Она повернула к нему лицо и несколько секунд пристально на него смотрела.
— Эллидэс, — наконец ответила она.
— Эллидэс, — повторил он. — Я Менэльтор, если тебе это интересно… А можно называть тебя Элли? Это чуть короче, чем Эллидэс, но тоже красиво звучит.
Его реплика вызвала у неё усмешку, и даже при лунном свете он разглядел в её глазах иронию.
— Элли? — насмешливо переспросила она. — А ты хорошо себе представляешь, с кем имеешь дело? — в её вопросе отчётливо прозвучали угрожающие нотки, а во взгляде неожиданно блеснула сталь.
— Ладно-ладно, беру свои слова обратно, — комично изобразив испуг, поспешно согласился он. — Ты же не станешь марать об меня свои стрелы из-за такого пустяка? Поверь мне, продырявленный хранитель не сделает чести воину Света.
Его весёлая бесшабашность возымела должное действие.
— Знаешь, а ты занятный, — снисходительно усмехнувшись, сказала Эллидэс. — …Эл. Можешь звать меня Эл.
Он улыбнулся в ответ и одобрительно кивнул головой:
— Эл тоже звучит неплохо.
Они ещё какое-то время молчали, не сводя друг с друга глаз.
— Мне понадобится от тебя одна небольшая услуга, — сказала Эллидэс. — Это очень кстати, что оба парня сейчас под твоей опекой. У тебя же с ними хороший контакт?
— Разумеется, — кивнул головой Менэльтор.
— Нужно будет привести их обоих в нужное место в нужное время.
Менэльтор молчал, явно колеблясь с ответом.
— Ты утверждаешь, что Никита любит Лин. Как ты думаешь, что он сам предпочёл бы — уступить её сопернику и сохранить ей жизнь, или позволить ей погибнуть, лишь бы она не досталась никому другому? — теряя терпение, раздражённо поинтересовалась Эллидэс.
— Я уверен, что он отказался бы от неё, если бы всё знал, — сказал Менэльтор.
— Так ты поможешь мне? — спросила она, послав ему испытующий взгляд.
— … Да, — сухо ответил он, поднял глаза к небу и уставился на луну, застыв в безмолвном напряжении.
Глава 11. Шанс
Пётр проснулся ночью от тревожного предчувствия. Ася спокойно спала рядом, положив руку ему на грудь. Повинуясь какому-то внутреннему порыву, он осторожно высвободился из её объятья и переместился к выходу из палатки, стараясь никого не разбудить. Оказавшись снаружи, Пётр, не вполне осознавая, куда и зачем идёт посреди ночи, понимая лишь, что ему следует торопиться, почти бегом двинулся в сторону пляжа. Он спустился с насыпи и быстрым шагом пошёл вдоль берега, напряжённо вглядываясь в темноту, испытывая сильное беспокойство, время от времени спотыкаясь из-за спешки, но продолжая целеустремлённо двигаться вперёд. Луна почти целиком скрылась за тёмными тучами, её тусклый свет с трудом пробивался сквозь их плотную завесу. Угрожающий рокот моря и резкие порывы солёного ветра усиливали чувство тревоги.
Внезапно что-то заставило парня остановиться, и в тот же миг всего в паре метров от него в воздухе возникло едва различимое светлое пятно, мгновенно оформившееся в человеческую фигуру, которая, не успев материализоваться, тут же покачнулась, вознамерившись рухнуть на песок.
— Лин! — бросился к ней Пётр, подхватил девушку под руки и крепко прижал к себе. — Что с тобой? Что случилось? Да что же это такое? — растерянно и испугано причитал он, чувствуя, что она бессильно болтается в его руках.
— Петя… всё хорошо… уже всё хорошо, — невнятно пробормотала она в ответ. — Ты только не отпускай меня… пожалуйста… Держи меня… не отпускай…
— Я не отпущу, я держу тебя, не бойся ничего, — заверил её Пётр, стараясь, чтоб его голос звучал спокойно и убедительно, хотя сам он пребывал в состоянии близком к панике. — Я сейчас отнесу тебя в лагерь. Там Глеб. Он нам поможет. Всё будет хорошо.
Он попытался немного отстраниться, намереваясь подхватить её на руки, но она не позволила ему этого сделать, неожиданно крепко обняв его за корпус.
— Нет, стой так… не отпускай меня… не отпускай…, — бормотала она, словно в забытьи, плотно к нему прижимаясь.
— Я не отпущу, — пообещал он, обнимая её в ответ, испытывая внутреннюю нервную дрожь и судорожно пытаясь сообразить, что ему следует делать дальше. Самой разумной, всё же, казалась мысль о том, что надо немедленно доставить Лин в лагерь.
— Я тебя напугала. Не бойся за меня, со мной уже всё в порядке, — успокаивающим тоном вдруг произнесла она, поднимая кверху лицо.
У него возникло немного неуютное ощущение, что она видит его насквозь и чувствует его эмоциональное состояние во всех нюансах.
— Я выбралась. Я вспомнила, что ты мне тогда сказал про ангела в темноте, и я смогла…, — бормотала она, продолжая смотреть ему в лицо, но её взгляд был каким-то отсутствующим. — Это очень странно… Я справилась, я привела в чувство мужчину, который потерял единственного сына, а потом поняла, что мне нужно срочно найти тебя, потому что только ты сможешь мне помочь, и я перенеслась сюда… А почему ты сейчас здесь? — вдруг поинтересовалась она, глядя на него уже вполне осмысленно. — Сейчас же ночь. Что ты делаешь тут, на пляже?
— Если честно, понятия не имею, — растерянно ответил он. — Что-то заставило меня прийти сюда…
Полная луна вынырнула из облака и ярко осветила обстановку своим холодным светом. Лицо Лин показалось ему в этом свете пугающе бледным, но в её взгляде была такая особая теплота, что у него внезапно сбилось дыхание.
— Это удивительно… ты возвращаешь мне силы…, — сказала она, пристально глядя ему в глаза. — У меня едва хватило сил, чтоб сюда перенестись. Мне даже показалось, что это конец, но стоило тебе прикоснуться ко мне, и меня будто живой водой облили… Странно это… Правда…?
В её словах было что-то ужасно волнующее. Они стояли, обнявшись, на безлюдном пляже под луной и всё смотрели друг другу в глаза, и он вдруг почувствовал, что барьер, который до сих пор разделял их, почти эфемерен, что стоит лишь решиться перешагнуть какую-то призрачную черту, и эта хрупкая преграда между ними исчезнет вовсе. Стоит лишь отважиться, и всё возможно… Но вместе с этим ощущением сразу же пришло чёткое осознание того, что он никогда не перейдёт эту черту, никогда не нарушит границу. И как только он осознал это, с ним самим произошло что-то очень значимое. Его душа словно вмиг освободилась от чего-то, что так долго сидело в ней занозой и никак не давало ему покоя. Он вдруг понял, что готов совершить ради Лин любой подвиг и ничего, совсем ничего не пожелать взамен, потому что его сердце, наконец-то, безраздельно принадлежит другой девушке. Возможно, в душе Лин творилось в этот момент нечто подобное, потому что ему показалось, что он видит в её глазах понимание.
Она улыбнулась ему и сказала, высвобождаясь из его объятий:
— Давай вернёмся в лагерь, неуютно тут как-то.
— Давай, — согласно кивнул он. — Ты сможешь дойти сама, или мне лучше взять тебя на руки?
— Да нет, я сама. Я уже в полном порядке, — заверила она его.
— Дай мне руку на всякий случай, — сказал он.
Взявшись за руки, они двинулись было вдоль берега в сторону лагеря, но пройдя несколько метров, Лин вдруг притормозила, пристально вглядываясь вперёд. Пётр тоже остановился, разглядев впереди неясную фигуру человека, бегущего им навстречу со спринтерской скоростью. Лин быстрее, чем Пётр опознала в этой фигуре Никиту, отпустила руку Петра и сделала несколько шагов вперёд. Никита затормозил в паре метров от них, согнулся пополам, опершись ладонями об колени и шумно отдуваясь. Немного переведя дух, он выпрямился, вперил в Лин возмущённый взгляд и поинтересовался обличающим тоном:
— Ну, и как всё это понимать?
— Что, всё? — невозмутимо ответила вопросом на вопрос Лин.
— Только не говори, что это не то, о чём я думаю, — не меняя тона, выдал Никита.
— Я и не собиралась этого говорить, — всё так же невозмутимо ответила на его выпад Лин. — Не о чем тут думать.
— Серьёзно? И чем же вы тогда занимаетесь тут вдвоём посреди ночи? — скептически поинтересовался Никита.
— Ник, пожалуйста, не придумывай ничего, — устало отозвалась Лин. — Я тебе всё объясню. Надо было раньше тебе всё рассказать.
Никита не успел отреагировать на её слова. В обстановке что-то вдруг мгновенно поменялось. В атмосфере возникло какое-то предельное напряжение, словно вот-вот разразится стихийное бедствие, или случится ещё что-то, не менее жуткое и опасное. Все трое инстинктивно почувствовали это напряжение ещё до того, как что-то начало происходить. Никита, мгновенно позабыв о разборках, метнулся к Лин, задвинул её себе за спину, крепко удерживая за руки и судорожно пытаясь сообразить, с какой стороны её следует прикрывать. Пётр придвинулся к ним, заслоняя Лин с другой стороны.