Карен Монинг - Сердце горца

Дэррок наблюдал, как ноздри Бастиона раздуваются, вдыхая запах человеческого мира. Он решил освободить Охотника из его ледяной обители – мрачного, темного мира Чар, находиться в котором была обречена Ансилия – и перенести его на холм Тары, чтобы напомнить обо всем, что Ансилия потеряла. А еще для того, чтобы удостовериться, что король Ансилии, который сегодня поддерживал Эобил, а завтра нет (и предсказать это не мог никто, даже сама королева), не подслушивает. Хотя Король Тьмы редко покидал свой темный замок в дебрях холодного, мрачного мира тени и льда, Дэррок не имел ни малейшего желания привлечь внимание этого грозного... создания.

– Здесь нужна не поспешность, а хитрость. Посылать пару десятков таких, как ты, в мир людей слишком рискованно, – это может помешать осуществлению наших планов. Ищешь возможность снова вольно скитаться по свету, как до принятия Договора, Охотник?

– Да, и ты это знаешь, – проревел Бастион.

– Делай, как я скажу, и это осуществится. Ослушаешься меня – и этого не будет никогда.

– Охотники никому не подчиняются. – От возмущения Бастион зашуршал темными крыльями.

– Все мы кому-то подчиняемся, Бастион, с тех пор как был подписан Договор, – сказал Дэррок, стараясь оставаться спокойным. Ансилия раздражала его и в лучшие времена, не то что сейчас. Нынче здесь было опасно, и он не хотел, чтобы эта опасность возросла из-за того, что норовистые Охотники от кажутся выполнять его приказы. – Я пытаюсь это изменить. Так ты согласен выполнять мои приказы, или будем считать, что тебя все устраивает? Ты согласен быть заключенным? Загнанным в коровник, как скотина?

Бастион снова нахмурился и коротко кивнул:

– Хорошо. Четверо, не больше. У тебя есть идеи, где он может находиться?

– Пока нет. Эобил запретила даже произносить его имя при дворе, поэтому мои агенты ничего не могли мне рассказать. Сначала отправляйся в Шотландию, в горы. Когда-то там жил его сын. – К сожалению, Дэрроку было известно немного. Он даже не знал, дожил ли ребенок до совершеннолетия.

Туата-Де, которых Адам, возможно, считал друзьями, никогда не были друзьями Дэррока, и Эобил имела свои планы насчет принца, которого она так часто прощала. Если бы не Маел, Дэррок ничего не узнал бы о судьбе Адама, несмотря на то что был старейшиной ее Высшего Совета. И все же как раз вскоре после изгнания Адама в людской мир многие представители его расы куда-то исчезли, и никто не видел их в течение не скольких человеческих месяцев. Дэррок не сомневался, что в ближайшее время найдет одного из своих собратьев, который будет точно знать, где Адам, если Охотники не найдут его раньше.

– А когда мы его найдем, что тогда?

Дэррок улыбнулся. Он чувствовал беспокойство Охотника, его желание поскорее вернуть старые времена и старые порядки. И оно совпадало с его собственным желанием. Он также чувствовал себя пленником острова Морар, как Охотники – своего мира-тюрьмы.

– Можете его убить, но тогда, – Дэррок положил сильную руку на плечо Бастиона, – все должно выглядеть как несчастный случай. Так, будто бы он умер от руки смертного. Устранение Адама Блэка – только первый пункт моего плана, и у королевы не должно возникнуть никаких подозрений. Это означает, что рядом с его телом не должно быть ничего, что хоть отдаленно напоминало бы о Чаре. Только человеческие раны. Ты все понял?

– Да.

– Ты можешь сделать так, чтобы те трое тоже поняли это и слушались тебя?

– Я проведу тщательный отбор, – нетерпеливо ответил Бастион.

– Тогда назови этих троих, и я перенесу их сюда, – сказал Дэррок.

Пламенные глаза Бастиона вспыхнули, когда он называл имена своих Охотников.

Габби проснулась до рассвета. На какой-то миг ее тело уже пробудилось, но разум по-прежнему был окутан дремой, и она сквозь сон подумала, что этот день такой же, как и другие – нормальный, мирный, наполненный обычными делами и выполнимыми задачами.

И тут – бабах! – в ее голове проснулись воспоминания: она провалила собеседование, выдала себя Существу, обязалась выполнить сегодня недельный объем работы и ее жизнь превратилась в сущий ад.

Она сердито перевернулась в постели, отчаянно пытаясь снова заснуть, чтобы не видеть его сейчас. Но не тут-то было. Адам Блэк находился в душе. Габби слышала, как он... оно там плещется. Всего в дюжине шагов по коридору от ее спальни. Высокое, смуглое, сексапильное и совсем обнаженное Существо. Прямо в ее доме. В ее душе. И пользуется ее мылом и полотенцами.

И к тому же оно пело. Сексуальным хрипловатым голосом со странным кельтским акцентом. Напевало старую песенку Софи Б. Хокинс: «Я хотел бы быть твоим любовником, ласкать тебя всю ночь до рассвета...»

«Готова поспорить, что все так и будет», – мечтательно отозвался девичий голосок у нее в голове.

– Дайте мне револьвер, – прошептала Габби.

– Дайте мне револьвер, – сказала Габби Джею, когда зашла в кабинет.

Поставив чашку кофе на свой стол, она положила сумочку в ящик, рухнула на стул, поправила юбку и повернулась к проходу:

– Где можно купить револьвер, Джей?

Джей Лендри, практикант, работающий за соседним столом, медленно развернул свой стул и вопросительно посмотрел на нее.

– Габби, с тобой все в порядке? Джеф сказал, ты заболела. Тебе уже лучше? Ты как-то странно себя вела.

– Все в порядке, – сказала она, закинув ногу на ногу так, что одна туфля болталась в воздухе. – Просто мне интересно, где можно купить револьвер.

– Зачем он тебе? – удивленно спросил Джей.

– Я живу в опасном районе, – неумело солгала она. Не то, чтобы она боялась, что ее поймают на этой лжи и осудят за то, что она собиралась сделать. Для доказательства убийства нужно не только оружие, но и тело. А поскольку никто, кроме нее, не мог видеть тело, раз-два – и никакого преступления! К тому же это была самозащита, и прочее, и прочее.

– Займись карате.

Она закатила глаза:

– А что мне делать в ближайшие «как минимум несколько лет», за которые я стану хоть немного опытным бойцом?

Джей пожал плечами:

– Ну, пусть твой парень переедет к тебе.

– У меня больше нет парня, – раздраженно ответила она.

Он, похоже, ничуть не удивился.

– Наверное, это потому, что ты так много работаешь, Габби. Я уверен, он просто устал от того, что ты за работой света белого не видишь. Я бы и сам от такого устал. Знаешь, – он огляделся по сторонам и предусмотрительно понизил голос, – Джеф бы тебя так не напрягал, если бы не был уверен, что ты справишься. Он знает, что ты готова просидеть все выходные, разбирая дело Роллинсов. Знает, что ты выложишься по полной программе, лишь бы что-то себе доказать. А что он собирается делать на выходных, ты не интересовалась? Я тебе скажу. Я слышал, как сегодня утром он договаривался с какими-то дружками, что в выходные будет играть в гольф на Хилтон Хед. Он будет загорать, потягивать пивко, пока ты сидишь здесь в своем...

– Ну ладно, хватит, – рассердилась Габби, и в ней стала потихоньку закипать злость. Но все по порядку: сначала нужно убрать с дороги одно подлое Существо, а уж потом она разбе рется с Джефом Столлером и его планами поиграть в гольф. – Речь не обо мне, и не о моем бывшем молодом человеке, и не о моем начальнике. Речь лишь о том, где достать оружие.

– Ты меня пугаешь. И я тебе не скажу. – Джей отвернулся, уткнувшись носом в монитор.

– Ой, ради бога, я просто возьму и посмотрю в телефонном справочнике, если ты мне не поможешь.

– Вот и прекрасно. В этом случае я не буду проходить по делу как соучастник.

«Студенты-юристы могут быть невежественными в вопросах, которые касаются ответственности», – подумала Габби, шмыгая носом и поворачиваясь обратно к столу.

И стиснула зубы. Адам Блэк взгромоздился на подоконник. Он снова надел кожаные брюки – черные как ночь и мягкие на вид, и ее взгляд какое-то время был прикован к ним. Его наряд дополняли белая футболка, обтягивающая его массивную грудь, и уже другая пара дорогих синевато-серых замшевых ботинок. В одной руке он держал «Золотые страницы». Его черные волосы ниспадали шелковым водопадом до самой талии, и от каждого виска спускалось по косичке. От одного лишь взгляда на него у Габби пересыхало во рту, а ладони становились влажными. И содержание гормонов в ее теле подскакивало до предела.

– Ты объявляешь мне войну, ka-lyrra? – мягко спросил он. Вырвав у него из рук телефонный справочник, Габби прошипела: