Послышался шелест гравия на подъездной дорожке, сердце оглушительно забилось. Бросив взгляд в окно, Аннора заметила, как мелькнул дилижанс, быстро исчезнув из вида, полностью скрытый монументальной полукруглой лестницей, ведущей к парадному входу в особняк. Чтобы хорошенько рассмотреть экипаж, необходимо было полностью выглянуть из окна, но Аннора не хотела, чтобы ее намерения выглядели настолько очевидными.
В дверях появился Пламсби, дворецкий.
– Мисс, ваш гость уже прибыл. Можно ли мне заметить, что он слишком красив для библиотекаря?
Пульс пустился вскачь, взволнованный разум уловил только последние слова верного слуги. Прибывший красив. Аннора мысленно прорепетировала приветствие. Она будет современной и утонченной. Взглянув напоследок в зеркало, она убедилась, что прическа в порядке, как и лицо. Сделав глубокий вдох, она покинула комнату, внезапно почувствовав себя слишком яркой в желтом муслиновом платье на фоне приглушенных тонов бледно-голубого холла. Однако времени переодеваться не было, невозможно сбежать с парадной лестницы незамеченной. Он ее уже увидел.
Аннора улыбнулась и направилась к нему навстречу.
– О, вы уже прибыли. Полагаю, путешествие было приятным? – Она крепко обхватила себя за талию, надеясь скрыть нервозность. Неожиданно на щеках проступил предательский румянец. Эпитет «красивый» недостаточно полно отражал его потрясающую внешность, причем настолько, что Аннора потеряла дар речи. Они знакомы всего минуту, а она уже не может вымолвить ни слова.
Чай! Она уцепилась за эту идею.
– Пламсби, распорядись подать чай в гостиную. Я приму нашего гостя там. – Едва эти слова слетели с ее губ, Аннора поняла, что совершила ужасную ошибку. – Простите, я непростительно забегаю вперед, ведь мы не успели познакомиться. Меня зовут Аннора Прайс-Эллис. – Она протянула руку, рассчитывая на деловое рукопожатие, однако гость бережно склонился над ней, коснувшись губами пальцев, не отводя взгляда от ее глаз. Рутинная процедура знакомства превратилась в его исполнении в нечто более значительное. Некий пролог, обещание.
– Николас Д'Арси, к вашим услугам.
К вашим услугам. Аннора тяжело сглотнула. Он здесь, и он великолепен! Пронзительно синие глаза смотрели поверх ее едва ли не дрожащей руки, взгляд казался захватывающим и глубоким. Черные волосы небрежно собраны назад в хвостик, открывая высокие скулы и самый совершенный из виденных ею у мужчин рот. Тонкая волевая верхняя губа, чуть более полная нижняя. Достаточно полная, чтобы пробуждать определенные чувственные желания.
Господи, как далеко вперед забежали ее мысли! Они едва встретились, а она уже представляет, как касается пальцем его губ. Аннора взяла себя в руки и неловко присела в реверансе, внутренне сомневаясь, правильно ли поступает? Следует ли делать реверанс мужчинам подобного сорта? Интересно, какого сорта этот мужчина? Джентльмен, переживающий не лучшие времена, или обрядившийся в дорогие одежды невежа, лишь подражающий изящным манерам человека из общества? Возможно, следует сделать реверанс просто для того, чтобы поддержать видимость приличий? Почему бы и нет? Это ведь ее выбор, ее фантазия. И она может воплощать ее в жизнь по собственному желанию.
Ей уж точно не следовало стоять посреди просторного холла, не отводя от него глаз. Годы правильного воспитания давали о себе знать. В голове вертелась единственная связная мысль: «Сейчас надо пригласить его на чай, а далее все само образуется». Чай успокоит натянутые нервы, позволит беседе свернуть в привычное русло любезных вопросов и ответов. «Добавить ли сливок, сахар? Пирожное или сэндвич?» Подобная вежливая беседа позволит немного к нему привыкнуть.
Аннора указала в сторону широкого дверного проема слева от себя и произнесла тоном, который, она надеялась, был утонченным и изысканным.
– Пламсби накроет нам чай в гостиной. Вы сможете отдохнуть после долгой дороги, и мы обсудим наши дела.
Достойное начало знакомства. Лучше раз и навсегда обговорить частности, прежде чем все зайдет слишком далеко.
В глазах Николаса блеснул озорной огонек, уголки восхитительно дрогнули, когда он улыбнулся. С заговорщическим видом гость чуть подался вперед, его совершенное тело оказалось настолько близко, что Аннора уловила неповторимый мужской аромат. Свежескошенное сено, лаванда, бергамот, в сочетании с лимонными нотками, само воплощение солнечного лета.
– Вы воспринимаете это как дело?
Внезапно она потеряла способность связно мыслить, что-то пробормотала о клиентах и заказчиках и необходимости обсудить соглашение ради обоюдной выгоды. Его палец мягко лег на ее губы.
– Что за прелестный солнечный денек ожидает нас, Аннора. Почему бы вам не показать мне сад? Мы могли бы продолжить разговор, прогуливаясь по его аллеям.
– Удастся ли нам достичь там достаточного уединения? – вежливо попыталась подстраховаться Аннора. Вести беседы о сделке на улице, где их могли подслушать? Она скрыла правду от слуг, когда рассказывала о вероятном визитере.
– А мы склоним головы и будем шептать друг другу на ушко. – Его глаза улыбались, когда он предложил ей руку, очень твердую, затянутую в тончайшее синее сукно, еще одно свидетельство того, что его одежда и манеры безупречны. Николас низко опустил голову, почти касаясь головки Анноры, голос зазвучал нежно и вкрадчиво. – Кроме того, я недавно обнаружил, что риск быть застигнутыми придает определенную пикантность даже самой заурядной прогулке. Вы так не думаете?
– Поверю вам на слово, мистер Д'Арси. – От одной мысли об этом ее пронзил сладостный трепет, слегка приглушив осознание того, что мужчина, одетый в шикарный синий сюртук, модные бриджи и сапоги, определенно не джентльмен.
– Пожалуйста, зовите меня Николасом. Мистером Д'Арси всегда был мой отец. Вы не против?
Как же быстро она потеряла контроль над беседой. И в самом деле, незнакомец чудесным образом умудрился взять разговор в свои руки. Он находится в холле всего пару минут, а уже раздает команды. Даже не представляя, где находится сад, Николас подхватил ее под руку и повел через высокие стеклянные двери на веранду, словно прожил в этом доме всю жизнь. Аннора не ожидала, что гость выкажет подобную непринужденность. Она предполагала играть первую скрипку. Сделка должна была состояться исключительно на ее условиях, на ее территории, в прямом и переносном смысле. Отсылая письмо, она ощущала определенную безопасность, пусть даже минимальную, уверенная, что он гость, а она хозяйка. Теперь же стало очевидно: они могут легко поменяться ролями.
Прогулка в саду вернула ей чувство уверенности, позволила привести в порядок растрепанные чувства. Гость задавал учтивые вопросы, периодически останавливаясь рассмотреть прелестные клумбы или отпустить комментарий по поводу того или иного цветка. Аннора отвечала, ощущая, как к ней возвращается контроль, вновь входя в привычный образ хозяйки.
Николас остановился у одного цветка.
– О, а это и в самом деле большая редкость. Тропический ирис, если не ошибаюсь? Очень порочный, не правда ли? С этими его тычинками, бесстыдно выглядывающими из соцветия?
Аннора залилась краской при этом слегка завуалированном упоминании фаллоса.
– У всех цветов есть тычинки, мистер Д'Арси.
– Да, но не у всех тычинки столь откровенно выставлены на всеобщее обозрение. Сравните, например, с этим скромным розовым цветком. Его тычинки аккуратно спрятаны под тесно сомкнутыми лепестками. Не то что у нашего приятеля. – Он снова показал на ирис. – Он весьма откровенен, тычинки бесстыдно выглядывают из плоской чаши, высокие и горделивые в своей красе.
– Цветы сложно назвать сексуальными созданиями, мистер Д'Арси.
– Вы так думаете? При всем моем к вам глубочайшем уважении я вынужден с вами не согласиться. Они, вероятно, самые сексуальные, самые склонные к промискуитету, – Николас сделал драматическую паузу, изогнув бровь, подчеркивая слово «промискуитет», – создания в этом подлунном мире. Подумать только, они опыляются и подвергаются перекрестному опылению с множеством различных партнеров каждый день, и все ради того, чтобы разбрасывать по ветру семена, нисколько не заботясь о том, где найдут они свой приют.
Этикет и правила приличия настоятельно требовали с ее стороны положить конец фривольной беседе, но она никак не могла заставить себя так поступить. У него самый приятный голос из тех, что ей доводилось слышать, чуть шепчущий, обволакивающий тенор, словно ласкающий произносимые им слова, создавая чувственные порочные образы в каждом предложении. Его голос обладает магической силой превратить любой, даже самый невинный предмет беседы в воплощение соблазна. Ей следует ввести их отношения в рамки приличия.