— Ты тоже за водой? — спросил он…
Ведро переполнилось, вода хлестала через край, выливаясь Петру прямо на ноги. Парень спохватился, отпустил рычаг, сильно недоумевая, как он мог так зазеваться. Он подхватил ведро и двинулся обратно в лагерь. На душе почему-то было как-то неспокойно, будто что-то в ней неожиданно сдвинулось с точки равновесия, а что именно — не ясно. У Петра возникли подозрения, что он должен был что-то важное сделать, но умудрился забыть об этом. Однако, как он ни силился вспомнить, что именно мог забыть, так ничего и не смог для себя прояснить. В конце концов он пришёл к выводу, что дело, по-видимому, в чём-то другом, и предпочёл оставить свою память в покое.
Пётр почти без приключений донёс ведро с водой до лагеря, расплескав по дороге только самую малость, случайно зацепившись ногой за непонятно как очутившийся на его пути торчащий из земли колышек. Женька сразу полезла в палатку за пакетом с картошкой.
— Жень, тебе помочь картошку чистить? — поинтересовался Илья. — Я могу.
— Да нет, Илюш, не надо, мы с девчонками сами управимся, — отмахнулась от его предложения Женька.
— Да-да, Илюш, мы уж лучше сами, — иронично вставила своё слово Лиза. — Вы с Дэном в прошлый раз из целого мешка картошки треть кастрюльки микроскопических пирамидок, кубиков и параллелепипедов умудрились нарезать.
— Ну ладно, как хотите. Моё дело предложить, — хохотнул Илья, на самом деле не слишком горящий желанием заниматься хозяйственными делами.
— Вот вечно, что ни сделаешь, всё вам не так, — подал голос Дэн. — Вы всегда цепляетесь к каким-то мелочам и из всего делаете проблему. Вот чем вам наши пирамидки и параллелепипеды не угодили? Они на вкус были ничуть не хуже кругляшков, а их необычный внешний вид подстёгивал интерес к блюду и возбуждал аппетит. Вы, женщины, просто не умеете мыслить креативно. У вас всё по стандарту — если варёная картошка, так обязательно круглая. А мы, мужики, в отличие от вас, творчески подходим к любому процессу.
— А мы и так тут не страдаем от отсутствия аппетита. Нам этого вашего креатива только на один зуб хватило, а мешка картошки как не бывало, — парировала Лиза, — так что, мы уж как-нибудь без лишнего выпендрёжа, по стандарту управимся, чтоб никто голодным не остался.
— Ну, не стану спорить. Стандартный подход к делу иногда вполне оправдан, — весело заявил Дэн, без всякого сожаления сдавая свои позиции, лишь бы картошку не чистить.
Лиза принесла из палатки кастрюлю, всучила её Петру, до сих пор топтавшемуся возле ведра, и велела налить в неё воды. Тот незамедлительно исполнил её приказ. Девчонки поднялись со своих мест, стали разбирать ножи и рассаживаться вокруг мешка с картошкой. Ася с Женькой первыми заняли свои позиции. Лин, прежде чем присоединиться к ним, отошла немного в сторону, встряхнула руками не до конца просохшие волосы и стянула их резинкой, чтоб они не мешали ей заниматься делом. У Петра, взглянувшего на неё в этот момент, возникло ощущение, будто у него внутри внезапно пробудился вулкан, извергая на поверхность тщательно подавляемые чувства, сотрясая его душу и безжалостно разрушая царившее в ней равновесие. Испугавшись, что Лин может перехватить его взгляд, Пётр поспешно отвернулся, забрался вглубь палатки, уселся в углу и спрятал лицо за книгой, стыдясь своих чувств и желаний, казня себя за свою слабость и проклиная тот день и тот час, когда он согласился поехать сюда вместе со всеми.
***
Роман вышел из палаточного городка и направился в посёлок, намереваясь там поужинать. При желании можно было выйти на трассу и доехать до посёлка за каких-то пять минут на автобусе, но Роману спешить было некуда, и он пошёл пешком по тропинке, проходившей через луг, получая удовольствие от прогулки по живописной местности.
Придя в посёлок, он завернул в первое попавшееся кафе. На улице все столики были заняты. Роман прошёл внутрь, уселся за столик в углу, сделал заказ и стал ждать, пока будет готов его ужин, неторопливо обводя взглядом обстановку. Кроме него в зале из посетителей была только компания из двух семейных пар с тремя детьми. Взрослые весело проводили время за пивом и шумными разговорами. Девочка лет шести сосредоточенно перемешивала мороженное в вазочке, время от времени извлекая из него ложечку и тщательно облизывая её, при этом почти полностью высовывая язык наружу и скашивая глаза к носу. Младенец неопределённого пола, сидя в детском стульчике, весело сучил ножками и громко стучал ложкой по столику, с интересом пялясь в экран телевизора, висящего на стене. Звук работающего телевизора и стук ложки сливались с жужжанием кофемашины, обнадёживающим пиканьем микроволновки и жизнерадостными ритмами популярной песни, доносившейся из колонок. Третий ребёнок, мальчишка лет пяти, которому на месте не сиделось, сновал по залу, возя игрушечной машинкой по пустым столикам и выразительно озвучивая процесс дыркающими звуками. Он подобрался к столику, за которым сидел Роман, встал напротив, спрятав свою машинку за спину, и с интересом уставился на парня.
— Привет, — улыбнулся ему Роман.
Мальчишка тут же от него отвернулся и стал катать машинку по соседнему столику, время от времени поглядывая исподтишка на Романа. Парень сделал вид, что этого не замечает. Через какое-то время мальчик повернулся к Роману лицом и снова оглядел его с ног до головы. Потом сделал пару шагов, подходя поближе, и, подавшись вперёд, тихо поинтересовался заговорщическим тоном:
— Дядь, ты ангел?
— Почему ты так решил? — наклонившись к нему, таким же таинственным тоном ответил вопросом на вопрос Роман.
— Я видел ангелов на картинках. У моей бабушки есть очень красивые картинки с ангелами. У них такие же крылья, как у тебя, — громким свистящим шёпотом обстоятельно пояснил малыш.
— Тебе сколько лет, приятель? — спросил Роман, улыбаясь.
— Почти целых пять, — ответил мальчик, явно гордясь своей взрослостью.
— Многовато для такого богатого воображения, — всё так же улыбаясь, сказал Роман. — Дай-ка руку.
Мальчик протянул ему руку. Роман сжал на секунду его ладошку и тут же её отпустил.
— Любишь рисовать? — спросил он.
— Да. Очень, — серьёзно кивнул малыш. — Только у меня плохо выходит. Вчера я нарисовал собаку, а Лидка сказала, что собаки синими не бывают. А мне хотелось, чтоб собака была синей, потому что это красиво. А Лидка сказала, что я дурак, что я всякие глупости вечно придумываю, и что все мои картинки дурацкие.
— Ничего, ты всё равно рисуй. У тебя получится, — сказал Роман.
— Санька, ну где ты там?! — окликнула мальчика его мать. — Иди сюда, мы уже уходим!
Мальчик ещё раз улыбнулся Роману и побежал к родителям. Выходя из кафе, он обернулся и помахал рукой на прощанье. Роман, улыбаясь, помахал ему в ответ.
***
Вечером в поселковом кинотеатре был аншлаг. Броская афиша во всю стену с названием фильма и замысловатым рисунком, сильно отдающим сюрреализмом, к которому, по всей видимости, питал пристрастие местный художник, сулила зрителям приятное времяпровождение, и народ не преминул воспользоваться такой возможностью.
Отстояв в длинной очереди минут двадцать и купив билеты, студенческая компания направилась в зал кинотеатра. Пробившись сквозь толпу к своему ряду, молодые люди стали протискиваться друг за другом в узкий проход и рассаживаться на места. Первым пошёл Дэн, потом Лиза, волоча за собой Ольгу. Пётр пропустил вперёд Асю и двинулся за ней следом. Лин сделала движение, намереваясь пройти за Петром, но Никита остановил её и полез в проход первым. Пётр заметил это, и его вдруг жуткое зло взяло. Когда Никита расселся с ним рядом, явно намеренно отгородив его от Лин, он с трудом справился с желанием срочно чем-нибудь тому досадить, например, голову ему оторвать и в космос её запустить, или, по меньшей мере, ткнуть его пальцем в глаз, хотя обычно Пётр совсем не был склонен к членовредительству. Изо всех сил стараясь унять клокочущую в душе ревность и опасаясь встретиться глазами с Асей, Пётр обвёл взглядом зал и стал сосредоточенно рассматривать висящий над экраном прожектор, изучая его во всех подробностях. На его счастье, внимание Аси в этот момент отвлекла Лиза.
— Девчонки, гляньте, вон наш сосед, — сообщила она Ольге и Асе, заметив, что по проходу одного из передних рядов пробирается Роман.
Парень тоже их заметил и приветливо махнул им рукой, прежде чем усесться на место.