Барбара Вуд - Семь демонов

— Думаю, местные жители решили избавиться от экспедиции, чтобы завладеть сокровищами. Подобное и сейчас случается в Египте; вспомни только, что произошло в Курне. Нетрудно представить, что деревенский староста заплатил феллахам за то, чтобы они напугали археологов или просто прогнали их. Мне кажется, что в обоих случаях речь идет о подлых убийствах.

— Но если деревенские жители так старались избавиться от экспедиции, почему же они не открыли гробницу раньше. Во всяком случае ясно одно, — Марк бросил в стакан кубик льда, — что между жителями Эль-Тилль и Хаг Кандиль уже давно идет война не на жизнь, а на смерть. Остается только надеяться, что мы не попадем под перекрестный огонь.

Рон отошел от камина и встал около окна, наблюдая за вздымающимся океаном.

— Что ты вообще знаешь о Холстиде?

— В общем, совсем ничего, он пробыл у меня не больше десяти минут.

— У него есть деньги?

— Думаю, да.

— Откуда ты знаешь, что у него серьезные намерения?

— Этого я не знаю.

— Как попала к нему книга?

Марк пожал плечами.

— Эта затея кажется мне абсолютно безнадежной, — подвел итог Рон.

— Может быть.

— Кроме того, — Рон потер руки, только сейчас почувствовав, как холодно было в комнате, — прошло уже сто лет. За это время Тель Эль-Амарна не раз становилась объектом вандализма. Там все растащили. Вполне возможно, гробница уже давно разграблена, а мы об этом даже не знаем.

— Рон, я хочу, чтобы ты был здесь, когда Холстид придет вечером.

— У тебя есть вино?

— Только двухлитровая бутылка. Но, если хочешь, я сейчас же ее принесу.

Рон улыбнулся. Затем его лицо снова стало серьезным.

— Нэнси знает, что ты не получил кафедру?

Марк мрачно посмотрел на стакан, который он держал в руке, и залпом осушил его.

— Мне нужно еще придумать, как ей это преподнести.

— Возьми ее с собой в Египет.

— Нет, она не очень-то любит дальние путешествия, и еще меньше — пустыню. Кроме того, это будет не развлекательная прогулка…

— Одно мне не дает покоя, — проговорил Рон, задумчиво засунув руки в карманы брюк.

— Что же?

— Что случилось с Рамсгейтом? Почему никто больше ничего не слышал ни о нем, ни об одном из членов его экспедиции?

— Не знаю.

— И почему его дневник обрывается на середине предложения?

— Это он!

Рон вскочил и посмотрел на свои часы:

— С точностью до минуты. Сейчас ровно шесть часов.

Рон и Марк заказали по телефону пиццу и рано поужинали. После этого они удобно устроились в гостиной.

Марку не нравилось, что он был так взволнован. У него были влажные ладони, и хотя он постоянно вытирал их о брюки, они все равно оставались потными.

Когда он открыл дверь, то снова заметил медленно отъезжающий от дома «роллс-ройс». За рулем можно было различить фигуру шофера. Перед Марком стоял Сенфорд Холстид, одетый точно так же, как и вчера вечером, только на этот раз он ничего не держал в руках. Издалека доносился шум нескончаемого потока машин, движущихся по еще мокрому асфальту Тихоокеанского шоссе.

— С точностью до минуты, — сказал Марк и распахнул перед ним дверь.

Сенфорд Холстид вежливо кивнул и вошел. Когда Марк закрыл за ним дверь, взгляд гостя остановился на Роне Фэрмере, который стоял, прислонившись к камину.

— А, доктор Фэрмер, вы, как я вижу, уже здесь и готовы принять участие в нашем разговоре, — сказал он спокойным голосом, немного гнусавя.

Рон и Марк переглянулись. Рон вздрогнул, как будто мороз пробежал у него по спине. Они только недавно развели огонь в камине, но с приходом статного, важного гостя уютная атмосфера гостиной мгновенно улетучилась.

— Не хотите ли чего-нибудь выпить, мистер Холстид?

— Нет, спасибо, доктор Дэвисон. Я не пью алкогольные напитки и не курю.

— Тогда, пожалуйста, присаживайтесь, и перейдем прямо к делу.

Все трое расселись у камина, и на их лицах заиграли слабые отблески огня.

— Я полагаю, вы уже прочли дневник, — начал Холстид.

— Да, мы оба прочли его.

— И что вы об этом думаете?

— Не хочу ничего обещать, но вполне вероятно, что гробница существует на самом деле.

— И что она еще не открыта?

— Мистер Холстид, когда находят гробницу, то об этом либо заявляют властям, либо сохраняют это в тайне, чтобы нелегально распродать ее содержимое. В первом случае этот факт освещается в научных журналах и быстро становится известным в профессиональных кругах. Во втором случае, даже при соблюдении строжайшей тайны, все в конце концов выходит наружу, поскольку ценности, проданные нелегальным путем, так или иначе попадают на рынок, где они не могут остаться незамеченными, тем более если речь идет о таких приметных вещах, как предметы погребального культа. Подобные экспонаты тут же становятся объектом пристального внимания, так как они могут навести на след новой, еще неизвестной гробницы. Но в последние годы даже на «черном рынке» такие вещи встречаются редко. Разве что какие-нибудь маленькие статуэтки, украшения и скарабеи. Да и прежде, пожалуй, не попадались предметы, о которых можно было бы с уверенностью сказать, что они относятся к захоронению восемнадцатой династии.

— Но гробница могла с самого начала оказаться пустой.

— Не думаю. Рамсгейт сообщает, что печати жрецов были на месте. Значит, кто бы ни был там погребен, он все еще хранит свои богатства, так как древние египтяне всегда хоронили своих умерших вместе с вещами, которые принадлежали им при жизни.

— Каковы наши шансы найти гробницу?

— Это зависит от многого. Сначала нам нужно поехать в Амарну и осмотреть местность. Нам следует попытаться найти точное местоположение лагеря Рамсгейта, что будет нелегко. Потом необходимо выяснить, находятся ли фрагменты стелы все еще там или нет. Подумайте сами, ведь мы ничего не знаем о дальнейшей судьбе экспедиции Рамсгейта. Прежде чем я получу подробные сведения из Каира, я не могу сказать, насколько велики наши шансы что-нибудь найти.

— С чего вы предполагаете начать поиски?

Марк наклонился вперед, положив руки на колени.

— Дневник дает нам три отправные точки: беспорядочно разбросанные осколки стелы, которая указывает на местоположение гробницы, «собака» и загадка иероглифического текста на цоколе стелы.

— Надеюсь, вам удалось ее разгадать, доктор Дэвисон?

Марк взял дневник, положил его на стол и раскрыл на странице с записью от 16 июля 1881 года. Затем он прочел вслух:

— Если Амон-Ра плывет вниз по течению, то преступник лежит под ним, дабы глаз Исиды мог отметить его.

Он закрыл книгу и откинулся на спинку дивана.

— По словам Рамсгейта, гробница находится именно в том месте, на которое указывает загадочная надпись. И под «собакой», что бы под этим ни подразумевалось.

— Но в надписи нет ни слова о «собаке».

Марк развел руками:

— Возможно, здесь есть все необходимые нам данные. Но чего-то все-таки явно не хватает, так как доктор Фэрмер и я при всем желании не можем понять смысла загадочного иероглифического текста. Посмотрите, мистер Холстид, Амон-Ра — это солнце, а вниз по течению — означает на север. Значит, в надписи говорится: «Когда солнце плывет на север…»

— Значит, здесь что-то не так.

— Вполне возможно, но Рамсгейт не сообщает в своем дневнике о какой-нибудь ошибке. Ведь эта явная бессмыслица должна была и ему броситься в глаза. Но он был полностью уверен в правильности своего перевода. И когда он наконец благодаря случайности находит «собаку», то пишет, что все точно соответствует иероглифическому тексту.

Сенфорд Холстид задумался на мгновение, а потом спросил:

— Доктор Дэвисон, вы полагаете, что речь идет о гробнице Эхнатона?

— Рамсгейт не обнаружил имени при входе в гробницу, но в надписи на стеле упоминается «преступник». Именно так жрецы Амона назвали после смерти Эхнатона. Это еще раз подтверждает то, насколько сильно древние египтяне верили в магические свойства имени. Они считали, что, называя человека по имени, придают ему силу и власть. Отняв же у него имя, они лишали его личности, а значит, и влияния. Все мумии и гробницы должны были иметь имена, ведь иначе души умерших не смогли бы найти свои тела, а значит, и вести жизнь после смерти. За то, что Эхнатон хотел расстаться со старыми богами и заставить свой народ поклоняться лишь одному богу Атону, жрецы Амона отомстили ему, запретив после смерти произносить его имя и разлучив тем самым его тело и душу. Да, мистер Холстид, я полагаю, что Рамсгейт нашел гробницу Эхнатона.