– Как тебя зовут?

Дженнифер хихикнула.

– Дженни.

– Дженни, да? – спросила она, а потом быстро оглядела ее с головы до ног. – Ну, думаю, я буду звать тебя Дженнифер. Для меня ты выглядишь, как юная леди. А у всех умных, юных девушек должны быть сильные имена.

Полностью очарованная мамой Роки, Дженнифер не задумывалась, прежде чем выдать:

– А как вас зовут?

– Одри. Одри Роквелл, – она выпрямилась и подмигнула ей, когда начала стягивать перчатки. – Запомни это имя. Однажды оно станет знаменитым.

Дженнифер посмотрела на миссис Роквелл, солнце освещало ее, и подумала, что она выглядела так, как будто была в центре внимания, и поскольку Дженнифер была заинтересована, эта женщина уже была суперзвездой.

***

Женщина, стоящая перед Эваном в помещении для свиданий в Оксфордском Государственном исправительном учреждении чертовски сильно напоминала ему женщину, которая вырастила его, но в темных глазах этой женщины больше не была света, никакого тепла на ее лице. Бледная и замученная, ее золотистые волосы поблекли до пепельного цвета, Одри Роквелл стояла перед ним в слегка помятом оранжевом комбинезоне, ее руки нерешительно потянулись, как будто она не была уверена какого рода приветствие ей предложить.

– Привет, мам, – сказал Эван и шагнул к ней, чтобы обнять. Когда она ответила ему на объятия, напряжение в ее тело ослабло, и она легонько его сжала.

– Хорошо выглядишь, – сообщил он ей, когда отстранился.

– А ты говоришь, как твой отец. Мастер вранья.

Он поморщился на это, пока ждал, когда его мать сядет, перед тем как самому вытянуть пластиковый стул со своей стороны стола. Последнее чего он хотел, – сравнения с человеком, с которым он хотел оборвать все связи.

– Ну, я не лгал, когда говорил, что твое положение лучше, чем я видел раньше, – сказал Эван, оглядываясь вокруг от свежевыкрашенных небесно–голубой краской стен до искусственных цветов в углах. – Хотя это похоже больше на дом престарелых, чем на тюрьму.

– Это было бы слишком, – сказала его мать, когда провела длинным пальцем по столу. Она склонила голову на бок, клок ее прекрасных волос упал на ее плечо, коснувшись ее шеи. – Зачем ты проделал весь этот путь, Эван?

– Просто подумал, что могу приехать и проведать тебя.

Она медленно кивнула, как будто задавалась вопросом – верить ему или нет. Оценив его критикующим взглядом, она сказала:

– Выглядишь намного лучше, чем в прошлый раз. Даже, счастливее.

– Счастливее…

– Ну? Счастлив?

Прошло так много времени с тех пор, как счастье стало возможным, и он забл л, как оно ощущалось. Был ли он счастлив?

– Я пытаюсь, – ответил он.

– Несомненно, работа с Биллом способствует этому.

Его брови нахмурились, и он наклонился вперед, опираясь руками об стол.

– Как ты узнала, что я работаю на Билла?

– Я твоя мать. Я знаю все.

– Так кто теперь мастер вранья?

Она засмеялась, надолго захохотав.

– Как ты думаешь, что привело меня сюда? Честность?

– Как ты узнала о Билле?

– Он сказал мне.

Эван уставился на свою мать, его брови взлетели.

– Он сказал. Когда, во время ваших еженедельных разговоров по телефону?

Когда он усмехнулся, она сказала.

– Вообще–то, да.

Его смех прекратился.

– В смысле, да?

– Я думала, что ты уже все сложил по кусочкам, работая на его компанию. Вытянул тебя из уныния, подарив тебе второй шанс, не сомневаясь в тебе, даже подозревая о твоей родословной.

Жар наполнил его лицо, пока мозг собирал все кусочки вместе, из того что она рассказала.

– Ты…ты хочешь сказать, что ты сделала что–то для всего этого?

– Конечно, нет.

– Но? – спросил он, чувствуя, что она многое недоговаривает.

Вздохнув, она заправила прядь волос за свое ухо и сказала:

– Ты должен знать, что живешь в тесном мирке.

– Ссылаясь на мою работу, полагаю, а не на миллионы людей, которые меня окружают на Манхеттене. Это твой способ сказать мне, что вы двое…что, друзья? – он снова засмеялся, находя это объяснение забавным. – Я уже слышал от твоего напарника по преступлению, что он думает о Билле Келмане, так что, угу. Да ладно, мам!

– Рада, что находишь это забавным, – сказала она. – Но мое мнение всегда…отличалось от мнения твоего отца, когда дело касалось Билла.

– Что значит, – различные мнения?

– Мы с Биллом были…близки.

Глаза Эвана расширились. О чем она нахрен говорит?

– Что ты, блять, имеешь в виду под близки?

Его мать пожала плечами, как будто не открыла чертовски огромную банку с червями.

– Думаю если бы все не пошло по наклонной, наши жизни могли бы пройти намного иначе.

– Господи боже, в чем смысл? Избавь меня от загадок. Я проехал девять часов сюда не для того, чтобы говорить загадками с тобой.

Но все разговоры вылетели в чертово окно, когда она сказала ему:

– Может, тебе лучше обсудить это с Биллом.

Глава 28.

Выражение лица Эвана, когда он зашел в номер позднее этим днем, не было тем, которое Рейган ожидала увидеть. Она думала, что он будет немного подавленным, а не смесью раздражения и растерянности.

Он прислонился к двери, качая своей головой и закатывая рукава своей серой рубашки с воротником.

Рейган села в кровати, где спала, потирая свои глаза.

– Что–то случилось?

Эван побрел в комнату, проводя руками по своим волосам. Он выглядел взволнованным и не отвечал. Она скрестила ноги и смотрела, как он подошел к краю кровати, чтобы отвернуться и сесть – спиной к ней, крепкой стеной.

Ну, просто потрясающе.

– Эван? – она попробовала снова. А он все еще не поворачивался. Она сползла к концу кровати и села рядом с ним, их плечи и бедра были рядом друг с другом, и в этот раз, когда произнесла его имя, она положила руку на его бедро.

– Эван? Что случилось?

Он вдохнул, так глубоко, что она заметила, как его плечи поднялись и опали снова. Он, должно быть, устал, проехав весь этот путь. И там где она могла лечь и немного отдохнуть, он выбрал поехать прямо на встречу со своей матерью.

Она собиралась открыть рот и попытаться снова, когда Эван наконец–то повернулся к ней и заговорил.

– Просто обычное дерьмо, когда дело касается моих родителей.

– Поговори со мной.

– Ты знала?

– Знала что?

– Что Билл и моя мать близки.

– Они…что? Определи близость.

Эван покачал головой.

– Знаешь, где–то в глубине моего сознания, я всегда задавался вопросом, – как мои бабушка и дедушка смогли все оплатить. Частные школы, машину, которую я получил, когда сдал на права. Они не были богатыми, и все деньги семьи исчезли, когда мои родители обанкротились. Теперь все обретает смысл.

– Не понимаю. Какое отношение это имеет к Биллу?

Глаза Эвана пронзили ее.

– Именно это я планирую спросить у него, – он не прикасался к ней, кроме места, где ее рука лежала на его ноге, но когда она подвинулась ближе, он покачал головой.

– Наверное, лучше, если ты не…

– Не что? – перебила она, понимая, что он собирался закрыться от нее. – Не показывать, что мне не наплевать? Это ты собирался сказать?

Его глаза сузились, а потом он отвернулся от нее.

– Что–то вроде того. Рейган, это…чтобы ни было между нами, не может быть тем, чего ты хочешь. Я не тот же мальчик, каким был тогда. Я так облажался. В смысле, ты сидишь в чертовом номере отеля, дожидаясь меня, пока я навещаю свою мать в тюрьме.

Он встал на ноги и отошел от нее к небольшому окну.

– То, что они сделали тогда, с твоей семьей, – черт, со всеми долбаными людьми, которые доверились им, – это повлияло на все. Это повлияло на меня. И я изменился из–за них, и не смогу стать прежним.

Рейган тоже встала, готовая как–то попытаться утешить его, сказать ему что он не прав…Но так ли это? Я сошла с ума, думая, что у нас может быть что–то большее, чем несколько быстрых трахов? Наше прошлое слишком сложное, чтобы стать когда–нибудь проще?

– Я не хочу мальчика из прошлого, – сказала она, и медленно подошла прямо к нему. Он все еще стоял к ней спиной, и она задалась вопросом, – достаточно ли она смелая, чтобы по–настоящему выложить свои чувства перед ним? Но если она хотя бы не попытается, то, как она вообще узнает это? Когда она оказалась прямо за ним, только несколько дюймов разделяли их, она положила ладонь на его спину и прошептала. – Я хочу человека, который сейчас здесь.