Барбара Вуд - Семь демонов

— Но есть же и другие египтологи, — с трудом возразил Марк. — Ради всего святого, почему именно я?

— Потому что я решила нанять вас, только по этой причине. В вас есть целеустремленность, которая мне импонирует. Ваша безраздельная преданность своей науке, даже несмотря на риск потерять женщину, которую вы любите…

— Что?

— Я все знаю про Нэнси. Вам нелегко было выбрать между ней и вашей профессией, не так ли? Такого мужчину я и искала. Того, который не остановится ни перед чем ради достижения своей цели, который никому не позволит себя удержать, даже женщине. В этом мы с вами чрезвычайно похожи.

Марк встал и устремил взгляд в темноту, как будто надеясь там, вдали, на горизонте увидеть Нил. Ему нужно было хоть что-нибудь, за что он мог бы зацепиться взглядом. Ему было невыносимо смотреть на эту женщину, чьи слова, словно ножом, резали его на куски.

— Мы с вами совершенно не похожи, миссис Холстид, — ответил он прямо. — Вы заблуждаетесь.

— Неужели? — Она поднялась, покачиваясь. — У вас был выбор, доктор Дэвисон, и вам был известен риск. Вы решили в пользу Египта. Вы действительно верите, что Нэнси будет ждать, пока вы не вернетесь обратно?

Голос ее звучал резко. Марк смотрел на реку вдали, черную на черном, он как будто застыл.

— И это тоже мне в вас нравится, — услышал он ее слова, — Вы не сдаетесь. Вы начинаете защищаться. Именно поэтому я убеждена, что Вы найдете для меня эту гробницу, доктор Дэвисон. Теперь я даже не сомневаюсь.

Марк опустился на землю рядом со старой стеной и закрыл лицо руками. Больше всего убивало его в ее словах то, что они были правдой.

Победоносно улыбаясь, Алексис стояла над ним и наслаждалась видом его поражения. Но в следующей момент она закачалась, чуть было не упав в обморок, и дотронулась кончиками пальцев до висков. Ее зеленые глаза остекленели, ее взгляд потемнел, лицо окаменело, и снова Алексис на мгновение стала похожа на мраморную статую.

Потом она моргнула, глубоко вздохнула и снова заулыбалась Марку. Теперь ее глаза опять излучали тепло, черты лица казались нежнее, а тело — грациознее.

— Да, вы найдете для меня гробницу, Марк, — сказала она мягким голосом, — я знаю. И… вы… уже не так далеки от этого. Вы… уже почти… на месте.

Удивленно Марк поднял глаза. Алексис казалась теперь такой же чувственной и соблазнительной, как и в начале разговора. Она тяжело дышала. Марк растерянно смотрел на нее. Этот голос был уже не ее. Зелень ее глаз приняла необычный темный оттенок. Она смотрела на него, но, казалось, не замечала.

— Что вы имеете в виду? — спросил он недоверчиво.

— Я имею в виду, что гробница находится в каньоне и вы скоро ее найдете. Но вы… сейчас идете по неверному пути… Вам нужно повернуть обратно…

Она снова зашаталась. Испугавшись, что она вот-вот упадет, Марк вскочил и схватил ее за руку.

— Идите спать, миссис Холстид.

— Нет-нет, — возразила она, тяжело дыша, с полузакрытыми глазами. — Я должна говорить… Я должна говорить с тобой. Ты должен слушать. Я не та, а другая, я должна сказать тебе то, что подскажет тебе, где он лежит…

Он осторожно потряс ее.

— Миссис Холстид, пожалуйста, возвращайтесь в свою палатку. Уже поздно. Мы все устали.

Она поморщилась:

— Я должна с тобой поговорить! Почему же ты не хочешь слушать?

Марк отчаянно озирался в поисках помощи. Может быть, Жасмина…

Вдруг Алексис вырвалась у него из рук и отступила назад, яростно глядя на него:

— Что это вам вздумалось хватать меня?

— Миссис Холстид…

— Вы недооцениваете меня, доктор Дэвисон! Я не покупаюсь ни за какие деньги!

Она повернулась на каблуках и быстро пошла в лагерь, ее огненно-рыжие волосы развевались на ветру, издали напоминая языки пламени. Марк озадаченно посмотрел ей вслед и тут же почувствовал холодное дуновение на своем затылке.

Он обернулся и увидел перед собой женщину в белом.

Его сознание тут же просветлело, и удивление от поведения Алексис как будто сдуло ветром. Появление похожей на ангела женщины полностью завладело им и заставило обо всем забыть. Потом он услышал:

— Нима тра ту энтек?

— Я — Дэвисон, — прошептал он.

Позже Марк вспомнил и другие подробности: ветер внезапно стих, ясное звездное небо покрылось облаками, женщина была в прозрачном одеянии, сквозь которое было виднелось обнаженное тело. Но в тот момент он чувствовал только неудержимое любопытство, как и всякий ученый, имеющий дело с удивительным неизвестным феноменом.

Сначала они говорили запинаясь и пытаясь приспособиться к образу мыслей друг друга. Древние египетские слова женщины входили в Марка как бы сами собой, а его шепот по-английски, казалось, преобразовывался, пока он говорил, в понятные ей слова, так что оба объяснялись на одном универсальном языке.

— Что ты? — спросил он.

— Я — Нефертити.

— Нет, я хочу знать не кто ты, а что ты?

— Я — Нефертити.

— Я сплю? Это мне только кажется, что я тебя вижу?

Она парила над самой землей, и на ее неземной красоты лице отражалась глубокая печаль.

— Я спала, но теперь я проснулась.

— Ты действительно существуешь, ты живая?

— Да…

Марк снова сел на стену, опершись руками о колени. Она стояла к нему ближе, чем раньше, так что он мог различить каждую деталь ее необыкновенно тонких, пропорциональных черт лица.

— Почему ты здесь? — спросил он.

— Я спала! Видишь, я спала несколько тысячелетий… — Она подняла свои тонкие руки и простерла их к небу. — У меня большое горе, и я с нетерпением жду! Я одинока! Так одинока…

— Что ты? Ты сон? Дух? Как это происходит, что мы можем понимать друг друга?

Нефертити опустила руки и беспомощно посмотрела на Марка.

— Ты говоришь странными, незнакомыми словами, и все-таки я понимаю, — пробормотал он.

— Ты… Ты изучал их, Дэвисон. Ты изучал мой язык, и он все еще дремлет в глубине твоего сознания. Я снова пробудила его к жизни.

Он пораженно посмотрел на женщину.

— Изучал его… — прошептал он.

Тут перед ним вдруг снова всплыли символы и картинки из того времени. Он увидел строчки иероглифов, которыми занимался много лет назад, и услышал собственный голос, диктующий на магнитофон для того, чтобы опробовать убедительность своей теории. Слова, которые она сейчас произносила — петра (что), тенну (где), тес-а (я), — много раз встречались ему в течение этого трехлетнего курса.

— Ты говоришь, что ты Нефертити. У тебя есть супруг?

— Да.

Марк сполз почти на самый край стены.

— Где он?

— Он спит…

— Где?

— В каньоне…

Марку показалось, что ему сдавило горло.

— Как его имя?

— Он тот, к кому благоволил Атон. Его зовут Кхнатон.

Марк провел рукавом по губам. Он изо всех сил старался держать себя в руках, чтобы не разрушить все одним неосторожным словом. Женщина казалась такой хрупкой, такой ранимой, а связь между ними была не надежнее паутины.

— Другие могут тебя видеть?

— Нет.

— Могут они тебя слышать?

— Нет.

— Почему?

— Не знаю, Дэвисон. Ты для меня не меньшая загадка, чем я для тебя.

— В каком времени ты живешь?

— Во времени настоящего момента.

— Это твое будущее или мое прошлое?

— Не знаю.

Марк не знал, потерял ли он рассудок или он только спал. «Я разговариваю с галлюцинацией.»

— Ты что-нибудь знаешь обо мне?

— Нет.

— Я ищу гробницу. Ты знаешь, где она находится?

— Т-с! — Нефертити подняла молочно-белую руку и поднесла ее к щеке. — Там кто-то идет.

Марк огляделся. В лагере было темно и тихо.

— Мы одни.

— Нет, мой дорогой, здесь кто-то есть. Мне нужно идти. Но я приду опять, Дэвисон. Слушай старуху…

Он все еще смотрел на нее, когда она исчезла, и сияние, исходящее от нее, постепенно померкло, подобно угасающей звезде. Теперь Марк услышал шорох за спиной. Он вскочил и увидел, что к нему приближается Самира. Когда между ними было уже несколько шагов, она остановилась, ее глаза сверкнули в темноте.

— Что это было? — спросил он по-арабски. — Объясни мне.

— Началось, господин. Теперь вы должны действовать быстро.