На какое-то время наступила тишина, потом отец откашлялся и сказал:
– Джорджи, это его дом. Я не могу на него давить. Этого следовало ожидать. Она так похожа на свою мать.
– О чем ты говоришь?! – возмутилась Джорджина.
– Мы через это уже проходили, – вздохнул отец. – Я оставил тебя ради нее, потому что от нее нельзя было оторваться. Я не мог ее отпустить…
– Это я знаю и не желаю выслушивать еще раз. Ты так ее хотел, что бросил меня в положении с кучей приглашений на свадьбу, которую пришлось отменить.
– Дорогая, успокойся. Я люблю тебя. Просто хотел объяснить, что Блэр такая же, как ее мать. И она, как и ее мать, даже не осознает этого. Она ничего не может с этим поделать.
– О господи! Эта женщина когда-нибудь оставит меня в покое? Она всегда будет разрушать мою жизнь? Она умерла и вопиет из могилы. Ко мне вернулся любимый мужчина, наша дочь наконец обрела отца. И вот, на тебе. Ты взял и переспал с этой девчонкой!
Меня словно парализовало. Я не могла сдвинуться с места. Не могла даже дышать. Это был сон. Вот что это было. Я просто еще не проснулась. Я зажмурилась и попыталась вырваться из этого мерзкого кошмара.
– Еще слово против нее – и я выставлю вас отсюда, – твердо, без эмоций сказал Раш.
– Джорджи, дорогая, пожалуйста, успокойся. Блэр – хорошая девочка. То, что она сюда приехала, еще не конец света. Ей надо где-то остановиться. Я ведь тебе уже все объяснял. Я знаю, ты ненавидишь Ребекку, но она была твоей лучшей подругой. Вы с детства дружили. Вы были как сестры, пока я все не разрушил. Блэр – ее дочь. Прояви сострадание.
Нет. Нет. Нет. Я не слышала этих слов. Это был сон. Моя мама никогда бы не расстроила чужую свадьбу. Она бы никогда не увела мужчину от женщины, которая носила под сердцем его ребенка. Моя мама была самой доброй на свете, она бы не допустила, чтобы из-за нее ребенок остался без отца.
Я больше не могла стоять там и слушать, как говорят гадости о моей маме. Они все ошибались. Они ее совсем не знали. Отец так давно ушел от Джорджины, что забыл, что на самом деле случилось.
Я перестала цепляться за дверной косяк и вошла в комнату, где они поливали грязью имя мамы.
– Хватит! Заткнитесь вы все! – крикнула я.
Они замолчали. Я увидела отца и пригвоздила его взглядом. Все остальные в тот момент не имели значения. Ни женщина, которая лгала о моей маме. Ни мужчина, которого, как мне казалось, я любила. Тот, которому я отдалась. Тот, который лгал мне.
– Блэр…
Голос Раша доносился откуда-то издалека. Я выставила руку, чтобы он не подходил ко мне.
– Ты, – показала я пальцем на отца, – ты только что позволил им говорить неправду о моей маме! – Я сорвалась на крик. Я ненавидела их всех, мне было все равно, что они обо мне подумают.
– Блэр, дай я объясню…
– Заткнись! Моя сестра, моя вторая половинка погибла. Она умерла, папа. По пути в магазин, в машине, которую вел ты! Тогда мою душу как будто разорвали пополам. Я не знала, как жить дальше. Мама выла как безумная. Я смотрела на нее, а потом смотрела, как мой отец уходит от нас. Ты ушел навсегда. Я звонила тебе, но ты никогда не перезванивал. Твоя дочь и твоя жена пытались начать жить заново без Валери, а ты даже не перезвонил. Потом мама заболела. Я опять тебе звонила, а ты опять не ответил. Тогда я стала работать после школы, чтобы оплачивать счета за лечение. В моей жизни была только мама и школа. А потом маме стало совсем плохо, и последний год я пропустила. Просто взяла диплом о средней школе и ушла. Единственный человек на планете, который меня любил, умирал, а я ничего не могла сделать. Просто сидела и наблюдала. Я держала маму за руку, когда она сделала свой последний вдох. Я организовала похороны. Смотрела, как опускают в землю гроб с ее телом. Ты ни разу не позвонил. Ни разу. А потом, чтобы оплатить счета за лечение, пришлось продать дом, который нам оставила бабушка, и все ценные вещи.
Я замолчала, чтобы перевести дух, и, как ни старалась, не смогла сдержать рыдания.
Кто-то обнял меня за плечи. Я вывернулась и закричала:
– Не прикасайся ко мне! – Я не хотела, чтобы он прикасался. Он лгал мне. Он знал все это и лгал. – А теперь я вынуждена слушать, как вы обсуждаете мою маму, которая была святой. Слышите? Она была святой! А вы все лжецы. Если кто-то и виноват в том, о чем тут говорила твоя мать, так это он. – Я показала пальцем на отца, но отцом его больше не называла. – Он все врет. Он не стоит грязи у нее под ногами. Если Нэн – его дочь… Если вы были беременны… – Я повернулась к женщине, которую еще не успела разглядеть, и слова застряли в горле.
Я откуда-то знала ее. Я даже отшатнулась и затрясла головой. Нет. Все было совсем не так.
– Кто вы? – спросила я, и одновременно ко мне начали возвращаться воспоминания.
– Отвечай на этот вопрос осторожнее, – произнес Раш, все еще стоявший рядом со мной.
Джорджина перевела взгляд с меня на отца, а потом обратно.
– Ты знаешь, кто я, Блэр. Мы с тобой встречались.
– Вы приходили к нам домой. Вы… Из-за вас плакала мама.
Джорджина закатила глаза.
– Последнее предупреждение, мама, – сказал Раш.
– Нэн хотела посмотреть на отца, вот я ее и привезла. Она полюбовалась его маленькой миленькой семейкой, его любимыми белокурыми дочурками-близняшками и такой же беленькой женушкой. Я пыталась объяснить ей, что у нее нет отца, но она знала, что он есть. Так что я решила ей показать, на кого он ее променял. После этого она долго о нем не спрашивала.
Маленькая девочка моего возраста стоит на пороге моего дома, крепко держит маму за руку и разглядывает меня. Это была Нэн. Живот скрутило от боли. Что наделал отец?
– Блэр, пожалуйста, посмотри на меня, – с отчаянием в голосе попросил Раш.
Я не обернулась. Я на него не реагировала. Он знал обо всем. Это был большой секрет Нэн, и Раш хранил его крепко. Но как он не понимал, что это и мой секрет тоже? В голове прозвучали слова Вудса: «Если надо будет выбирать между тобой и Нэн, он выберет Нэн».
Вудс знал, что Раш уже выбрал Нэн. В этом городе все знали ее секрет. Все, кроме меня. Все, кроме меня, знали, кто я.
– Я был помолвлен с Джорджиной. Она была беременна Нэн. Твоя мама приехала к ней в гости. Я никогда не встречал таких девушек. Она притягивала, от нее невозможно было оторваться. Джорджина продолжала общаться с Дином, так как Раш на выходные всегда ездил к отцу. Я считал: как только Дин решит, что ему нужна семья, Джорджина сразу к нему убежит. Я даже не был уверен, что она беременна от меня. Твоя мама была невинной и жизнерадостной. Она не крутила с рокерами, и с ней было весело. Я начал за ней ухаживать, она меня игнорировала. Тогда я ей солгал. Сказал, что Джорджина беременна от Дина. Она меня пожалела. В общем, как-то удалось уговорить ее сбежать со мной и порвать с подругой детства.
Я закрыла ладонями уши. Все было ложью. Их мир не для меня. Я хотела домой, обратно в Алабаму, туда, где все ясно. Туда, где деньги и рокеры не моя проблема.
– Хватит. Не хочу это слушать. Я забираю свои вещи и уезжаю отсюда.
Я не смогла сдержать слезы. Мой мир или то, что я им считала, разлетелся на миллион осколков. Мне надо было посидеть на могиле мамы, побеседовать с ней. Я хотела домой.
– Детка, прошу, поговори со мной. Пожалуйста, – снова подал голос Раш.
У меня не было сил, чтобы оттолкнуть его, вместо этого я сама от него отошла. Я даже не посмотрела в его сторону.
– Я не могу тебя видеть. Не могу с тобой разговаривать. Я хочу забрать свои вещи и поехать домой.
– Блэр, милая, того дома больше нет.
Голос отца резанул по моим нервам. Я подняла глаза и посмотрела на него. Боль, горечь и злость, которые я старалась не впускать в душу, поглотили меня.
– Могилы мамы и сестры – вот мой дом. Я хочу быть рядом с ними. Я слышала, что вы говорили о моей маме. Она никогда не была такой. Она бы в жизни не сделала ничего из того, в чем вы ее обвиняете. Оставайся со своей семьей, Эйб. Уверена, они будут любить тебя так же, как твоя предыдущая семья. Постарайся никого из них не убить, – зло отчеканила я.
Вздох Джорджины – последнее, что я слышала, выходя из комнаты. Я бы сразу ушла, но мне надо было взять сумку и ключи. Я поднялась наверх и там запихала в чемодан все свои пожитки, потом повесила сумку на плечо и повернулась к двери, чтобы увидеть, что с порога за мной наблюдает Раш.
Он был бледен, глаза покраснели. Я зажмурилась. Он расстроился. Еще бы ему не расстроиться! Он обманывал меня. Он меня предал.