- Я так не хочу, чтобы он уезжал, - выдавливаю из себя, а потом заливаюсь слезами.
Это был прям поток. Меня прорвало, как плотину. Не понимаю, откуда это взялось, и почему вырвалось из меня именно в этот момент. но факт оставался фактом: я рыдала из-за Тимура в кабинете его матери.
- Знала бы ты, как я рада, что ты у нас появилась, - произносит Екатерина Сергеевна, вынуждая меня оторваться от жалости к себе и вернуться в реальность, - в тебе так много искренности, - продолжает она, ставшим неожиданно мягким, голосом.
- Вы ко мне слишком добры, - качаю головой, опуская взгляд.
- Может быть. Я всегда хотела, чтобы у меня была дочь, - делится Екатерина Сергеевна, а меня вдруг озаряет.
А не это ли причина того, что Тимур остался один на один со своим отцом, сравнявшим воспитание со службой в кадетском корпусе?..
У парня почти не было сторонников в семье! Самые близкие люди не давали ему ощущения защищенности.
Отец хотел вышколить сына, не заботясь о его душевном состоянии, борясь с потенциальной безответственностью и уповая на кнут, а мать всё время мечтала о дочке.
- Вы хоть раз хвалили его? - спрашиваю, потрясенная своей догадкой.
И вижу недоумение, изумление, а затем понимание в её глазах...
Не понимаю, что со мной происходит в следующее мгновение, но по щекам вновь начинают течь слезы, а внутри всё сжимается от новой волны жалости. На этот раз -жалости к Тимуру.
- Вы хоть понимаете, что он испытывает, когда видит ваше ко мне отношение? Он хочет оказаться на моём месте. Он ревнует вас ко мне. Всей этой демонстрацией своего расположения вы делаете только хуже! - вырывается из меня на нервной почве.
- Ты не права, - негромко произносит Екатерина Сергеевна, взяв небольшую паузу перед ответом, - Он сильный мальчик. И он выберется из болота своих комплексов. И именно в тот момент, когда он это сделает, он поймет, почему его так тянет к тебе. Не потому, что я выделяю тебя среди остальных. А потому что он сам тобой восхищается.
Перестаю реветь, прислушавшись к её словам.
Тимур мной восхищается?..
Что-то подобное он сказал мне около лифта десять минут назад, но я его не поняла: решила, что он перестал верить в себя, поэтому его планка автоматически опустилась. до моего уровня.
Но, выходит, это не планка опустилась, это изменилась система оценивания?
- Но почему - мной? - спрашиваю.
И не могу не отдавать себе отчёт: я целенаправленно нарываюсь на комплименты.
Да, я хочу, чтобы хоть кто-то признал, что я чего-то стою.
Я жажду услышать это своими ушами.
Раньше я этого не осознавала, а сейчас.
Меня разрывают противоречия: я хочу, чтобы Екатерина Сергеевна хвалила меня, подтверждая, что мой внутренний компас не сбит, и что моя самооценка не завышена, и одновременно хочу, чтобы она не делала этого - потому что из-за её похвалы Тимур будет чувствовать себя ущемлённым в любви. А он непременно будет.
Выходит, я хочу её не меньше, чем он сам.
Хочу любви. Хочу заботы. Хочу тепла. И хочу всего этого от тех, кого уважаю и ценю. Такое простое желание.
Его осознание приходит ко мне одновременно с осознанием не менее простой и понятной истины - как тяжело было Тимуру, когда он не получал банальной поддержки от своих родителей!
- Сильный и уверенный мужчина никогда не будет довольствоваться пустой девицей с милым личиком. Напротив. Он будет чувствовать себя самодостаточным только рядом с сильной и умной женщиной - такой же достойной, как он сам, - произносит Екатерина Сергеевна, отвечая на мой вопрос, - Возможно, ранее Тимур сделал свой выбор бессознательно. Но, поверь, придёт время, и он сможет понять себя. И до него дойдёт, почему он привёл тебя в это агентство и заставил меня взять тебя на стажировку.
- Он может осознать это слишком поздно. В тысячах километров отсюда, - произношу глухим голосом.
- Я верю в него, - только и произносит Екатерина Сергеевна; затем кладёт руку мне на плечо, - иди, приведи себя в порядок. Нам предстоит сложный разговор с девочками - я хочу, чтобы ты была готова.
Киваю и выхожу из кабинета.
Не знаю, на чём основана её вера, но не уверена, что во мне столько же мудрости, сколько и в ней.
Сейчас я готова орать на Тимура. Бить его по груди. Прогонять с порога своего дома.
Я хочу, чтобы он одумался, прекрасно осознавая, что мной руководит мой личный эгоизм. Так же, как и им - его.
Очень легко сказать - ха, я выше всего этого, и первой усмирю свою тёмную сторону! Однако это будет ложью. Я не хочу отпускать его и не могу ничего с этим поделать.
- Я должна сделать объявление, - произносит Екатерина Сергеевна.
Сижу у стены, опустив голову. Жду, когда все слова будут сказаны.
После всех переживаний этого дня, данный разговор не вызывает у меня ни страха, ни неловкости. Это рабочий процесс.
Единственное, что волнует меня - это реакция Леси.
Именно поэтому я поднимаю взгляд и смотрю на подругу, когда директор озвучивает своё решение касательно моей позиции в группе.
И тут же испытываю облегчение: искренняя радость на её лице даёт ответы на все вопросы.
- Но как это... - Ксана тоже разворачивается ко мне и смотрит на меня таким взглядом, что у любого другого человека тут же появилось бы желание пойти и сдать все нормативы на комиссию из профессионалов, проверив целесообразность своего вступления в группу,
- она станет слабым звеном!
- Кто это решил? Ты? - вежливо уточняет Екатерина Сергеевна, внимательно глядя на девушку.
- Если вы берёте её только из-за Тимура, то. - вновь начинает Ксана, как директор её перебивает:
- Я беру её из-за способностей, продемонстрированных за пару недель стажировки.
- Но она будет лишней! У нас сформированный состав! - не унимается рыжая в то время, как Аглая внимательно смотрит на меня в упор.
- Объясни мне, Ксана, кто дал тебе право решать, кто должен быть в группе? Может, я что-то упустила в контракте, который создавала сама?
После этого вопроса директора, девушка унимается. И поджимает губы.
- То, как ты пользуешься своими связями - это нечестно! - наконец, произносит она, посмотрев на меня.
- Это говоришь мне ты? - подняв бровь, уточняю, - Думаешь, я не знаю, что здесь происходило неделю назад, когда я принесла Екатерине Сергеевне нашу с Лесей песню?
Рыжая широко раскрывает глаза, а затем затравленно озирается, пытаясь найти на лицах остальных ответ на единственный вопрос - кто ещё знает?..
- А что здесь происходило? - уточняет Аглая, переводя взгляд на свою подругу.
- Это. другое. - оправдывается та, не находя себе места.
- Это как раз то самое, против чего ты здесь так «искренне» борешься, - неожиданно вступает в разговор Леся, качая головой и глядя на Ксану с усмешкой, - с одной только разницей: Надя заслужила своё место в группе, - затем подруга поворачивается ко мне и произносит с широченной улыбкой, - я рада, что ты будешь с нами!
- Спасибо, - одними губами отвечаю.
Но в этом слове заключено всё: благодарность за поддержку, благодарность за верность, благодарность за дружбу, благодарность за понимание.
Я всегда знала, что Леся не воткнёт нож в спину. Именно поэтому и сдружилась с ней, доверившись своей интуиции.
- Поздравляю, - только и произносит Аглая, никак более не показывая чувств, одолевающих её в этот момент.
- Я постараюсь вас не подвести. Позаботьтесь обо мне, - отзываюсь, вспомнив принятое в Корее выражение на подобный случай.
- Серьёзно... - Ксана качает головой, недоверчиво глядя на меня.
Вижу, что она хочет ещё многое сказать. Но и мне есть, чем поделиться. Потому произношу уверенно:
- Как ваш будущий лидер, я могу пообещать: никто не будет обделён. И никто не будет выделен среди остальных. В нашей группе главным принципом будет принцип равноправия. Надеюсь, вы разделяете эту позицию, - взглянув на Екатерину Сергеевну, добавляю, - в противном случае я предлагаю снять с себя обязанности и выбрать нового лидера путём голосования.
- Я за тебя, - жмёт плечом Леся, - и за равноправие.
- Не вижу проблемы в твоём лидерстве, если ты действительно будешь прислушиваться ко всем нашим предложениям, - медленно проговаривает Аглая, изумляя меня до глубины души.