Ну и видок у меня был, скажу я тебе! Грязная, оборванная! Волосы свалялись и превратились в такие космы, что потребовалось два раза нагревать воду, чтобы отмыть их и потом расчесать. Джим сначала был против того, чтобы я у них оставалась. Видишь ли, он боялся, что у меня может быть какая-нибудь дурная болезнь и Джонти подцепит ее. Я его, в общем, понимаю.
А только я знала, что ничего такого у меня не было. Я не то, что другие шлюхи, которые вешались на любого мужика — лишь бы платил. Я выбирала только тех, кто выглядел чистым. Много раз мне не удавалось за всю ночь заработать и десяти пенсов, потому что парни, которые заходили в салун, и выглядели, и пахли так, будто только что обнимались с боровом.
Я Джиму прямо сказала, чтобы он не опасался, что я больна. Если бы это было так, я бы и сама не допустила, чтобы такая хорошенькая и милая девочка, как его дочь, заразилась. Он не очень охотно позволил таки мне остаться, но очень скоро мы с ним стали лучшими друзьями.
Это Джим только на вид такой грубый и суровый, а на самом деле у него в груди бьется такое прекрасное сердце, что ты себе просто не представляешь!
Сэйдж была так поражена этой долгой речью, что на какое то время совершенно лишилась слов. Насколько она поняла, Джим Латур был правой рукой самого Господа Бога, и его вот вот должны были объявить святым. Когда, наконец, Тилли закончила витийствовать о прекрасных человеческих качествах своего хозяина, Сэйдж все таки сумела опомниться от потрясения и сделала вид, что не заметила эмоциональности поварихи.
— Ты знаешь, Тилли, — сказала она, — Джим хочет, чтобы Дэнни поехал жить к его дочери, пока я буду выздоравливать. Что ты на этот счет думаешь? Неплохая идея, как ты считаешь?
— Думаю, что прекрасная идея. Для ребенка просто не найти лучшего места, чем ранчо. Муж Джонти, Корд, научит его ездить верхом на лошади, будет брать его с собой в поездки. Нет, мальчику там очень понравится.
Тилли задумчиво посмотрела в окно и несколько минут помолчала, а потом добавила:
— Конечно, мальчик мог бы поехать с индейцами в их деревню. Там он смог бы узнать побольше об их обычаях и традициях. А Джонни отлично бы присмотрел за ним.
Сэйдж покачала головой.
— Если бы мать Дэнни была живой, он мог бы узнать от нее побольше о жизни индейцев. Она хотела, чтобы Дэнии, когда станет постарше, пожил бы некоторое время со своими индейскими родственниками. Но сейчас я за него отвечаю. А я хочу, чтобы он жил среди белых людей, пока не вырастет — пусть получше узнает этот мир. А когда станет взрослым, тогда пусть сам решает, вступать ему на тропу индейцев или нет.
Сэйдж заметила на лице Тилли неодобрение и поспешила объяснить :
— Нет, Тилли, я же ничего не имею против индейцев, правда! Я очень люблю жену моего брата. Но, понимаешь, я ведь ничего не знаю об индейской культуре, их обычаях, традициях. Как я могу объяснить Дэнни всю разницу между нашими расами: почему у нас разные веры и разные взгляды на многие вещи? И, кроме того, я просто боюсь, что родители Мэри заберут мальчика от меня. Я этого просто не переживу! Я не хочу его потерять!
Тилли удовлетворенно кивнула и сказала:
— Джим может помочь мальчику в этом деле. Латур почти половину жизни провел с народом своей матери.
Сэйдж отставила прочь пустую тарелку и налила себе кофе из маленького кофейника, стоявшего на подносе.
— Я бы попросила Джима рассказать о жизни в индейской деревне, если бы мы приняли решение остаться здесь подольше. Просто я боюсь, что это расстроит мальчика. Мне невыносима мысль о том, что он не сможет повидаться со своими дедом и бабушкой.
— Выходит, ты еще не оставила мысль о том, чтобы покинуть Коттонвуд?
— Да, как только мне удастся скопить достаточно денег, я постараюсь уехать отсюда. Думаю, так будет лучше для всех, Тилли.
~ А ты разговаривала с Джимом о своих планах? Сэйдж отрицательно покачала головой:
— Нет, еще как то не пришлось.
Тилли не стала продолжать разговор на эту тему и начала составлять грязную посуду на поднос.
— Сейчас сюда придет доктор, — сказала она. — Он хочет послушать твои легкие и, вообще, посмотреть тебя. Я через минуту принесу тебе тазик воды и поищу свежее белье.
Уже у самой двери повариха насмешливо улыбнулась Сэйдж:
— Похоже, доктор в тебя втюрился. Джим прямо бесится из за того, что тот через каждые полчаса приходит, чтобы тебя обследовать, а сам только щупает пульс и меряет температуру. Джим заявляет, что док просто хочет тебя потрогать.
Женщины расхохотались и решили отныне называть Джима «Доктор Латур».
Тилли достала из шкафчика, в котором Джонти хранила свою парфюмерию, кусок ароматного мыла, принесла воду, и, когда через полчаса доктор вошел в комнату, Сэйдж благоухала, как розовый букет.
Доктор Стюарт подумал, что она и сама напоминает розу. Лежащая перед ним в постели молоденькая женщина казалась такой хрупкой, нежной и выглядела такой привлекательной в своем розовом кружевном белье, что врач поначалу даже растерялся. А еще ему пришло в голову, что золотисто каштановые волосы женины, густым, сверкающим облаком окружавшие ее голову и упавшие ей на плечи, были самыми красивыми волосами, которые он когда либо видел в своей жизни.
— Джон, вот пациентка, — торжественно провозгласила Тилли, — Сэйдж, это доктор Стюарт. Тот самый, которому Джим Латур разрешил быть своим помощником, пока он тебя лечит.
Джон Стюарт удивленно посмотрел на Тилли, и та, усмехнувшись, пояснила:
— Это мы с Сэйдж так шутим. Удовлетворенный ответом, худощавый красивый мужчина повернулся к больной, взял ее за руку, сосчитал пульс и спросил:
— Ну, Сэйдж, как ты себя сегодня чувствуешь? Должен сказать, что смотришься ты хорошо!
Владелец салуна вошел в комнату, стал за спиной доктора. Джон Стюарт с оттенком раздражения посмотрел в его сторону и довольно сварливо произнес:
— Слушай, Джим, я право не знаю, стоит ли тебе тут находиться, пока я обследую мою пациентку.
— А в чем дело? — сразу ощетинился Джим. — Что-то раньше, когда ты ее осматривал, я тебе не мешал! А теперь я внезапно стал почему то лишним.
— Раньше было другое дело, — нетерпеливо ответил доктор — тогда она была при смерти, и мы оба боролись за ее жизнь.
Сэйдж посмотрела на Джима. Увидев упрямые складки в уголках его губ, она поняла, что ее хозяин не сделает ни шагу из комнаты, даже если доктор этого потребует и тогда, чтобы предотвратить возможную ссору между двумя мужчинами, которые словно бойцовские петухи уже готовились броситься друг на друга, Сэйдж примирительным тоном сказала:
— Доктор Стюарт, я не против — пусть мистер Латур остается.
Ей стоило большого труда удержаться от улыбки, когда она увидела лицо Джима. У него было лицо точно такое же, как у Дэнни, сумевшего что-нибудь выклянчить у родителей. У Сэйдж даже возникло мимолетное желание стереть с физиономии Латура довольную ухмылку, сказав, что она передумала и не хочет, чтобы он оставался в комнате. Однако, Джим уже уселся на кровать у нее в ногах, и женщина решила не обострять обстановку.
Губы доктора Стюарта сердито вздрогнули, но он тоже промолчал. Однако, не удержался от того, чтобы не выразить свое отношение к Джиму, который Бог весть что о себе вообразил. Поэтому Джон Стюарт передвинул свой стул и сел, повернувшись спиной к оскорбившему его нахалу. Игнорируя Джима, словно его тут и не было, он снова взял женщину за руку и отметил про себя, что ее пульс стал немного быстрее.
— Кажется, вы немного разволновались, мягко сказал он и тут же добавил, впрочем, это и не удивительно, если принять во внимание то, как некоторые ведут себя.
— Мне необходимо послушать ваши легкие, сказал немного погодя доктор, сосредоточенно хмурясь. — Сэйдж, не могли бы вы сесть?
Когда выяснилось, что без посторонней помощи Сэйдж не сможет выполнить его просьбу, Стюарт вскочил на ноги, склонился над ней и произнес тихим проникновенным голосом:
— Ничего, ничего… Позвольте я вам помогу. Он просунул руку под спину женщины, другой рукой обнял ее за плечи и бережно поднял больную.
— Убери свои лапы! Чуть не заорал Джим и даже открыл уже рот, как вдруг, в последнюю секунду, увидел, что Тилли, нахмурившись, смотрит на него. Если бы не этот предостерегающий взгляд, он, наверняка, повел бы себя, как последний осел.
— Ты только посмотри на себя, придурок! — мысленно прикрикнул на себя Джим. — Эта маленькая прелестница начинает действовать тебе на нервы! Раз уж ты до сих пор никогда не ревновал женщин, так, пожалуй, сейчас и поздно начинать.