Естественно, она знает, что я всё ещё в столовой. Что мы всё ещё в столовой.

Хоть и сидит к нам спиной.

- Но я не танцую. и не пою. - протягиваю изумленно.

- Я переговорила с педагогами. Они внимательно следили за тобой во время занятий, так что их отчету я доверяю. У тебя есть все шансы влиться в группу. А по поводу «не пою», -и на лице Екатерины Сергеевны впервые за весь этот вечер появляется легкая улыбка, когда она оборачивается на меня, - все три участницы пробовали спеть ту медленную часть в твоей песне - но ни у одной не получилось так искренно, как у тебя. Это будет твоим соло в «Джульетте».

- Но. - всё ещё не верю в то, что происходит вокруг.

- Это обдуманное решение, Надя. Я приняла его ещё вчера, а сегодня на занятии по вокалу лишь убедилась в его верности: ты стала лидером группы, даже не являясь её участницей. Девочки негласно ищут твоей поддержки и твоего одобрения. Поздравляю тебя. Ты справилась с моим заданием.

Стою, пораженная, с растерянным выражением на лице, и не знаю, как реагировать.

Моего мнения так и не спросили. И меня вновь открыто используют для собственных нужд - директор ещё вчера мне объяснила, зачем я ей нужна.

Но если вопрос стоит ребром, - стажировка в качестве участницы группы или отсутствие стажировки, - то я выбираю первое. Вот только.

- Ваше предложение по поводу института... - протягиваю, сведя брови к переносице.

- Наша договоренность остаётся в силе. Наличие профессии тебе никогда не помешает, -покровительственно улыбается Екатерина Сергеевна.

И чем же я заслужила всё это?..

- Я советую не торопиться и не принимать поспешных решений, - останавливает жену супруг.

- Мы с тобой четко обозначили границы: агентство - только моё детище. И ты к нему отношения не имеешь, - неожиданно отрезает директор жестким голосом.

- Поздравляю, теперь ты - участница группы, - сухо, но достаточно громко протягивает Тимур; затем встречает взгляд отца, полный откровенного недовольства и предупреждения, и уводит меня за собой.

Передвигаю ногами, концентрируясь на том, как гулко бьется сердце.

То, что сейчас происходило - за гранью понимания...

Хотя нет. Я понимаю, что произошло: те двое поставили мою судьбу на кон и играли друг и с другом в старейшую из игр двух полов.

«Кто кого», называется.

Это вообще нормально для мужа и жены? Им же не по двадцать. И даже не по тридцать. Они хоть немного любят друг друга, или только и делают, что борются, меряясь силами?

Захожу в просторную комнату, оформленную в стиле лофт, вслед за Тимуром, и наблюдаю за тем, как тот идёт к столу с графином, попутно доставая из кармана пачку таблеток.

- Остановись, - забираю их и кладу ладонь ему на лоб, - тебе надо выпить жаропонижающее.

- Всё в порядке, - прикрывая на мгновение глаза, отзывается парень.

При этом он кладёт ладони на мою талию, чтобы не шататься и удерживать равновесие. Ну, конечно. Прям, в самом, что ни на есть - порядке!

- Где у вас аптечка? - спрашиваю негромко, но четко; на легкую насмешку в глазах брюнета отвечаю просто, - Я не хочу сталкиваться с твоими родителями, поэтому лучше найду сама.

- Хочешь помочь? - спокойно уточняет Тимур, глядя в мои глаза.

- Да, - отвечаю.

- Тогда не суетись. У меня голова кружится, - и он позволяет себе опереться на меня, притянув поближе.

Некоторое время так и стоим, слушая дыхание друг друга. С одной лишь разницей -Тимур приходит в себя, а я из себя выхожу.

Не в том смысле, что завожусь от злости... а теряю уверенность и боевой настрой.

Он слишком близко. И он весь горячий. А его тёплое дыхание касается моего уха, разнося по телу волны странной энергии, концентрирующейся где-то внизу живота.

Я его хочу?..

Сжимаю зубы и прикрываю глаза. Это до жути нелепо. Мы только что были свидетелями чудовищной сцены, открыто демонстрирующей, откуда у Тимура все его заморочки, а я продолжаю строить планы на наше с ним совместное будущее.

О чём здесь вообще можно говорить? Такое воспитание оставляет свои следы на всю жизнь. Тимур и сам не заметил, как перенёс атмосферу вечной борьбы из дома в агентство. Скрытность и умение стратегически мыслить он взял от матери, а от отца перенял ауру безоговорочного лидера, способного раздавить всех - даже самых близких.

Ужасная смесь.

- Ты должна меня охлаждать, а не повышать мой жар, - замечает брюнет негромко, вдыхая воздух рядом с моими волосами.

- Прости, - произношу почти одними губами.

- Не извиняйся. Это слишком мило, - усмехается Тимур, проводя рукой по моей шее, от затылка к лопаткам, - я заболел, мои родители - монстры, а ты заводишься от моей близости.

- Я не завожусь, - пытаюсь освободиться, но меня не отпускают.

- К тому же ты сегодня так одета, что мне слишком легко представить тебя без одежды, -тихо усмехается парень, продолжая смущать меня и спускать руку вниз по моей спине.

Боже.

- Тимур, я хочу, чтобы у тебя всё было хорошо, правда. Чтобы в агентстве всё сложилось, чтобы с Ваней ты помирился, чтобы разобрался со своими родителями. - произношу напряженно, сжав ладони, - но прошу тебя - отпусти меня сейчас.

- Нет, - звучит ответ.

- Тимур. - закрываю глаза.

- Дело не в Ване. И не в Аглае. Ни в ком из тех, кого нет в этой комнате, - произносит брюнет спокойным голосом.

Вновь хочу оторваться от него, но он не ослабляет хватки.

- Знаешь, о чём я думаю весь день? - словно не замечая моей попытки выбраться, проговаривает Тимур.

- О чём? - останавливаюсь, решив не изводить и без того ослабшего брюнета.

- О том, что хочу поцеловать тебя.

- Тимур! - не выдерживаю и позволяю себе ударить его в грудь.

Парень отшатывается, на секунду потеряв равновесие, а потом вновь захватывает мою талию.

- Это сильнее меня, - признаётся он, опуская взгляд на мои губы.

- Ты болеешь! Хочешь меня заразить? - негодуя, уточняю.

- Когда мы оба выздоровеем, я разрешу тебе меня побить, - на его лице появляется слабая улыбка, и это последнее, что я успеваю увидеть, потому что в следующую секунду его горячий рот забирает всё моё внимание.

Это слишком приятно... ну, почему он такой притягательный, даже когда заражает меня своим вирусом?!

- Ты вообще не умеешь ни о ком заботиться! - выдыхаю, вновь ударив его - но на этот раз легко; даже аккуратно. При этом сама не понимаю, почему начинаю плакать.

Мне так обидно, что он не думает о моём здоровье?..

- Ты меня всему научишь, - притягивает меня к себе Тимур, буквально вжимая в своё тело и опаляя кожу головы горячими от жара поцелуями.

Продолжаю беззвучно орошать его кофту своими слезами, сжимаясь в комок от его объятий. Мне сложно принять то, что он мне сейчас даёт. Я не верю ему. И одновременно

- хочу поверить.

- Это болезнь так действует на тебя, - произношу тихо.

- Тогда я уже давно заболел, - звучит ответ.

- Я не смогу найти общий язык с твоими родителями, - предупреждаю угрюмо, уткнувшись ему в плечо.

- И не надо. Я не из тех, кто приводит девушку в свою семью. Я из тех, кто по окончанию школы съезжает с родительской квартиры и снимает своё собственное жильё, - спокойно отвечает Тимур... - так что тебе не придётся часто видеться с ними. Но мой дед тебе понравится...

- Хочешь сказать, что всё серьёзно? - безрадостно усмехаюсь и качаю головой.

Он не может быть уверен в своих чувствах. Мы общаемся меньше месяца.

- Не хочу ничего говорить. Хочу встречаться с тобой. И спать.

- Что? - напрягаюсь всем телом, вмиг перестав плакать.

- Меня клонит в сон. Может, от таблеток, - ненадолго отстраняясь от меня и растирая лицо ладонью, отвечает брюнет.

Боже... почему я подумала об этом?

- Тогда ложись, - веду его к кровати, помогаю откинуть одеяло и, когда голова брюнета касается подушки, прикрываю его сверху.

- Ляг рядом.

Вздыхаю, глядя на его безмятежное лицо с закрытыми глазами.

Он по-прежнему обо мне не думает. Только о себе.

- Пожалуйста.

Да чтоб его!

Складываю руки на груди, мысленно просчитывая, сколько времени займет побег до ближайшей аптеки? Если сорвусь сейчас - возможно, успею предотвратить катастрофу. Болею я обычно долго.