— Мерзавец! Отпусти ее! — потребовал он.

— Папа, что ты здесь делаешь? — упавшим голосом спросила Капиту.

Орланду расхохотался:

— Так это твой папаша? Вот здорово! Расскажи ему, откуда ты едешь! Или лучше я сам расскажу…

— Папа, не слушай, я его в первый раз вижу! — в отчаянии воскликнула Капиту.

— Отпусти мою дочь, негодяй! — вновь потребовал Паскоал. — Или я тебе расквашу физиономию!

— Что?! — подступил к нему Орланду, отпустив при этом руку Капиту. — Сейчас ты пожалеешь, что родился на свет!

Он принялся избивать Паскоала, тот потерял очки и в драке наступил на них. Чем бы все это кончилось, неизвестно, если бы Орланду, с трудом державшийся на ногах, не упал, споткнувшись на ровном месте.

Капиту воспользовалась этим и увела отца в дом.

Паскоал хотя и был без очков, но все же увидел, что платье на Капиту разорвано, и повел ее не домой, а к Элене.

— Мне, конечно, очень стыдно перед Эленой, но другого выхода у нас нет, — сказал он, и Капиту с ним согласилась.

Элена к тому времени только-только задремала, и тут вдруг — звонок в дверь!

И Элена, и Камила подумали об одном и том же: Эду стало хуже, он умирает. Зилда тоже проснулась и первой подбежала к двери.

На пороге стояли Капиту в разорванном платье и Паскоал с кровоточащей ссадиной на щеке.

— Боже, что случилось? — в испуге спросила Зилда. — На вас напали?

— Да. Произошла уличная драка. Я даже ничего не успела понять, — туманно пояснила Капиту.

Паскоал же после долгих извинений стал рассказывать про лекарство, про ватрушки, про очки.

— Я должен сходить в аптеку и в булочную, а то Эма совсем расстроится, — спохватился он. — Вы тут помогите Капиту, дайте ей какое-нибудь платье.

— Тебе надо самому успокоиться, — сказала ему Элена. — Давай я смажу твою ссадину, а Зилда позвонит Эме, скажет, что вы с Капиту зашли к нам.

— Я могу и в аптеку сбегать, — вызвалась Зилда, — это же рядом. А в булочную не пойду. Пусть дона Эма потерпит до утра без ватрушек.

Оставив Паскоала в гостиной, Элена увела Капиту к себе в комнату и сказала ей:

— Ты должна придумать, что скажешь матери. Иначе она может кое о чем догадаться.

Капиту, сгорая от стыда, принялась оправдываться:

— Я была на вечеринке, а этот тип вызвался меня подвезти домой. Если бы я знала, что он так напился, то ни за что не села бы к нему в машину…

— Ты не обязана передо мной отчитываться, — прервала ее Элена. — Мне только нужно знать, что видел твой отец, чтобы придумать правдоподобную версию случившегося. Та, которую ты сейчас изложила, не годится.

— Папа скорее всего понял, что я приехала с этим негодяем на его машине. Может, лучше сказать, что я остановила случайную машину, а водитель оказался пьян?

— Да, пожалуй, — согласилась Элена. — Но это не все, что я хотела тебе сказать. Пойми, ложь никого еще не доводила до добра. Ты должна разобраться в своей жизни, тогда тебе незачем будет и выдумывать подобные истории. Будь благоразумна, Капиту. Я искренне желаю тебе счастья. Ну а о том, что случилось сегодня, никто не узнает. Я попрошу Зилду и Камилу держать это в тайне.

— Спасибо вам всем, — растроганно произнесла Капиту. — Сегодня я получила такой урок, после которого не смогу жить так, как прежде.


Та ночь оказалась бессонной не только для Элены и Камилы, но также и для Педру.

Накануне вечером он вышел из больницы с тяжелым сердцем. Сколько лет прошло, а ему до сих пор было невмоготу видеть, как Элена страдает по другому мужчине, начисто игнорируя его, Педру. В нем сразу же вспыхивала ревность, и в такие минуты он сам себя боялся.

А тут, как нарочно, ему под горячую руку подвернулась Синтия. Она никак не могла завести машину и, открыв капот, лихорадочно дергала каждый проводок, пытаясь обнаружить неисправность.

Педру подошел к ней, предложил свою помощь.

Синтия, к его удивлению, от помощи не отказалась.

— У мамы сегодня день рождения, гости уже собрались, а я опаздываю, — пояснила она, словно оправдываясь за свою столь неожиданную покладистость.

Педру осмотрел машину и сказал, что ее так просто не исправить, надо вызывать аварийную техпомощь.

— Но у меня на это нет времени, — расстроилась Синтия. — Что же делать?

— Позвони своему автослесарю, пусть он сюда приедет, а я подброшу тебя до дома, — нашел выход Педру.

— Нет, зачем же, я могу и на такси добраться, — заупрямилась на сей раз Синтия, но Педру проявил настойчивость:

— Пока ты будешь ловить такси, пройдет еще полчаса. А я домчу тебя до дома минут за пятнадцать. Ты ведь, кажется, живешь в Леблоне?

— Да. Откуда такая осведомленность?

— Алма как-то случайно обмолвилась. А я по пути домой как раз буду проезжать Леблон. Садись!

Синтия не стала противиться, поехала домой в его машине.

Но уже через пять минут она встревожилась:

— Постой! Куда ты меня везешь?

— В Леблон, — спокойно ответил Педру.

— А почему ты свернул на эту дорогу?

— Так короче, и машин тут поменьше.

Синтия успокоилась. А Педру свернул в какой-то темный тупик, заглушил мотор и стал жадно целовать ее. Синтия вынуждена была отбиваться от него кулаками. Но Педру не унимался.

— Ты же сама этого хочешь! — говорил он. — Вся дрожишь от страсти!

— Я клокочу от гнева!

— Нет, я еще в состоянии отличить гнев от страстного желания, — возразил он. — Перестань сопротивляться. Ты хочешь этого не меньше, чем я. Давай поедем в одно хорошее место здесь неподалеку!

— Оставь меня в покое! — продолжала сопротивляться Синтия. — И зачем я только села в твою машину? Отсюда и на такси не выберешься.

— Не беспокойся, я довезу тебя до дома, — сказал Педру. — Но ты должна мне пообещать, что завтра мы с тобой встретимся в городе, а не на работе.

— Завтра я с тобой не встречусь даже на работе! — отрезала Синтия. — У меня выходной.

Педру это не смутило.

— Тем лучше! — усмехнулся он. — Я тоже возьму выходной, и мы с тобой поедем куда захочешь.

— Я хочу домой! Там уже гости заждались.

— Это сегодня. А завтра…

— Ни завтра, ни послезавтра, никогда!

— Никогда не говори «никогда», — вновь усмехнулся Педру.

Кровь играла в нем, взбудораженная болезненной, неизбывной любовью к Элене и неодолимой плотской страстью к Синтии. Эта гремучая смесь, кипевшая в его крови, искала выхода, рвалась наружу. Его уязвленное самолюбие нуждалось в компенсации. Все, чего Педру не мог простить себе и Элене, он неосознанно пытался выместить на Синтии. А она это чувствовала, хотя и не понимала, что с ним происходит на самом деле. И поэтому отбивалась от него — несмотря на то, что Педру безумно волновал ее как мужчина.

— Отвези меня домой, пожалуйста! — взмолилась она, боясь, что может не совладать с собой и уступить ему, если он еще хоть раз ее поцелует.

А Педру верно почувствовал ее состояние и буквально впился губами в ее губы.

Но Синтию в тот раз спас звонок Алекса. Он позвонил ей по мобильному телефону и спросил, не случилось ли с ней чего-либо плохого, не попала ли она в аварию.

— Нет, Алекс, я всего лишь попала в пробку, — ответила она. — Скажи маме и гостям, пусть не волнуются. Через несколько минут я буду дома!

Педру молча включил мотор и отвез ее домой. А потом всю ночь промаялся в постели, ворочаясь с боку на бок.

Утром же он поехал не на работу, а в зоомагазин к Синтии.

— Вот, проезжал мимо и решил наконец побывать в твоем магазине, — сказал он, глядя на нее с такой же бешеной страстью, как и накануне вечером.

— Тебе здесь нечего делать, — строго ответила ему Синтия.

— А разве тут обслуживают не всех покупателей? — ехидно усмехнулся Педру. — Или у вас сегодня нерабочий день?

— Нет, отчего же, мы работаем без выходных, — вмешалась в их разговор подошедшая Оливия.

— Мама, это Педру, наш управляющий. Обслужи его, пожалуйста, как самого дорогого гостя, — не осталась в долгу Синтия. — А то меня уже заждался Алекс: мы составляем с ним отчет в налоговую инспекцию.

— Нет, спасибо, я заеду в другой раз, когда ты будешь свободна, — многозначительно произнес Педру и, вежливо простившись с Оливией, покинул зоомагазин.