Когда повозка остановилась перед арендованным домом, Сэйдж и Руби вместе стащили привезенные вещи на землю и стали переносить в помещение. Когда качалку поставили перед камином, Сэйдж внезапно сообразила, что ей еще необходимы дрова для отопления зимой. Долгий, облегченный вздох сорвался с ее губ, когда она закрыла дверь за собой и Руби.
На обратном пути до города Сэйдж почти не разговаривала. Сейчас, когда завертелись колеса пущенной ею в ход машины по созданию домашнего приюта для Дэнни, только сейчас она поняла, какую большую ответственность взваливает на себя, и как трудно ей будет справиться со всем, что предстоит, в одиночку.
Сжав губы, Сэйдж думала о том, что ей самой довелось вырасти в дружной семье, где все друг другу помогали. Но сейчас удастся ли ей достойно встретить все те препятствия, которые могут встретиться на ее пути? Такие сомнения мучили ее всю дорогу, пока они ехали к дому, где жила Руби.
Наконец, они остановились, и Сэйдж увидела покосившийся, иссеченный ветрами дом с подгнившим крыльцом и захламленным двориком. Затем, однако, ее внимание привлекли двое ребятишек, с шумом выскочивших из дверей и бросившихся обнимать свою мать.
С гордостью в глазах Руби представила хорошенького маленького мальчика и очень красивую девчушку. Сэйдж улыбнулась, глядя вниз на две белокурые детские головки. — Я счастлива познакомиться с вами, Рут Энн и Джемми.
Джемми улыбнулся в ответ, а Рут Энн застенчиво спряталась за материнскую спину. Глядя смеющимися глазами на подругу, Сэйдж сказала:
— Господь благословил тебя прекрасными детьми, Руби.
— Спасибо, Сэйдж. Они, действительно, хорошие ребята.
— Я тебе доставила столько хлопот со своими делами. Тебе, наверное, очень тяжело пришлось, когда ты их одна растила. Надеюсь, и мне удастся воспитать Дэнни.
— О, это было нелегко. Когда отец бросил нас, я чуть не умерла от горя. У меня совсем не было денег, еды в доме — тоже самая малость. Рут Энн была еще совсем маленькой, и мне не удалось бы пойти на работу, даже, если бы что-то подвернулось. — Руби тряхнула головой, словно не желая вспоминать вновь все, что пришлось вынести за время пока ей не удалось пойти работать.
— Моя мамуля пила не меньше бутылки в день все время, сколько я себя помнила. А тут она собралась и пошла работать кухаркой в одну богатую семью на другом конце города и работала как вол. Бедная мамуля! Как же ей пришлось тяжело, оставаться столько времени трезвой, как стеклышко! В детстве мне все время казалось, что она меня совсем не любит и не обращает на меня никакого внимания. Не было всяких там поцелуев, объятий, правда, бить меня не били, но. И вот, когда мне действительно потребовалась помощь, она пожертвовала всем, что у нее было, ради меня, ее дочери. Я узнала, как она меня любит.
Руби взволнованно улыбнулась и тихо сказала:
— Я всегда буду за ней ухаживать, до самой ее смерти, хотя она и старая, и пьянчуга.
Спустя несколько минут, уже оставшись одна в повозке, Сэйдж вдруг поймала себя на том, что ее сомнения по поводу возможности воспитать Дэнни без посторонней помощи, развеялись. Маленькая, хрупкая Руби пять лет воспитывала своих детей совсем одна и прекрасно с этим справилась. Конечно, Сэйдж Ларкин тоже сумеет сама воспитать своего маленького племянника.
Рассвет в пятницу был серым и облачным. Когда Сэйдж проснулась, она обнаружила, что ее ночная рубашка от влажности липнет к телу. «До конца дня, наверняка, пойдет дождь», — с удовлетворением подумала молодая женщина. Если судить по статьям в «Вайоминг Трибюн» хорошего большого дождя уже давно ждут. В газете писали, что фермеры и владельцы ранчо очень беспокоятся из-за того, что земля пересохла и выгорают пастбища, а водоемы пересыхают. Еще немного, и скот начнет падать от жажды, и тогда владельцев скота ждет очень трудный год.
Сэйдж лениво прошлась по комнате, чувствуя, что от горячего, влажного воздуха размягчаются мозги и даже одеваться не хочется. Она с ужасом подумала о том, что сегодня еще придется идти на работу и представила, как непереносимо душно будет в переполненном людьми театре.
Ей стало слышно, что постояльцы-мужчины ушли из дома, и тогда она оделась и пошла на кухню. Кэрри посмотрела на нее из-за кастрюли с горячей водой и, оторвавшись от таза с грязной посудой, вытерла пот со лба.
— Эта духота просто выматывает, — сказала домовладелица вместо приветствия. — Кажется, я сейчас растаю. Мы накануне большой грозы.
Сэйдж согласилась и поставила на плиту маленькую сковородку, чтобы поджарить себе яичницу. Позже, когда она съела свой скудный завтрак и выпила чашечку кофе, Кэрри сказала, что, просмотрев свой бельевой шкаф, нашла кое-какие вещички, которые могла бы отдать.
— Я отложила два комплекта простыней и наволочек и два одеяла. Вот только покрывал у меня свободных нет.
— Да все в порядке, Кэрри. Я тебе так благодарна. Я схожу в торговый центр Джексона и куплю там все, что нужно.
Сэйдж встала, передала грязную тарелку, чашку и вилку Кэрри, взяла посудное полотенце и начала вытирать посуду.
Долгожданный дождь пришел после полудня. Ослепительные зигзаги молний чертили небо, и вслед за ними раздавался ужасающий раскат грома, словно там, в облаках, каталась исполинская колесница. Сэйдж и Кэрри побежали по всему дому, закрывая окна, а потом сели вдвоем на кухне, слушая, как на землю обрушиваются потоки воды, а ветер швыряет их в окна, завывая в ветвях деревьев.
Буря продолжалась больше часа, потом молнии и гром утихли, и пошел тихий, теплый дождь, щедро увлажняя измученную зноем землю. Кэрри открыла несколько окон, и в комнаты, изгоняя изнуряющую жару, хлынул прохладный воздух.
К Сэйдж, наконец, вернулась вся ее энергия и жажда деятельности. После завтрака она сядет в дилижанс, идущий в Коттонвуд, а оттуда Рустер проводит ее на ранчо к Макбейнам, чтобы забрать Дэнни. Остаток дня ей пришлось потратить на то, чтобы приготовить одежду к вечернему выступлению.
Наступил серый, мокрый вечер, дневной свет постепенно померк, и пришли сумерки. К этому времени Сэйдж поужинала, одела свое любимое зеленое платье, и они с Кэрри приготовились к тому, чтобы идти в «Золоченую Клетку».
— Жаль, что не смогу тебя сегодня проводить домой, у меня заболела подруга, — сказала Кэрри, когда они подошли к главному входу в театр. Сэйдж выскочила из-под большого черного зонта, который держала над ней пожилая женщина, и улыбнулась подруге.
— Не волнуйся, Кэрри, и не думай обо мне. Иди, навести свою больную подругу. У меня все будет отлично, я уверена, что после концерта обязательно кто-нибудь меня проводит. Пока, утром увидимся!
— Ну, ладно, — кивнула Кэрри, все еще озабоченно хмурясь, — хотя мне что-то неспокойно на сердце.
Она еще немного постояла, уже после того, как Сэйдж скрылась в здании, а потом, все с тем же встревоженным лицом, повернулась и пошла сквозь дождь в ночную темноту.
Проходя по тускло освещенному коридору в свою гримерную, Сэйдж могла слышать мужские голоса, кричавшие: «Давай певицу, давай певчую птичку!»
Она думала, что из-за дождя зрителей сегодня будет очень мало. Однако, заглянув в дырочку между портьерами, Сэйдж увидала, что зал, как всегда, переполнен. Фокусники, как обычно, начали представление, когда она начала наносить пудру и грим на лицо. Потом начали свой номер девушки танцевальной группы, а ей все никак не удавалось привести в порядок свои волосы. Они отсырели и никак не хотели ложиться в прическу. В конце концов, она оставила свои попытки приручить их и оставила все, как есть. Когда канкан завершился, в комнату вошла уставшая, запыхавшаяся Руби. Оставалось только подождать, пока мадам Луиза исполнит свою арию.
— На сцене пекло почище, чем в аду, — сказала Руби, бросаясь в кресло и вытирая платком лицо — Хотела бы я, чтобы наш танец был в самом конце шоу А то, к концу второго танца я абсолютно выдохнусь.
— Кто сегодня провожает тебя домой, Руби? — спросила Сэйдж свою раскрасневшуюся подругу.
— Не знаю, один из охранников, а что?
— Да сегодня Кэрри меня не сможет встретить У нее заболела подруга, и она пошла к ней. Как ты думаешь, охранник сможет проводить и меня?
— Ну, конечно, будь готова к тому времени, как я оттанцую.
Наконец, отзвучала последняя трепетная нота мадам Луизы, и ей вслед понеслись, как обычно, вежливые аплодисменты женской части зрителей. И мгновение спустя, Сэйдж распахнула занавес и вышла на сцену, навстречу грому аплодисментов и приветственному топанью ног.