Франциска Вульф - Сердце Фатимы

– Мама, ты хорошо смотрела? Там действительно был только один камень?

– Да. Уж не думаешь ли ты, что… – Мать от испуга вытаращила глаза. – Ты считаешь, что Мишель могла проглотить один камешек? Но она не такой младенец, чтобы…

– У детей все возможно, – резко оборвала ее Беатриче. Мысли ее путались. Каким бы фантастичным ни было предположение, но именно камни Фатимы могли пролить свет на состояние Мишель.

– Мне надо срочно домой, – сказала она, поднявшись.

– Что? – На лице матери был испуг. – Этот камень тебе дороже дочери? Боже мой! Именно сейчас, когда твой ребенок…

На помощь Беатриче пришел отец.

– Оставь ее в покое, Марта, – сказал он, положив руку на плечо жены. – Я уверен, Беатриче лучше знает, что ей делать. У нее свои соображения, как помочь врачам.

Он посмотрел на дочь таким теплым взглядом, что у нее защемило сердце.

– Да, папа, – ответила Беатриче. – Кажется, я догадываюсь, почему Мишель в коме. Но мне нужно удостовериться. Поэтому я еду домой. Как только все выясню, сразу же позвоню сюда.

Беатриче схватила сумку и помчалась на автостоянку. Она чувствовала, что счет пошел на секунды.

Дверь дома с треском захлопнулась. Направляясь в спальню, Беатриче думала только об одном: камни фатимы. Она была убеждена, что дело только в них. Возможно, Мишель нашла в ее шкафу шкатулку с камнями и стала играть с ними. По какой-то причине или по воле случая один из камней «проснулся» и перенес Мишель в другое время. Данные анализов и энцефалограмма говорили в пользу этой гипотезы. Сейчас нужно как можно скорее увидеть шкатулку с камнями…

Беатриче вбежала в спальню. Было видно, что родители покинули квартиру в явной спешке: створки шкафа настежь открыты, на полу валяется маленькая шкатулка из темного, почти черного дерева, которую она купила три года назад в индийском бутике. Она хорошо помнила, как однажды вечером, проезжая мимо магазина, увидела в витрине шкатулку, обитую изнутри бархатом, и сразу поняла: это лучшее хранилище для ее камней – неброское и в то же время очень достойное.

Руки Беатриче дрожали, когда она подняла шкатулку и открыла ее. На темном бархате, сверкая своей совершенной красотой, лежал голубой сапфир. Другого камня не было. Она все поняла и испугалась. Что теперь будет?

Она не могла смириться с чудовищной мыслью, что ее дочь, которой нет и четырех лет, сейчас витает во времени.

А может, есть какое-то другое, более простое объяснение? Может, камень во время игры просто закатился под кровать или под шкаф? Она судорожно начала искать, заглядывая в каждый угол. Обыскала даже подвал. Тщетно. Ее самые страшные подозрения подтверждались: сапфир, один из двух камней Фатимы, бесследно исчез.

В полном изнеможении она взяла в руки шкатулку и опустилась на софу в гостиной. Все так. Она и раньше догадывалась, что состояние Мишель каким-то образом связано с камнем, но отказывалась в это верить. Мысль о том, что в дом забрались воры и похитили сапфир, она отвергла сразу же: никакой вор не мог бы оставить без внимания достоинства камней и взял бы их оба.

Беатриче положила шкатулку на софу и выглянула в сад. Три года назад она обменяла свою квартиру в престижном гамбургском районе Винтерхуде на дом в пригороде Бильштедт. Ремонт дома еще не был полностью завершен, но им с Мишель здесь было хорошо. Сад служил идеальным местом для игр. Зимними вечерами Беатриче садилась у камина и слушала, как потрескивают дрова. Годы, прошедшие после рождения Мишель, были наполнены бурными событиями. Когда малышке исполнилось полгода, Беатриче вышла из декретного отпуска, приступив к работе в хирургическом отделении. Разумеется, на полную ставку: почасовой оплаты просто не существовало. Единственным преимуществом было то, что она не дежурила по ночам, – зато чаще, чем другие ее коллеги, работала по выходным и праздничным дням, за исключением Рождества. По счастливому совпадению обстоятельств она всегда была свободна в дни рождения Мишель. Или это не было случайностью? Графики составлял Томас. Может быть, она обязана этим ему?

«Буду в клинике – обязательно его спрошу», – подумала Беатриче. А что теперь? Что ей делать сейчас?

«Думай, Беа, думай, – твердила она себе. – Ты должна разобраться, что произошло на самом деле».

Она закрыла глаза, пытаясь вспомнить все, что ей известно о камнях Фатимы.

Согласно легенде камень Фатимы – это не что иное, как глаз любимой дочери пророка Мохаммеда. Разгневанный человеческой алчностью, Аллах расколол его на множество осколков. Число сапфиров безукоризненной красоты и редкостной чистоты точно не известно, но каждый их них обладает необычайной магической силой.

«Эти камни дважды переносили меня в разные исторические эпохи, страны и времена», – подумала Беатриче. Неужели и ее маленькую дочку постигла та же участь? Невероятно! Фрау Ализаде, которая подарила Беатриче первый камень, когда она оперировала ее по случаю перелома шейки бедра, сказала ей тогда, что мудрости камня Фатимы можно полностью довериться. Он никогда не действует без веских причин. До сих пор Беатриче верила в справедливость этих слов, но сейчас сильно сомневалась. Какой смысл посылать маленькую девочку в глубину веков? Это же абсурд! Она, по сути, всего лишь беспомощный младенец.

Беатриче пришла в ужас от одной мысли, с какими сложностями может столкнуться ее девочка. Воображение рисовало чудовищные картины. Мишель может стать жертвой эпидемии. Или попасть в лапы работорговцев. Ее могут бросить на алтарь ацтеков, чтобы умилостивить ненасытных, жаждущих крови богов. Все возможно.

– Я должна вызволить мою девочку, – произнесла Беатриче вслух и решительно поднялась. Шагая через гостиную, она чувствовала, как ею овладевает отчаяние. Как это сделать? Где искать Мишель? Малышка могла находиться в любой эпохе мировой истории, в любой стране. Может быть, она сейчас в Версале, при дворце Людовика XVI и Марии Антуанетты? Или в страхе бредет по пустыне, занятой британцами Восточной Африки, гонимая прожорливыми львами, чернокожими охотниками или индусами, строящими железную дорогу?

Беатриче не знала, за что уцепиться. А если бы и знала – что из того? Камни Фатимы не имеют стрелок, которые, как машину времени Герберта Уэллса, можно установить на определенную дату. Беатриче сомневалась, существует ли вообще механизм, который бы активизировал волшебную силу камня – будь то магическая формула или заклинание. До сих пор она полагала, что камень отправлял ее в очередное путешествие исключительно по воле случая. Нервно покусывая нижнюю губу, Беатриче настойчиво, как мантру, повторяла слова фрау Ализаде: «Ты можешь полностью довериться камню Фатимы. Он ничего не делает без причины».

Беатриче снова присела на софу и медленно открыла шкатулку.

Она принялась ругать себя за то, что не вставила в нее надежный замок. Сейчас бы не было этих ненужных хлопот и переживаний. Но какой толк теперь ломать голову? Беатриче вздохнула. В глубине души она твердо верила, что полностью находится во власти камня. Даже если бы держала сапфиры в банковском сейфе, это не помешало бы Мишель добраться до них. В этом не было никакого сомнения. Если верить словам фрау Ализаде, у камня свои причины отправить ее девочку в путешествие во времени. Беатриче вдруг ясно осознала: этот, оставшийся у нее, камень приведет ее туда, где сейчас находится Мишель.

Вдохнув полной грудью, Беатриче протянула к нему руку. Сапфир был прекрасен. Теплый и в то же время прохладный. Некоторое время она неотрывно смотрела на него. Вдруг в его глубине зажегся слабый свет. Камень засиял и заискрился. Душа Беатриче наполнилась надеждой.

«Прошу тебя, – исступленно шептала она, зажав в руке сапфир. – Умоляю, отнеси меня к моей дочери! Она такая маленькая. Ей плохо без меня. Я хочу быть рядом с ней».

Она уже нисколько не сомневалась, что камень преследовал свою цель. Она была твердо уверена, что делает именно то, чего он от нее ждет. Он отправит ее к Мишель – может быть, окольными путями, но приведет ее к дочери.

Беатриче чуть было не вскрикнула от радости: вокруг нее все стало медленно вращаться. Потом все быстрее и быстрее. Еще чуть-чуть – и она снова окажется в какой-то другой стране, в другом времени и другой эпохе. И там она обязательно встретит Мишель, свою дорогую девочку. Полная решимости, Беатриче закрыла глаза.

Али аль-Хусейн сидел, откинувшись в кресле цирюльни. Вокруг него, пританцовывая, суетился молодой брадобрей: он поселился в городе недавно, но уже успел открыть свое дело. То, что одним из первых его посетителей был Али аль-Хусейн, знаменитый ученый и личный врач эмира, наполняло его гордостью.