Ей хотелось добавить: «Если вы боитесь, что я не помещусь в объектив», но она удержалась, понимая, что Артур и без того несколько сбит с толку.
– Я обязательно приду, – заверил ее он, и его лицо осветилось робкой улыбкой.
– Ну, тогда всего доброго и до вечера, – вздохнула она, уже начиная мечтать о завершении этой странной беседы.
*
Одной из причин, по которым она все же согласилась сфотографироваться, было то, что Рита не верила в серьезность его намерений. Она не ждала, что странный молодой человек действительно придет. Идея с фотографией вообще показалась ей чистым абсурдом – зачем тратить время и деньги на снимок незнакомой женщины? Если это был такой способ принести извинения, то он явно получался слишком дорогим.
И все же, стоило предупредить Робби о том, что одним прекрасным вечером на пороге их дома может оказаться незнакомый парнишка. Поэтому, встретив сына из школы, Рита сразу же завела речь о том, что с ней произошло.
– Знаешь, на днях со мной случилось нечто не очень приятное.
Робби удивленно поднял глаза – она впервые рассказывала что-то о себе.
– Что именно? – возвращаясь к тарелке, спросил он.
– Один молодой человек обрызгал меня, когда проезжал на своей странной машине. Ну, ты видел, наверное – вроде велосипеда, только с колесами побольше… как у автомобиля. И шумит почти также или даже сильнее.
– Мотоцикл, – подсказал ей Робби, который, разумеется, был лучше нее осведомлен о том, как называются последние изобретения.
– Да.
– Он хотя бы извинился? – ровным голосом поинтересовался сын.
– Да, в том то и дело, что он решил извиниться. Мы немного поговорили, и вот, теперь он хочет меня сфотографировать.
Робби опять оторвался от своей еды и внимательно посмотрел на нее.
– Сфотографировать? Он фотограф?
– Я не знаю. Скорее всего, нет.
– А кто же он?
– Сказал, что его зовут Артур. Больше мне ничего о нем не известно, – честно призналась она. – Думаю, он вполне мог купить камеру и просто так.
Робби пожал плечами, старательно делая вид, будто ему все равно, однако Рита точно знала, что он хочет что-то сказать. Судя по его попыткам скрыть свои намерения, слова, вертевшиеся у него на языке, были не очень приятными.
– Можешь говорить, ты меня не обидишь, – тихо сказала она. – Я ужасно выгляжу, я знаю. Просто не смогла ему отказать.
– Мама, я не думаю, что ты некрасива… но что если он захочет посмеяться над тобой?
Бедный Робби. Наверняка, за годы жизни вместе с Антоном, он прекрасно запомнил, как часто Рита становилась посмешищем.
Она с улыбкой разглядывала своего сына. Белая отглаженная рубашка, форменный черный жилет, аккуратно зачесанные назад волосы, школьный галстук. Обычно он обедал и ужинал дома, но после этого сразу же отправлялся к другу – у них была небольшая лаборатория, в которой они занимались своими исследованиями, ставили эксперименты и готовились к занятиям. Ей нравилось, как Робби выглядел в форме – он казался таким собранным и строгим, что ей порой сложно было видеть в нем обычного школьника. Рита часто думала о том, какой путь выберет мальчик, когда повзрослеет.
Антон хотел, чтобы сын начал изучать бизнес и со временем стал работать в его компании, но она всегда думала, что Робби более склонен к науке. Что ж, глядя на то, как стремительно начал меняться мир, наука все же играла большую роль и вполне могла прокормить человека. Автомобили, фотоаппараты, электрические лампы – все это было слишком странным и незнакомым. Рита до сих пор пользовалась простым масляным светильником в своей комнате и предпочитала отапливаться камином. Хотя, в новом доме камин был всего один – в гостиной, так что приходилось пользоваться небольшой печкой.
– С чего ты взял? – спросила она. – Считаешь, я настолько уродлива, что мое фото можно выставлять на улице для развлечения?
Наверное, ей следовало бы разозлиться – по крайней мере, другая на ее месте поступила бы именно так, но Рита знала, что страх Робби продиктован заботой. Он не хотел, чтобы кто-то насмехался над ней, и поэтому старался предупредить ее.
– Нет, мама, – строго ответил он.
Какой же он серьезный.
– Хорошо, – все еще улыбаясь, кивнула она. – Но ведь что-то заставляет тебя думать, что он может использовать снимок для забавы?
– Молодые люди… они очень жестоки. Ты просто не знаешь, о чем говорят мои одноклассники, и что они могут сделать.
В классе, где он учился, было сорок мальчиков. Робби был средним по всем параметрам – по росту, по прилежанию и способностям. Однако она, как и любая другая мать, считала его особенным.
– Он немного старше, чем твои друзья, – сказала она.
– Если ты хочешь сфотографироваться, это твое дело, – устав спорить и оправдываться, вздохнул он. – Я просто хотел, чтобы ты знала.
– Спасибо, Робби, я учту твои слова, – медленно и серьезно сказала она.
Доля здравого смысла в них все же была.
*
Слова сына заставили ее задуматься. Может быть, этот Артур действительно не так хорош, как кажется? Она ведь его совсем не знает.
За годы замужней жизни Рита разучилась общаться с людьми, и теперь либо боялась всех и каждого, либо была готова принять кого угодно. Почему-то она решила, что Артуру стоит доверять и даже рассказала ему, где живет, что теперь казалось глупым и легкомысленным поступком.
Поэтому, когда он все же пришел к ней домой, она решила, что будет вести себя вежливо и постарается не обидеть его, но сфотографировать себя не позволит. Лучше держаться подальше от подозрительных вещей.
От калитки доносился звон маленького колокольчика – к ним пожаловал гость. Поскольку кроме Артура приходить было некому, Рита вздохнула и поднялась с кресла. Пришлось выйти во двор, пройти по узкой вымощенной камнями дорожке и открыть замочек, впуская нового знакомого в свой дом.
– Я не ожидала, что вы придете, – прямо сказала она, отворяя входную дверь и пропуская его внутрь.
Однако Артур остановился и сделал странный жест – он словно хотел сам войти последним и закрыть за ней дверь. Простые приличия, которые по ее опыту ничего не стоили. Подобное поведение казалось странным, учитывая, что она находилась в своем доме, и гостем здесь был он.
– Спасибо. – Раз уж гость решил соблюдать формальности, она ответила тем же.
Камера у него была с собой – на плече у Артура висела сумка, в которой явно находился небольшой предмет.
– Хотите чаю? – предложив ему устроиться в одном из кресел, спросила она. – Это не займет много времени.
– Нет, спасибо, – довольно тихо отказался он. – Я просто надеялся сфотографировать вас, а потом… не хочу приносить вам неудобства и стеснять своим присутствием.
Рита остановилась возле второй двери, а затем вернулась и опустилась в кресло напротив него.
– Мне очень жаль, но сегодня, кажется, неподходящий свет, – стараясь сделать так, чтобы ее голос звучал искренне, сказала она.
– У вас есть электрическая лампа? Иногда от искусственного света получаются очень хорошие снимки.
– В этой комнате лампа есть, – призналась она – но я не люблю ее включать. Предпочитаю пользоваться свечами. – Рита указала на тяжелый канделябр с четырьмя гнездами. – Иногда зажигаю масляные светильники.
– Удивительно, все уже давно используют электричество, – заметил Артур. – Это очень быстро и эффективно.
– Слишком ярко, пропадает некоторое очарование, свойственное вечерам и темному времени дня, – пояснила она, устраиваясь удобнее.
– Очарование?
Очевидно, ему загадочность и мягкость вечерних красок были не знакомы.
– Да. Мне нравится, что вечером некоторые места комнаты остаются во тьме – можно поставить лампу возле себя и вообразить, что ты один в целом мире. Если растопить камин, то и лампа не нужна – просто остается взять в руки любимую книгу.
– Но разве можно читать при таком тусклом свете? – удивился Артур.
– Конечно, можно. Еще каких-то двадцать лет назад люди даже писали при таком свете, и все было в порядке, – мягко ответила она.