— Свидетельства о смерти в картотеке министерства. Или в одном из них допущена ошибка, или этот скелет принадлежит кому-то другому, а не одному из членов экспедиции.

— Все эти свидетельства о смерти обыкновенные фальшивки, и ты это прекрасно знаешь, — ответил Рон, мрачно глядя в свою кружку с нетронутым чаем.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу этим сказать, что даже дураку понятно, что здесь не было никакой оспы. Все члены экспедиции Рамсгейта были убиты, один за другим. Ты помнишь кости, которые мы нашли на месте кострища. Все тела еще до того, как их сожгли, были разрублены на части.

— И из этого, по-твоему, следует, что чиновники паши выписали фальшивые свидетельства. Но зачем, спрашивается, им это понадобилось? И если здесь не было никакой эпидемии, почему они тогда решили все сжечь? И почему на эту местность был наложен карантин?

— Возможно, для того, чтобы что-то скрыть.

— Дэвисон, — вмешался Холстид, — я постоянно задаю себе один и тот же вопрос: кто мог похоронить Рамсгейта или сэра Роберта у подножия лестницы, не заявив при этом о найденной гробнице?

— Очевидно, мистер Холстид, лестницу просто со временем занесло песком. Если бы кто-то сразу же закопал тело, оно находилось бы еще в лучшем состоянии. А точнее, мы нашли бы сейчас мумию. После того как произошло убийство, тело еще некоторое время было предоставлено природным стихиям, ускорившим процесс разложения, а потом ветер засыпал гробницу песком.

— Это значит, что солдаты паши никогда не были в этой части каньона. Но почему?

— Вероятно, что-то напугало их.

Все посмотрели на Рона.

— Что, например? — спросил Холстид.

— Например, то же, что и преследовало Рамсгейта до последней ступени лестницы.

В душной палатке воцарилось удрученное молчание. Каждый из них погрузился в собственные мысли. Наконец голос Холстида положил конец угнетающей тишине:

— Дэвисон, прочтите нам надпись на двери.

— Зачем?

— Просто прочтите.

Марк взял в руки блокнот, полистал свои записи и остановился на странице с переводом.

— Берегись стражей неверного, которые поставлены здесь на веки веков. Это Амон Сокрытый, Ам-мут Пожирающий, Апоп Змееподобный, Акер Окрыленный, Двуногий, богиня, пленяющая мертвых, и Сет, убийца Осириса. Такова будет кара чудовищ:

Один превратит тебя в огненный столб и уничтожит тебя.

Один заставит тебя есть собственные экскременты.

Один сорвет волосы с твоей головы и скальпирует тебя.

Один придет и разрубит тебя на части.

Один придет как тысяча скорпионов.

Один прикажет насекомым поедать тебя.

Один вызовет у тебя страшные кровотечения и будет иссушать твое тело, пока ты не умрешь.

После того как Марк закончил читать и отложил блокнот, его последние слова еще долго эхом гуляли по палатке. Наконец Рон проговорил:

— Семь стражей, семь заклинаний с ужасными угрозами.

— Не нравится мне это, Дэвисон, совсем не нравится. Я хочу знать, что здесь происходит. Что вы от нас скрываете?

Марк нахмурился:

— Скрываю? Ничего.

Он украдкой взглянул на Алексис.

— Даже не пытайтесь убедить меня, что в этой надписи нет ничего необычного! За четыре месяца, во время которых мы готовились к экспедиции, я очень много читал о Древнем Египте. Это не простая надпись, Дэвисон. Эти семь заклинаний, семь проклятий нужны не только для того, чтобы отпугнуть грабителей. Они предназначались для того, чтобы гробница навсегда осталась закрытой! Почему? — Холстид говорил все громче и уже почти кричал. — Что там внутри, чего так боялись жрецы?

— Всего лишь мертвый человек, ничего больше, — ответил Марк усталым голосом. — Жрецы считали Эхнатона воплощением зла. Поэтому они изолировали его. Только и всего.

— Не это ли имела в виду старая себбаха, когда она предупредила Рамсгейта, что он выпустит демонов… — пробормотала Жасмина.

— Мы имеем дело с древним, пришедшим из глубины веков, прочно укоренившимся суеверием, которое передавалось из поколения в поколение. — Марк печально покачал головой. — Единственное зло, находящееся в этой долине, сидит в нас самих. — Он обратился к Абдуле: — Подготовь своих людей к тому, что мы завтра открываем гробницу. С дверью нужно обращаться исключительно осторожно.

Молчаливый египтянин отошел от плиты и мрачно посмотрел на Марка своими проницательными глазами.

— Остальные рабочие тоже исчезли, эфенди.

— О черт…

— Это скелет напугал их. Они сказали, что прошлой ночью им привиделся кошмар. Их преследовали огромные чудовища, которые приказали им вернуться в деревню.

— Остался хоть кто-нибудь?

— Только три государственных гафира и четыре человека из Эль-Хавата. Я пообещал им очень высокую оплату, эфенди.

— Позаботься, чтобы они перенесли свой лагерь в каньон, и поставь у входа в гробницу гафира. Если мистеру ель-Шейхли удастся связаться завтра утром с Каиром, он попросит прислать новых рабочих, которые будут помогать нам непосредственно внутри гробницы. — Марк повернулся к молодому египтянину. — Или, может быть, вы хотите позвонить уже сегодня?

— Нет-нет, — ответил Хасим почти беззвучно. — Я все еще немного слаб. Но завтра все будет в порядке. А сейчас мне нужно отдохнуть…

Все собирались уже подняться с мест, как вдруг услышали возгласы Рона, стоявшего у дверей:

— Черт побери, вот это да! Посмотрите-ка!

Марк вскочил:

— Что еще?

— Их там целая толпа!

Марк помчался к выходу.

— Толпа?

— Туристы!

Марк схватил бинокль и выскочил из палатки. Примерно в ста метрах от лагеря шествовал караван из нескольких ослов, на спине у каждого сидел наездник. Они приближались к рабочему поселку.

— Их около тридцати, — сообщил Рон, подойдя к Марку.

Остальные тоже вышли из палатки, жмурясь от яркого солнца и прикрывая глаза руками.

— Они прибыли на одной из лодок, «Исиде» или «Осирисе», — сказал Марк, наблюдая за группой в бинокль.

— Что им здесь нужно? Туристы здесь никогда не останавливаются.

— Я, кажется, знаю, в чем тут дело… — Он протянул Рону бинокль.

Рон быстро окинул взглядом цепочку ослов, на которых ехали туристы в яркой разноцветной одежде и шляпах от солнца. Потом он удивленно опустил бинокль.

— А это случайно не сэр Джон Селфридж из Оксфорда?

— Собственной персоной. Опять привез практикантов. Наверняка застрянет здесь на несколько лет.

Застыв в угрюмом молчании, Марк и Рон наблюдали за наездниками, державшими свой путь через холмы в сторону лабиринта древних развалин. Все остановились и начали слезать с ослов, и только один из прибывших поехал дальше. Он направлялся прямо к лагерю. Это был мужчина в белых джинсах, белой рубашке и белой панаме.

Подъезжая к ним, он помахал рукой и крикнул:

— Привет!

— Что это значит? — спросил Холстид.

— Предоставьте это дело мне. Только ничего не говорите.

Незваный гость остановил своего осла и соскочил на землю. Маленький кривоногий мужчина приподнял шляпу, вытер носовым платком свою лысину и не спеша подошел к молчаливой группе:

— Добрый день! Я Джон Селфридж! Как дела?

Марк пожал потную руку англичанина:

— Добрый день, я Марк Дэвисон.

— Знаю, знаю! Когда на пароме нам сказали, что здесь ведутся раскопки, и я услышал, кто ими руководит, я понял, что мне здесь делать нечего! Я читал ваши книги, доктор Дэвисон. Они произвели на меня огромное впечатление.

— Спасибо. Разрешите представить вам, доктор Селфридж, моего ассистента. Рон Фэрмер.

— Очень приятно, очень приятно! — Они пожали друг другу руки. — Я читал ваши статьи о мумиях. Невероятно интересно! Странно, в Каире нам никто не сказал, что здесь ведутся раскопки. Простите, если мы вам помешали.

— Нисколько, доктор Селфридж.

Маленький краснолицый мужчина обмахивался платком и бросал нетерпеливые взгляды в сторону столовой.

— Вы уже давно здесь?

— Две с половиной недели.

— Вот как… — Грузный ученый из Оксфорда внимательно оглядел застывшие лица товарищей Марка и снова красноречиво покосился в сторону общей палатки.

— Э-э… а над чем вы работаете, если не секрет?