Дана Алексеева - Секс-бойфренд моей дочери

— О, вы не могли бы мне помочь, а то, кажется, я заблудился в ваших бездонных глазах.

Обольститель выбрасывает заготовленные фразочки пикапа для глупышек, отчего та тает на глазах, начиная кокетничать в ответ.

Боже, выколите мне глаза и всуньте бируши в уши. Артур – последний бабник, что и требовалось доказать. И он рассчитывает на благосклонность с моей стороны, как матери своей дочери? Он только что потерял все шансы.

Это, конечно, не очень прилично, но я не решаюсь ворваться и продолжаю подслушивать.

— И каково вам, Кариночка?

— Что?

— Быть самой красивой девушкой в этом месте, м?

Она хихикает, смущаясь в ответ. Рыбка заглотила наживку.

— Хочешь, шепну по секрету? – голос Артура стал тише, а мои уши больше. – И самой сексуальной в офисе… Юбка - просто отпад.

Ну все, хватит. Иначе меня вырвет.

Я открываю дверь и востро оглядываю этих голубков. Карина сразу вся сжимается и направляется к рабочему месту, поправляя на ходу свою ужасную юбку.  Артур собирает бумаги, распечатывающиеся из ксерокса.

— Чем вы тут занимаетесь? – строго смотрю на него и складываю руки на груди.

— Как видите, – он постучал стопкой бумаг по столу. – Нужны были копии. Вы уже соскучились по мне?

Сверкающий обольстительный взгляд стреляет в мою сторону и ударяется о тупую стену безразличия. Мне ведь не пятнадцать, чтобы пускать слюни от одной лишь пустой фразочки.

— И жизни не хватит, чтоб соскучиться по такому сотруднику.

Он усмехается и, облизнув губы, дергает бровью.

— Прежде всего я - мужчина, а не просто сотрудник. Ваша неугомонная … – он просверливает взглядом точку между ног, – чувствует разницу?

— Да, что вы себе позволяете? Я ваша начальница, а не какая-нибудь легкодоступная мадам, ясно? И такие намеки, и фразы не позволительны!

— Начальница, – кивает он и поджимает подбородок.

— Именно.

— Ладно, я вас понял, босс, – прочищает горло и подправляет галстук.

— То-то же, – хмыкаю, следя за тем, как он берет бумаги и направляется к дверям.

Артур останавливается, его широкие плечи равняются с моими, дернувшимися от неожиданности. Что еще ему нужно?

Легким движением руки от отодвигает прядь волос от уха и опаляет его своим горячим дыханием:

— Люблю, когда женщина сверху.

Я даже не успеваю среагировать, потому что этот мерзавец быстро скрывается за дверью, оставляя меня в легком замешательстве и с раскрасневшимся от возмущения лицом.

Каждая женщина хочет многого, но чаще всего она просто…Хочет.

И уровень недотраха определить легко. Лает на всех, как собака, бесится по любому поводу, вечно недовольная, слишком напряженная… А все почему? Потому что она давно не видела нормального мужского члена, который бы ворвался в нее и выбил бы всю лишнюю дурь. Она бы сразу стала мягкой и покладистой, когда ласкала бы язычком головку члена и прогибалась бы кошечкой. Да-да.

Может ли женщина признаться в этом хотя бы самой себе? Очень редко. Обычно они даже не понимают этой логической цепи. Но должен ведь их кто-то просветить или спровоцировать на сексуальное желание. Потому что эти озлобленные стервы зачастую подавляют его по каким-то своим причинам.

Я, конечно, не психолог и не сексопатолог, но в женщинах разбираюсь неплохо. И знаю я одну недотраханную психопатку, которая готова ебать мне мозг каждый божий день. И тут передо мной встал выбор… Либо она меня в конец затрахает своими претензиями, либо мы поменяемся местами и все сделаю я... Физически, ярко, незабываемо, сильно, чтоб по горло хватило, и чтобы удовлетворенная улыбка еще долго играла на ее успокоившемся личике.

Но тут есть две проблемы. Раз – она мой босс. Два - она мать моей девушки. Пиздец, а не сочетание, да? Я не святой, я обычный мужчина, который в любой женщине видит женщину.  Любовь Сергеевна… Сексуальная до чертиков. Она вообще в курсе, что у нее настолько аппетитная задница, что я бы нагнул ее и всунул по самые гланды на ее рабочем столе.

Люба, Люба, не тот пот должен проливаться в твоем кабинете, ох, не тот…

Сколько ей? Тридцать шесть? Тогда я хлопаю стоя, держать себя в такой прекрасной форме и никому не давать – это надо же быть такой самовлюбленной стервой. Зато готов поспорить, что в постели она та еще горячая штучка, неугомонная тигрица… Ох.

В секунду визуализирую ее всю возбужденную на себе и чувствую, что в трусах стало тесно. Дрочить на начальницу … Нет, лучше, если она сама подрочит мне своими ухоженными ручками, потом возьмет в рот и, податливо раздвинув ножки, добавит: «Возьми меня всю, Артур, мой Бог, выеби, как последнюю сучку» …

Двери лифта, в котором я позволяю себе утонуть в похотливых мыслях, открываются, и я вижу ее. Да как так? Она что же ждала меня?

— Вы опоздали на полчаса! – рявкает Люба и кривит рот.

«Может, ты хотя бы себе помастурбируешь, а, чтоб успокоиться?» – думаю я, но решаю сдержаться и, приветственно улыбнувшись, развожу руки в стороны.

— Доброе утро, Любовь Сергеевна, – оцениваю ее с ног до головы и цепляюсь взглядом за пышную грудь третьего размера.

Хороша чертовка. Только вот этот слишком строгий костюм я бы снял с нее…

От моего взгляда она зажимается и складывает руки на груди.

— Вы накажете меня? – изгибаю бровью и смотрю на ее пухлые губы, которые она любит облизывать в моем присутствии.

Да она сто пудов хочет меня. Моя шальная императрица…

— Причина опоздания? – бросается дежурными фразами и смотрит свысока.

— Правда или сладкая ложь?

— Ах, у вас еще и варианты. Послушаю оба, – усмехается она и расставляет руки по бокам.

Мне кажется, ее пучок на голове слишком стягивает волосы и сдерживает ее саму… Уверен, у нее шикарная шевелюра, которую одно удовольствие намотать на кулак и подчинять.

— Помогал бабушке переходить дорогу, – шучу я и невинно хлопаю глазами. – Пойдет?

— На вас не похоже, – фыркает она. – Правду.

— Ладно, – пожимаю плечами и вынужденно добавляю. – Ваша дочь обожает утренний секс.

Люба по максимуму распахивает удивленно глаза, потом от возмущения рот, которым начинает ловить воздух, как рыба на берегу… Все, как я и предполагал. Сама напросилась.

Довольно растягиваюсь в улыбке и выслушиваю пыхтение своего босса:

— Вы… Не думайте, что вам сойдет это с рук! Вы будете отрабатывать прогулянное время, ясно?! Если еще раз повторится подобное – встанет вопрос о вашем принудительном увольнении, я буду серьезно говорить со Львовым!

Бурчит, бурчит, бурчит… Я бы лучше посмотрел, как она стонет. Подо мной.

Выплеснув все претензии, Люба разворачивается и позволяет мне полюбоваться ее шикарными упругими булочками, которые маняще виляют из стороны в сторону. Провожаю ее взглядом и тихо вздыхаю.

Она пошла звонить своей дочери. Определенно. Но зря. Алиса не возьмет телефон, потому что уже давно на учебе.

Черная полоса рано или поздно заканчивается – именно так я успокаиваю себя, когда дела идут через пень колоду.

В последнее время на мою голову навалилось все разом, и пустырник уже не помогает. Недовольные клиенты, провальная статистика, ссоры с дочкой, наглая морда Артура и плюс килограмм на весах. Я и так уже почти ничего не ем, но видимо стресс берет верх и запасает прослойку жира на самый черный день.

После совещания, где устроила всем взбучку, захожу в кабинет и, постанывая, снимаю туфли.

— Ох, как хорошо… – прикрываю глаза от удовольствия, когда чувствую всей ступней прохладный пол.

Сажусь в кресло и подкатываюсь на колесиках к зеркалу.

В отражении вижу унылое уставшее лицо, измученное работой. Заправляю шпилькой вылезшие пряди волос из пучка и недовольно вздыхаю. Когда я последний раз была в отпуске? Да что уж там отпуск, вспомнить бы, когда я проводила нормально выходной, не думая о работе.

— И откуда вы взялись? – замечаю собравшиеся морщинки возле внешних уголков глаз и пальцами пытаюсь их разгладить. – Вчера вас тут не было…

Я шумно выдыхаю от безуспешности своих манипуляций.

— Еще немного, Люба, и ты превратишься в морщинистую старушку…