— Прошлым вечером между нами были другие отношения. Что изменилось? Почему Вы так холодным сегодня, Лизетт?
«Что изменилось? Всё», — подумала Лизетт и отстранилась. Ну, почти всё, за исключением предательского влечения к его телу, которое испытывала Лизетт. Она была зла на саму себя из-за того, что настолько сильно желала этого мужчину. Ей нужно было отойти на безопасное расстояние, чтобы собраться с мыслями. Но Лизетт не могла устоять. Она наклонилась и, подарив Джону, лёгкий поцелуй сказала:
— Всё изменилось, Джон…
После этого она повернулась и побежала в ванну комнату на втором этаже, где заперлась.
Холодная вода освежила её лицо и дала немного времени, чтобы взять себя в руки. Посмотрев на своё отражение в зеркале, Лизетт поняла, что потеряла самообладание. «Лизетт, ты ненавидишь этого человека, помни об этом», — сказала она себе. Но в глубине души понимала, что это ложь. Она хотела быть рядом с ним, потому что нуждалась в нём, хоть и не признавала этого.
Джон был благодарен за то, что ему позволили воспользоваться ванной комнатой и смыть себя всю эту «грязь». Он предпочёл бы горячий душ и чистую одежду, но на данный момент это было нереальным. О, как Лизетт нравилось играть в игры! И Джон позволял ей это делать, потому что у него была ещё целая ночь впереди, чтобы уравнять счёт.
Когда он приблизился к кухне, то заметил Лизетт, болтающую с мамой.
— Не волнуйтесь мама, с моими глазами всё в порядке, — говорила Лизетт. — Я вижу, что он – красивый человек.
— Потрясающе! И я вижу, как этот человек заставляет бурлить в венах Вашу кровь. Дайте, я проверю Ваш пульс, Лизетт. Эй, если бы я была сорока годами моложе… — женщины залились смехом.
Он вошёл на кухню и увидел искрящиеся глаза Лизетт, сейчас она была также счастлива, как и в день их первой встречи. Джон улыбнулся и сказал:
— Леди, я надеюсь, что не помешал Вам?
Краснея, Лизетт отвернулась и продолжила сервировать стол:
— Нисколько. Мы просто говорили о погоде.
Мама позвала мальчишек к столу. Кухня была полностью заполнена шестью сорванцами, которые быстро заняли свои места.
Самый молодой из мальчишек улыбнулся и сказал:
— Спасибо за эту еду, спасибо за моих братьев, спасибо за маму, спасибо за мисс Лизетт и спасибо за её мужа. Аминь.
Джон, Лизетт и мама переглянулись друг с другом в недоумении. К счастью, мама нарушила тишину, говоря:
— Чего же вы ждёте? Давайте уже есть!
Быстро блюда менялись с одних на другие. Еды было очень много! Были домашние булочки, похожие на те, которые пекла Джону его мать; жареный цыпленок; салаты и куча других вкусностей.
Время пролетело очень быстро. Еда здесь была намного вкуснее, чем в пентхаеусе Джона. Там в его рацион входила только самая необходимая пища: кофе, сок, фрукты и ликёр.
Джон смеялся, наблюдая за мальчишками, за их весёлыми играми за столом. Мама покачала головой и сказала:
— Мальчики, идите играть во двор. Но не уходите слишком далеко, уже темнеет. Вы слышите меня?
— Да, мама, — мальчики мигом вылетели из кухни с восторженными возгласами.
Как только в комнате стало тихо, мама повернулась к Джону и спросила:
— Откуда Вы родом?
— Я вырос в Дефайанс, штат Огайо. Это место напоминает мне о доме.
— Воспоминания — это хорошая вещь.
— Да, мама, — сказал Джон.
— Расскажите о своей семье.
— Меня вырастила и воспитала моя мать
— А как же Ваш отец?
«Ничего себе, расспросы», — подумал Джон.
— Мой отец умер, когда мне было десять лет.
— Мне жаль, — сказала Лизетт.
Джон увидел искренность в её глазах и сказал:
— Спасибо.
Тогда он продолжил разговор о своей семье:
— У моей мамы не было родственников, поэтому она воспитывала меня одна, пока я не поступил в институт и не начал жить самостоятельно.
— А что насчёт жены и детей? Или подруги?
— Мама, пожалуйста, — умоляла Лизетт, — Не задавайте такие вопросы.
— Как же Вы хотите узнать этого молодого человека получше, не задавая вопросов? — с этими словами она вернулась к разговору.
— Она всегда была застенчивой, как маленькая девочка. Но стоит узнать её получше, и Вы будите, очарованы, — она захихикала и погладила руку Лизетт.
— Так, Джон, на чём мы остановились? Ах, да…были ли подруги?
С улыбкой Джон ответил:
— Нет, мама никаких жён, никаких детей и никаких подруг. Я всю жизнь усердно работал: сначала Бостонский университет, затем MTI и теперь собственный бизнес. Я настоящее время я проживаю в Нью-Йорке и провожу большую часть своего времени на работе.
— Это прекрасно, — они оба посмеялись. Мама посмотрела на Джона с Лизетт и спросила:
— Итак, Джон, что бы Вы хотели узнать о Лизетт?
Это возбудило в нём интерес. Было много, чего он хотел знать. Но на большинство его вопросов сможет ответить только Лизетт.
— Мама, пожалуйста… Господин Винчи, — начала Лизетт.
— Меня зовут Джон, помните?
Лизетт посмотрела на него, затем на маму и продолжила:
— Джон не хочет знать что-либо обо мне. Он здесь по работе. Мы случайно встретились и вызвались добровольцами на отчистку парка. Мы не знаем друг друга. И вряд ли увидимся снова.
Мама посмотрела на Лизетт и, покачав головой, сказала:
— Дорогая, что вы такое говорите?
Наступила неловкая тишина и, пытаясь уладить ситуацию, Джон сказал:
— Мама, я бы хотел узнать о Лизетт. Какие интересные истории Вы знайте? Ранее вы упоминали, что Лизетт была застенчивой в детстве. Вы знали её родителей?
Мама начала рассказывать:
— В сорок мой муж скончался от сердечного приступа, и я была вынуждена сама заботиться о себе и своей дочери. Но ни в одну фирму без опыта работы меня не брали. Родители Лизетт владели небольшой аптекой и мини-маркетом здесь, в городе. Они любезно предоставили мне работу и предложили гибкий график, чтобы я могла ухаживать за своей малолетней дочерью: отводить её в школу утром и в спортивную секцию после школы. Лизетт тогда было семь лет. Каждый день после школы она входила в магазин с очаровательно улыбкой, покупала содовую, мороженное и без умолку болтала о своём школьном дне. Даже спустя столько лет она по-прежнему приезжает ко мне с бутылкой лимонада и ведёрком морожено, чтобы поговорить о наболевшем.
Джон смотрел на Лизетт, которая была поражена. Она продолжил свои расспросы.
— Расскажите что-то ещё, — сказал он.
— Она любила школу, особенно математику. Лизетт как никто другой разбиралась в числах. В детстве она всегда помогала мне подсчитывать выручку в магазине. У неё был настоящий талант к точным наукам, поэтому никто не удивился, когда она получила стипендию в университете Коннектикута и заработала степень магистра в области бухгалтерского учёта. Её родители были так горды. После учёбы она планировала продолжить бизнес родителей, но всё пошло не по плану.
— Что произошло? — спросил он.
— Ну, в то время, когда Лизетт училась в колледж, наступил кризис. И в конечном счёте её семья продала бизнес.
Джон смотрел на грустные глаза Лизетт. Было очевидно, что ей больно вспоминать о родителях и о семейном бизнесе, потерпевшем неудачу.
— С тех пор, как Лизетт получила высшее образование, она устроилась бухгалтером в некоммерческую организацию под названием «Другой Шанс». Она пообещала себе, что никогда не покинет этот город. Она любит его, и мы тоже любим его. Есть в Лизетт что-то необычное!
Мама была права. Даже, несмотря на то, что Джон познакомился с Лизетт двадцать четыре часа назад, он знал, что в ней есть какая-то изюминка. Она не походила на других женщин: ни на фальшивок, ни на пластмассовых барби, ни на расчетливых стерв. Она была тем типом женщин, которых хочется любить и от которых хочется иметь детей.
Он думал о доме мамы, в старом викторианском стиле с большим крыльцом из белого частокола. Розовые кусты росли у главного входа, а на заднем дворе был цветник. Вокруг деревья, лес, природа и просторная детская площадка, на которой резвились мальчики. Здесь было тихо, тепло и уютно. В таком доме можно завести семью. Но Джон считал, что ему ещё рано думать о семье.
Все его мысли занимала работа, он буквально жил в офисе, только изредка приезжая в пустующую квартиру, чтобы поспать. Был только один способ поправить его положение — любовь.