Маргарита Южина - Сдается квартира с мужчиной

Ольга слушала наивные объяснения Любы и просто диву давалась – ну до чего же Коленька универсален! Пожалуйте: если у вас коттедж, так мы можем и за Любочку…

– Люба, а откуда ваш папа деньги на такой дом взял? – просто спросила она.

– Так «откуда»! Бычков он у меня разводит! Ага! Их у него мно-о-го! Я ить и сама ему помогала – в деревне жила, хозяйством вертела, мы почти самые первые начали, теперь с папаней разве кто сравнится! Что ты… А когда Ванька чуть подрос… Ванька – это сынок мой, так папаня-то и говорит: надо вам, Любаха, в город подаваться, нечего, мол, парня здесь гноить, ему хорошее образование нужно. А куда мы приедем-то? Вот папаня и купил нам домик… Ой, да чего это я все про себя! Вы мне лучше расскажите про Колю. Какой он муж-то был? Почему вам с ним не жилось?

Ольга призадумалась. Говорить про мужа пакости не хотелось, кто знает, может, и срастется у них с этой Любашей. Но и врать женщине тоже получалось некрасиво. И она старательно выискивала у бывшего супруга самые лучшие качества.

– Вы знаете, Люба, Коля неплохой мужчина. Такой… работоспособный… детей любит… наверное. Он многое умеет. Никогда меня не обижал, чтобы пальцем тронуть – так это ни-ни…

– А чего ж жить-то не стали, коли он такой хороший? – поддела ее Люба.

– Так это ж потому что… он меня разлюбил, – нашлась Ольга. – Видимо, полюбил другую.

Ну никак не хотелось говорить этой женщине в цветастом платье, что он ей предпочел двух любовниц. И кстати, сама Любаня – третья.

– И все? – удивилась женщина. – Из-за такой малости? Э-эх, горожанки! Заелись вы тут – любит не любит… Главное, чтобы в доме мужик был!

Ольга поспешно тряхнула головой:

– Если только для наличия, то Коля по всем статьям подходит! Вы так за него смело и шагайте! Лучше вам все равно не найти…

Женщина ушла в глубоком раздумье.

Все последующие песни Ольги в этот вечер были лирическими и медленными – все же немного грустно, когда от тебя окончательно уходит тот человек, который на протяжении двадцати лет являлся твоим мужем. И все же грусть эта была светлая – Ольга уже понимала, что простить она Николая не сможет никогда. И никогда не будет слепо ему доверять, никогда не станет спокойно ждать его с работы, даже если он задерживается до поздней ночи, не станет заботливо собирать его в командировки – теперь она знает, что никаких командировок у него не бывает, а бывает просто целая вереница женщин, которые нанимают детективов, устраивают бойкоты, являются на дом, и все только для того, чтобы заявить права на Николая Единственного! Вот от этого «никогда» и становилось чуточку грустно. Зато теперь Оля поняла, что и у нее может быть своя личная жизнь. Что и сейчас ее кто-то может ждать, чмокать в нос, надевать лыжи… Ну и пусть он вернулся к жене, но ведь было же! И от этого становилось светло…

Все ее благодушие испортил сам же Николай.

Уже когда последний посетитель покинул ресторанчик, а Зюзя терпеливо ждал в машине, пока Ольга переоденется, в комнатку отдыха влетел запыхавшийся Коля и с ходу накинулся на жену:

– Ты что ей сказала?! – брызгал он слюной. – Ты чего ей такое наговорила, а?! Тебя просили, да?! Нет, ты отвечай – тебя просили?!!

– Коля! Прекрати истерику! – рявкнула Ольга. – Не ори!

Николай от жены такого тона не слышал никогда. Поэтому послушно захлопнул рот и ор прекратил.

– Объясни толком, что случилось-то? – спросила Ольга. – Только давай покороче, а то меня ждут.

– Ничего-о-о! Подожду-у-ут! – противно протянул Николай и снова повысил голос: – Моя новая знакомая… Любовь… это у нее имя такое. Так вот она решила с тобой переговорить, прежде чем мы начнем оформлять с ней отношения! И что получилось?! Я тебя спрашиваю – что?!

– Что? Да говори ты нормально!

– А то! – чуть не ревел Коля. – А то! Она притащилась к тебе… тоже идиотка! Вы с ней о чем-то поболтали, а теперь… она меня к себе не подпускает! Все! От ворот поворот! Жизнь кончена! Да все кончено! Все! Карьера! Будущее! Собственный бизнес! Деньги! Все!

– Но… господи ты боже мой! Чего у тебя кончено-то? Оно еще и не начато было! И потом – при чем тут я? Я говорила про тебя только самое хорошее… – растерялась Ольга. – Я даже не стала рассказывать, что ты волочишься за каждой юбкой… Только то, что лучше тебя она не найдет, что ты… меня никогда не обижал, детей любишь…

Коля вмиг прекратил хныкать и возмущенно покрутил пальцем у виска:

– Ты что – совсем дура?! Каких детей я люблю? А если она подарит мне ребеночка?! Да на фига мне такие сюрпризы, ты подумала?!

– Но… ты же так расстраиваешься, что она тебя к себе не подпускает! – не понимала Ольга.

Николай в изнеможении плюхнулся на диван.

– К себе – это не значит к телу! Пошлячка! К себе – это значит в свой дом! А у меня уже на него такие планы назрели! Любка прописывается у меня с сыном, дом мы продаем, а на эти денежки… там чего-то сильно много получается, так вот на эти денежки я открываю свою рюмочную! Поняла, глупое создание?!

– Не совсем… – удивленно пробормотала Ольга. – А ведь, кажется… мне кажется, я ведь тоже в нашей квартире прописана?

– Так выпишешься, господи ты боже мой! Зато какова идея! А ты…

Пока Ольга соображала, какой урон нанесла экономическим планам супруга, в дверях появилась Люба.

– Николай! – сурово стрельнула она глазами. – У вас в кармане мой кошелек! Дайте его сюда, мне нужно на такси!

Николай, видимо, с кошельком расставаться не хотел, потому что уцепился за любимую двумя руками:

– Любушка! Зайка моя! Ну скажи, чего тебе наговорила эта… сплетница?

– Да ничего я такого не наговаривала! – взорвалась уже и Ольга. – Люба, да скажите вы этому индюку!

Люба важно поджала губы и уперла глаза в пол.

– Она мне ничего не говорила про вас, Николай. Ничего плохого. Только хорошее. Уж так прям вас хвалила, уж так хвалила… А я вот у нас в конторе когда работала, так всегда так делала – ежли мне не нужно, чтоб у нас в механиках какой пьянчуга задержался, так я всегда ему самые лучшие характеристики писала: чтоб побыстрее к другому берегу прибился, а нас бы в покое оставил. И потому не верю я, когда про мужа брошенная жена только хорошее говорит. Не доверяю! А вот когда говорят, что он скотина, пропойца да бабник последний, тогда сразу понятно – она специально на доброго человека наговаривает, чтоб другой не достался.

Ольга только руками развела. Даже Николай опешил от такой философии. И вдруг, неожиданно для себя, Ольга совершенно искренне выдала:

– Люба, вы же нормальная женщина, на фига он вам сдался? Он же не вас любит, а ваш домик в черте города. Продаст его, рюмочную откроет, а там – прощай, прощай, моя Любовь, прощай! Или сам пить начнет, или его какая краля утащит!

Женщина вдруг насторожилась.

– Вы по правде, что ли, так думаете? – насупившись, спросила она у Ольги.

Ольга горько мотнула головой:

– Он сам только что об этом говорил…

Поистине – чужая душа потемки. Женщина ухватилась за локоть Николая и, бросая на Ольгу свирепые взгляды, потянула его к выходу.

– Пойдем, Николаша, домой, пойдем. И чего это бывшие жены все такие стервы? Нет, чтоб о своем милом доброе словечко замолвить…

Ольга сначала разозлилась – а то она не молвила этого словечка! А потом не удержалась – расхохоталась. Ну до чего же мы не любим эту правду-то!

Зюзя уже весь издергался в своей машине, но когда Ольга рассказала ему про своего муженька с новой пассией, от зависти языком защелкал:

– И скажи, пожалуйста, лапа моя дорогая, ну и где эти мужики таких баб находят, а? Ну ведь эта Любаша – натурально женщина моей мечты! Я бы даже домик не стал продавать, жил бы барином! В своем имении…

– Хватит с тебя и барской фамилии, – фыркнула Ольга.

– Да какая там барская, – отмахнулся Зюзя и вдруг признался: – Я и не Баринов вовсе, а Баранов по паспорту, но ведь удачно творческий псевдоним придумал, а? Заменил одну только буковку!

И все-таки на работе Ольге было куда лучше, чем дома. Дома она вообще не могла ничего делать, наваливалась тоска, и поднимал голову комплекс неполноценности. К слову сказать, с комплексом она вела тяжелейшую борьбу, но все же сдавалась – факты ее никак не поддерживали.

Ольга наливала полную ванну горячей воды и, перед тем как залезть в кипяток, долго себя разглядывала в зеркало.