартиры не представлялось возможным. Немая девушка ни за что не откроет постороннему. Нельзя же использовать единственную знакомую ей женщину — домовладелицу — для того, чтобы та попросила впустить ее и похитителя?..

Стоп! Вот и найдено решение!

В сегодняшнее посещение Алисии Арау его внимание привлекла ее жалоба на мышей. Мыши, крысы, тараканы и другая зловредная живность — сущая напасть для больших городов. Специальные службы не справляются с ними.

Домовладелица упомянула о мышах, когда Блас, он же Альфонсо, желая произвести на нее самое благоприятное впечатление, взяв Сталина на колени, стал поглаживать его.

Тогда-то его и осенила эта замечательная идея.

— Донья Алисия, вы говорите, что, несмотря на все проворство вашего великолепного тигра, жильцы продолжают жаловаться на мышей… Я благодарю вас за откровенность. Другая хозяйка не стала бы выставлять свой дом в неприглядном свете тому, кто хочет у нее поселиться. А что если я пришлю вам редкостного специалиста по борьбе с грызунами?

— Это, должно быть, дорого? — осмотрительно поинтересовалась донья Алисия.

— Пусть это вас не заботит, считайте, что я пекусь как бы и о себе, ведь я хочу снять у вас мансарду…

— Не опасно ли это для домашних животных? — забеспокоилась хозяйка Сталина.

— У моего друга-специалиста собака и попугай, а ведь он и у себя травит мышей и тараканов… Он сейчас в отъезде, но я обязательно пришлю его. Он работает с двумя помощниками…

После вторичного осмотра снятой им мансарды он спросил, позволительно ли ему вручить донье Алисии задаток в виде платы за полгода вперед, чем несказанно ее обрадовал.

Квартира домовладелицы находилась в конце коридора, на том же этаже, где была квартира сестер Хауристи. Возвращаясь от доньи Алисии, Блас, приблизившись к дверям их квартиры, с особым удовольствием затянулся дымом любимой сигары.

Неплохо придумано. Когда Виктория будет в кабаре, Диди, в присутствии доньи Алисии, произведет предварительный осмотр «объекта», где он должен травить мышей, расположив к себе Бегонию. Через день Бегония, узнав его голос, откроет ему…

Тут-то его чуть и не сбил с ног Бето. «Интересно, заприметил ли он меня, когда я был у его отца?» — забеспокоился Блас. А хоть бы и заприметил. Да, скромный сценарист и режиссер побывал в доме, где хочет снять мансарду.

И еще Блас подумал о том, что, вероятно, сестры Хауристи пришлись по душе Бето.

Ну, что же, тем больше эмоций в доме Сальватьерра будет содействовать выкупу Бегонии.

После обеда Бегония отправилась на кухню мыть посуду, а Виктория, глядя в упор на Бето, сказала:

— Бето, мне не нравится, что ты зачастил к нам. Бегония нездорова, у нас много своих непростых проблем. А я чувствую, что ты нашел удобное место для пустого времяпрепровождения.

Она видела, что ее слова ранят самолюбивого парня. Этого она и добивалась. У нее не было другого способа поставить все на свои места. Пообщались, и хватит. Ему пора возвращаться домой. Она не хотела иметь проблемы с Луисом Альберто. Не из моральных соображений. Дело куда проще, прагматичнее: Луис Альберто обещал позаботиться о Бегонии, пока Виктория будет отсутствовать. Она не может подвергать опасности эту возможность.

Бето встал, губы его дрожали. Он махнул рукой и направился к двери. Виктория, поморщившись, прицокнула языком:

— Стой! Садись. Объясни, почему ты не пошел домой?

— Потому что не могу! Потому что меня топят, а я не знаю, как выбраться на берег! Потому что никто не хочет выслушать меня до конца!

С кухни прискакала испуганная Бегония, в фартуке, с тарелкой и кухонным полотенцем. Виктория подошла к сестре, обняла ее и шепнула:

— Не волнуйся, у парня разыгрались нервы, он хочет о чем-то посоветоваться со мной. — Она развернула ее и наподдала ей легкого шлепка. — Марш на кухню!

Виктория осталась стоять в дверях, прислонившись к косяку.

— Рассказывай.

— Твоя подруга Вивиан утверждает, что я… что мы… якобы этой ночью…