— Но она же мучается! Укол тут бессилен.
— Да, ей нужна операция. Но это не твоя забота!
— Позволь мне все же осмотреть ее как следует. Это моя обязанность! А буквоедствовать будешь потом, если захочешь.
Принцесса тем временем издала мучительный стон, и Педру скрепя сердце уступил Синтии.
Обследовав лошадь, она пришла к выводу, что никакая операция Принцессу уже не спасет и ее нужно усыпить.
Услышав это, Педру едва не избил Синтию. Он стал кричать, что не позволит ей прикасаться к лошади и вообще выгонит ее прочь с конезавода. Синтия, в свою очередь, упрекала его в бездушии, говорила, что физические страдания для животного тяжелее смерти. Так продолжалось несколько минут, пока в их спор не вмешался Северину.
— Вы тут ругаетесь, а бедная Принцесса мучается, — сказал он, и Педру, не желая отступать со своих позиций, вынужден был апеллировать к авторитету Алмы:
— Ты не можешь усыпить лошадь без разрешения Алмы!
— Я знаю это, и сейчас позвоню ей, — ответила Синтия.
Педру был уверен, что Алма примет его сторону, однако Синтия сумела убедить ее в своей правоте.
— Это преступление! Это убийство! — бесновался Педру, пока Синтия делала последний, прощальный укол Принцессе.
Когда все было кончено, она со слезами на глазах сказала ему:
— Мне тоже это нелегко далось.
Но он не захотел разделить с ней общее горе, которое могло бы примирить и объединить их. Кроме душевной боли — такой же, какую испытывала Синтия, — Педру еще раздирали гнев и обида.
— Теперь можешь убираться отсюда! — произнес он, испепеляя Синтию ненавидящим взглядом. — Ты уже все сделала. Отработала этим преступлением месячную зарплату. А наша хозяйка, возможно, еще и премию тебе даст за него!
Синтия не обиделась, только посмотрела на Педру с сожалением и спросила:
— Зачем ты все время стремишься выставить напоказ свою гнусность? В чем твоя беда? Детские страхи, комплексы? Или тебя никто не любит?
Уязвленный этими вопросами, Педру схватил Синтию за плечи своими мощными ручищами и стал трясти ее как грушу.
— Я тебе покажу, кого здесь не любят! — угрожающе произнес он, притянув к себе Синтию так близко, что их лица соприкоснулись.
Она испугалась: ей вдруг показалось, что он сейчас не ударит ее, а… поцелует! От этого испуга Синтия на мгновение даже перестала сопротивляться, и неизвестно, что было бы дальше, если бы в тот момент не пришел Алекс. Он сразу же решил, что Синтии угрожает опасность, и бросился с кулаками на Педру, а тот обрадовался такой возможности выплеснуть наружу свой гнев.
Дрались они отчаянно, беспощадно, катаясь по мокрой траве под дождем. Синтия, безуспешно пытавшаяся разнять их, позвала на помощь Северину, и лишь присутствие конюха остудило пыл драчунов. После этого побоища на обоих было страшно смотреть: вывалявшиеся в грязи, с разбитыми в кровь физиономиями…
Синтия потащила Алекса к машине, а Педру крикнул им вдогонку:
— Я еще до тебя доберусь!
К кому из двоих относилась эта угроза, они так и не поняли, но каждый принял ее на свой счет.
Между тем слух о потасовке на конном дворе уже к утру докатился до Алмы, и она строго отчитала Педру, нисколько не сомневаясь в том, что зачинщиком скандала был именно он.
А Синтия сама пришла к Алме и сказала, что хочет уволиться. Но Алма упросила ее не рубить с плеча, поработать еще некоторое время и потом уже принять какое-то решение.
— Я попробую, — неохотно согласилась Синтия, — но Педру ненавидит меня, и я его тоже. А это ничем хорошим не кончится.
— Да, страсть, рожденная из ненависти, иногда бывает еще сильнее, чем страсть, рожденная из любви, — неожиданно сказала Алма и тотчас же поспешила поправить себя: — Впрочем, к вам с Педру это не относится. У вас нет серьезных причин для ненависти, значит, скоро все уладится. Кстати, чтобы не накалять обстановку, я отправила их обоих домой — и Педру, и Алекса. Незачем им тут людей распугивать своими синяками!
Пока Педру находился в вынужденном отпуске, подоспел его день рождения. Силвия по такому случаю тоже устроила себе выходной, и вдвоем они мирно попивали вино, не догадываясь о сюрпризе, который им приготовила Ирис.
Она тайком уехала из дому и спустя несколько часов уже стучалась в дверь Педру.
— Это, наверное, соседка, — сказала Силвия, услышав стук. — Пойду узнаю, что ей надо.
За дверью, однако, стояла Ирис.
— Привет! — бросила она небрежно Силвии. — Я приехала на день рождения к моему брату.
— Напрасно, — ответила ей Силвия. — Во-первых, он тебе не брат, во-вторых, его нет дома, а в-третьих, я не желаю тебя здесь видеть!
— Ты не слишком гостеприимна, — укоризненно покачала головой Ирис.
— Я возвращаю тот небольшой должок, что остался за мной после поездки на фазенду, — пояснила Силвия, закрыв дверь у себя за спиной. — Идем вниз, я провожу тебя и заодно отчитаю консьержа, чтобы впредь не впускал сюда посторонних.
— А я не посторонняя! — закричала во весь голос Ирис. — Я сестра Педру и никуда не уйду, пока его не увижу!
— Перестань орать, не то я вызову охрану, — пригрозила ей Силвия, но Ирис нарочно подняла шум, надеясь, что Педру услышит ее и сам выйдет на лестничную площадку.
— Люди! Помогите! Меня хотят убить! — истошно кричала она, пока на площадку не высыпали соседи.
— Что здесь происходит? — спрашивали они, и Ирис отвечала, нисколько не убавив громкости:
— Она ревнует ко мне своего мужа и хочет убить меня! А я всего лишь сестра Педру, я пришла к нему на день рождения. Педру! Педру! Помоги мне! Спаси меня!
Педру наконец услышал ее, и скандал, начавшийся на лестнице, продолжился уже в квартире. Педру принялся отчитывать обеих, не делая между ними различия, что вызвало торжествующую улыбку у Ирис, а Силвию обидело до глубины души. Она ушла к себе в комнату и там горько заплакала.
Ирис тем временем вручила Педру подарок — часы, на которые она собирала деньги целый год.
— Это тебе от нашей семьи. Мои родители специально послали меня в Рио, чтобы я поздравила тебя с днем рождения, — соврала она.
Педру проворчал:
— Достаточно было бы и звонка, — но подарок принял, поблагодарив Ирис за внимание.
— И это все? — скорчила она недовольную гримасу. — А поцелуй?
— Еще чего! — отмахнулся от нее Педру и пошел успокаивать Силвию.
Он говорил, что Ирис еще ребенок и к ней надо относиться снисходительно, несмотря на ее хулиганские выходки. Силвия выслушала его с возмущением, а потом высказала ему все, о чем до сих пор умалчивала:
— Ты считаешь ее ребенком, но это дьявол, Педру! Она хладнокровно пыталась убить меня там, на фазенде…
— Ну это же чушь!
— Нет, она сама мне это сказала! И еще многое другое. Подобных гадостей я за всю жизнь ни от кого не слышала.
— Ты никогда мне этого не рассказывала, — озадаченно произнес Педру.
— А зачем? Чтобы ты отчитал меня, как сделал это сегодня, в ее же присутствии? Она цинично устроила этот балаган, выставила меня на посмешище перед соседями, а ты, вместо того чтобы поставить ее на место, принялся унижать меня — ей на радость!
— Если бы ты впустила ее сразу, никакого скандала бы не было, — снова упрекнул Силвию Педру, и это стало последней каплей, переполнившей чашу ее терпения.
— Ну что ж, теперь она здесь, живи с ней! А я ухожу! — заявила Силвия, направляясь к выходу.
— Постой! — попытался остановить ее Педру. — Она приехала поздравить меня с днем рождения и сегодня же уедет. Потерпи немного.
— Да? Уедет? — нервно засмеялась Силвия. — А ты видел ее дорожную сумку? Там наверняка уместился весь ее гардероб! Так что она приехала сюда надолго, если не навсегда. Прощай, любимый. С днем рождения тебя!
Она ушла, а Педру, увидев, как беззастенчиво торжествует победу Ирис, грозно скомандовал:
— Собирайся! Я отвезу тебя в аэропорт.
— Но, Педру, она же ушла, а я поживу здесь с тобой, — принялась капризничать Ирис, но он силой вытолкал ее за дверь.
Когда они сели в машину, Ирис призналась, что у нее есть билет на вечерний рейс, и попросила показать ей город.
— Ты же обещал мне! — твердила она, но Педру не поддавался на уговоры, и тогда ей пришлось прибегнуть к шантажу: — В таком случае останови машину! Я возьму такси и одна поезжу по Рио.