— Сто лет так не просыпался.
На Мари не было юбки. Лишь задравшийся до неприличия перекрученный топик. Я заметил, что она без лифчика — соски торчали под тонким трикотажем. Впалый животик подрагивает. Узенькая полосочка кружевных стрингов…
— Прекрати на меня пялиться! — приказала она строго.
— Можно подумать, я тебя такой не видел, — загоготал я. — И вообще, ты моя жена. Забыла? Мне можно.
Она глянула на меня недобро. Я на всякий случай отодвинулся на безопасное расстояние. Мари не без труда соскреблась с пола и переместилась на освободившееся место, прикрывшись одеялом.
— Меня твоя мать убьет, — закрыла она глаза.
— Что вчера было? — рассматривал я ее опухшую с перепоя физиономию, сухие губы, ровный нос, тонкую линию бровей и черные разводы от смазавшейся косметики. Гы-гы-гы, если бы только она сейчас видела себя в зеркало.
— Не помню. Помню, как ты чего-то к Георгу задираться начал… А потом орал, что танцуешь лучше всех. Блин, Том, ты больше это… не пей столько. И не смотри на меня! — сгребла она волосы на лицо. — Я уродина.
— Ты дурочка, — ласково произнес я, положив голову на подушку. — Я с кем-то подрался в кабаке? — Костяшки рук были сбиты.
— Не помню, — фыркнула она. — Где мы? Надо домой ехать. Черт, как неудобно получилось. Еще ты со своим: «Еще чуть-чуть посидим, самбука, черт, Мари станцуем»! У, алкоголик! — зарядила мне локтем в бок.
Я усмехнулся. Еще раз осмотрел комнату.
— Похоже на гостевую спальню у Георга. Ничего не помню. Как мы здесь оказались?
— И почему в одной постели?
Мари резко поднялась, сдернув с меня одеяло. Оценивающе глянула на меня, как будто пытаясь понять, было между нами что-нибудь или нет. Самое обидное, что я тоже этого не помнил, но мы оба были относительно одеты (по крайней мере я был в джинсах, хоть и растегнутых), а значит вряд ли между нами что-то произошло. Мари собрала свои вещи по комнате. Надела юбку, скромно припрятала лифчик под топик.
— Нельзя столько пить. Меня мать твоя убьет, — опять вздохнула жалобно и выскользнула из комнаты.
Я еще повалялся минут десять и отправился искать воду и туалет.
— Том, — улыбнулась мне Кристина, когда я вплыл в столовую. — Отлично выглядишь.
Я одарил ее кислой улыбкой.
— А где наш хоббит?
— Спит.
— А Мари?
— Подозреваю, что пытается реанимировать лицо, — рассмеялась она. — Последний раз я видела ее в гостиной с мокрым полотенцем на лице.
— Мы вчера себя очень плохо вели?
— Нет. Вы приехали на такси. Мари по дороге уснула, поэтому ты просто отнес ее в дом. Заметь, я не спрашиваю, как ты в своем жидком состоянии умудрился ее не убить. Пока ты ходил, мы с таксистом попытались поставить на ноги Георга, но потерпели полное фиаско. В итоге бедный мужик, выгрузил тело и был таков, а ты потом помог дотащить его до постели и раздеть.
— Я раздевал Георга? — округлил я глаза.
— Лично, — хихикнула Крис. — Хотя я просила тебя не трогать его и подождать, пока я приготовлю вам с Мари спальни. А вот на Мари у тебя сил уже не хватило, ты вырубился рядом, нежно сгребя ее в охапку. Я пыталась тебя перебазировать в другую комнату, но ты наотрез отказался уходить от «своей девочки».
Я с испугом посмотрел на Крис:
— Я так ее называл?
Она тряхнула белокурой головкой.
— А Мари?
— Что Мари? Мари спала сном младенца. Том…
— М?
— А у вас с ней отношения?
— С чего ты взяла?
— Ты вчера вокруг нее крутился как черт около грешной души. Ее имя у тебя с языка не сходило. Ты скажи, не бойся. Знаешь же, что я не болтлива.
— Крис, она жена моего брата.
— Том, твой брат женат на другой девушке, а о том, что ты на Мари смотришь телячьим взглядом, знают все вокруг.
— Я отношусь к ней как к сестре. Это тоже все знают. К тому же у меня есть девушка, я счастливо с ней живу уже полтора года, и меня все устраивает, — отрезал я строго. Надо пресечь все сплетни на корню, иначе потом не отмажешься.
— Кристина, прости, ты не видела мой телефон? — раздалось тихое за спиной. И у меня горло сжалось, а в груди все похолодело. Я боялся обернуться.
— Он в гостиной на столе у телевизора. Симона звонила, я сказала, что вы все у нас, — махнула рукой жена Георга.
— Спасибо.
— Она волновалась.
— Сердилась?
— Нет, просто переживала. Сьюзен тоже звонила, Том. Искала тебя.
Почему-то именно в этот момент я меньше всего хотел знать, что Сью звонила. И совсем я бы не хотел, чтобы об этом знала Мари. Я опустил голову на перекрещенные руки. Не понимаю, что со мной. Я хочу видеть ее постоянно, и я боюсь находиться рядом с ней, боюсь, что кто-то узнает, как сильно я хочу ее видеть. Надо будет спросить у Листинга, что я вчера нес. Может хоть он помнит…
— Иди завтракать, — позвала Кристина Мари к столу.
— Спасибо, я дома поем, — ответила та. — Малыши остались на маме Тома. Они очень рано встают и любят покапризничать по утрам. Не думаю, что Симона пришла в восторг от моего загула.
— Симона ничего не сказала. Ее только волновало все ли с вами в порядке. Когда я сказала, что вы спите и не хочет ли она, чтобы я вас разбудила, она сказала: «Нет-нет, пусть спят».
Руки Мари опустились мне на плечи. Она осторожно погладила меня и ласково спросила:
— Том, ты случайно опять не поедешь мимо дома мамы? Или мне лучше вызвать такси?
— Мари, побудьте у нас, — попросила Крис мягко. — Я тысячу лет вас не видела, и Георг обидится, что вы удрали без него. Тем более, это, конечно, только мое мнение, вам с Томом надо прийти в себя. Я бы не рискнула с перепоя показаться на глаза родителям своего мужа, — она скорчила страшную рожицу. Мы рассмеялись. — Но дело твое.
— Да, давай еще часок посидим, — попросил я. — Можем же мы еще не проснуться, а?
— Тебе кофе с сахаром? — улыбнулась Крис.
Мари плюхнулась на стул рядом со мной:
— Ну ладно, спим, так спим. Но с матерью будешь сам договариваться.
— Как скажешь, женушка, — ехидно подмигнул я ей.
Глава 5
— Как я выгляжу? — Мари крутилась перед зеркалом в спальне, нервно одергивая узкую юбку-карандаш.
— Ты божественна, — искренне похвалил я ее серый офисный прикид. Дэнни, сидящий у меня на руках, заметил тоннель в ухе и тут же вцепился в него цепкими пальчиками, резко потянул на себя, чтобы попробовать на вкус. Я вскрикнул от боли. Мари мгновенно оказалась рядом и спасла мою мочку от разрыва.
— Нельзя! — погрозила она ребенку пальцем. — А то Том больше не возьмет тебя на ручки.
Дэнни смешно засмеялся и опять потянулся к моему уху. Фрау Ирина хотела забрать у меня ребенка, но я не отдал. Алекс, надув губки, следил за мамой.
— Кажется, кое-кто вам устроит сегодня представление, — улыбнулся я.
— Не страшно. А мы с ним в игрушечки поиграем. Да, Сашенька? — засюсюкалась фрау Ирина с ребенком. Алекс сдвинул бровки. Сейчас точно заорет.
— Герр Том, давайте я пойду с детьми гулять, а фрау Мария спокойно соберется.
— Думаете, так будет лучше? — тревожно посмотрела на нее Мари.
— Главное, чтобы вы сами не волновались.
Мари тяжко вздохнула, перевела на меня по-щенячьи несчастный взгляд и пробормотала:
— Я целый день их не увижу.
Я пожал плечами, пытаясь самостоятельно выпутать пальцы ребенка из моего уха. Мари с улыбкой мне помогла. От нее пахло чем-то очень вкусным, цветочным, свежим. Так бы и нюхал весь день.
— Разве я не предлагал тебе вернуться на студию? У тебя был бы свободный график, часть работы ты могла бы делать дома.
— Посмотрим. Мне нужна смена обстановки и людей. — Мари гордо вскинула голову: — У меня начинается новая жизнь.
Я протяжно выдохнул и закатил глаза. Черт, Дэн оторвет мне мочку!
Фрау Ирина забрала детей и спустилась во двор. Мари еще поскакала в одном сапоге по дому, то позабыв шарфик в комнате, то проверив, все ли она оставила детям, то три раза проверив, правильно ли написала телефоны. Я терпеливо ждал ее в прихожей на пуфике. Она переехала в эту квартиру полтора месяца назад. Решение, которое я искал больше месяца, пока моя Мари жила у мамы, оказалось простым — ее надо было выставить работать. Просто выставить работать. Проблему с трудоустройством решил Густав. Мы как обычно напились в нашей небольшой компании (только уже без Мари и мордобоя), а на следующий день Густав дал мне телефон какого-то своего дальнего родственника, с которым мне надо было связаться и поговорить о должности для Мари. Родственник оказался генеральным директором информационного агентства русской службы новостей. Я даже присвистнул от удивления. Нет, я знал, что у Густа были какие-то связи с русскими или около того, но чтобы вот так… Похоже, этот человек навсегда останется для меня загадкой. Вроде бы знаешь о нем все, а потом выясняется, что не знаешь ничего. Через неделю мы с Густавом подъехали в огромный офис «Русской службы новостей» в Берлине на встречу с Ральфом Михальски, обсудили все детали новой работы Мари, и тот дал добро. Правда, с зарплатой вышел серьезный косяк. Денег Мари обещали платить мало. Прикинув, сколько «съедят» налоги, квартира, коммуналка и няня, я, не долго думая, удвоил сумму. Честно говоря, если бы не Густав, герр Михальски послал бы меня очень далеко. Мы договорились, что каждый месяц ей на карточку будет приходить два платежа — заработная плата от ИА РСН и «бонус» от меня, а на собеседовании ей озвучат общую сумму с учетом моих пожеланий. Конечно же, Мари не знала, кто ее «сосватал» на эту работу. Ей позвонили из отдела кадров, попросили прийти на собеседование. В тот день она нервно металась по квартире, рявкала на всех, потом триста раз проверила, хорошо ли выполнила тестовое задание, а через неделю визжала мне в ухо, что ее приняли, что работа крутая, а о такой зарплате она вообще не мечтала. Густав тогда сидел передо мной в кресле, закинув ноги на стол, и самодовольно улыбался.