Карен Монинг - Сердце горца

Габби показалось, что она получила удар в живот. Молча глядя на то, как мисс Темпл села в свой «Мерседес», Габби мрачно отметила про себя, что Существо, к счастью, тоже продолжило свой путь. Когда шикарный, жемчужного цвета «Мерседес» выехал на Пятую авеню и исчез в потоке машин – а вместе с ним скрылась из виду и работа ее мечты, – плечи Габби поникли. С тяжелым вздохом она повернула и побрела к углу улицы, где могли позволить себе парковку простые студенты-юристы, которым не суждено добиться успеха, потому что они «слишком ветрены».

– Слишком ветрена, черт возьми, – пробормотала она, положив голову на руль. – Да вы не представляете, что у меня за жизнь! Вы-то не видите их всех.

Все, что могла почувствовать мисс Темпл, – это легкий ветерок, небольшое повышение температуры воздуха; может быть, она даже уловила экзотический бодрящий аромат. И если бы вдруг Существо слегка коснулось ее – они, хоть и оставались невидимыми, все же были реальны и действительно находились там, – мисс Темпл нашла бы этому какое-нибудь объяснение. Те, кто не видит Чар, всегда так делают.

По своему горькому опыту Габби знала, что люди легко находят объяснение всему непонятному. Она не переставала удивляться, какие глупые, не выдерживающие критики оправдания придумывали они, чтобы защитить свое восприятие реальности. «М-да! Кажется, я не выспался сегодня». Или: «Ты смотри! Та вторая (третья, четвертая) бутылка пива за ленчем была лишней». Если не получалось придумать ничего получше, они довольствовались простым: «Наверное, показалось».

Как бы она хотела пребывать в таком же неведении! Габби помотала головой и попыталась утешить себя мыслью, что Существо ей все-таки удалось обмануть и оно ушло. Она в безопасности. По крайней мере сейчас. По подсчетам Габби, из-за Чара в ее жизни возникало девяносто девять процентов проблем. За оставшийся один процент она готова взять ответственность на себя, но именно Существа были причиной того, что этим летом она переживала один кризис за другим. Именно из-за них она стала бояться выходить из дома, потому что никогда не знала, где они появятся в следующий раз и как сильно ее напугают или какой дурочкой она себя выставит, пытаясь притвориться. И именно из-за них пятнадцать дней, три часа и (она задумчиво посмотрела на часы) сорок две минуты назад ее бросил парень.

Габриель О'Каллаген питала совершенно особую и глубоки личную неприязнь к Чару.

– Я вас не вижу. Я вас не вижу, – шептала она, когда два соблазнительных Существа прошагали мимо капота ее машины. Она отвела взгляд, поймала себя на этом, а потом покрутила зеркало заднего вида и притворилась, что возится с губной помадой.

«Никогда не оборачивайся слишком резко, – предупреждала ее прабабушка, Мойра О'Каллаген. – Веди себя естественно. Научись скользить по ним взглядом и отводи его плавно иначе они поймут, что тебе все известно. И тогда они тебя заберут. Никогда не выдавай, что ты их видишь. Обещай мне, Габби. Я не хочу тебя потерять!

Грэм тоже в отличие от остальных людей видела этих Существ. Их видели большинство женщин их рода по материнской линии, хотя иногда этот дар передавался и через поколение. Так было, например, с ее мамой, которая переехала в Лос-Анджелес много лет назад (можно подумать, в Калифорнии люди менее странные, чем Существа), оставив семилетнюю Габриель с Грэм, «пока не устроится». Джилли О'Каллаген так и не устроилась до сих пор.

«Почему этот дар не миновал меня?» – размышляла Габби. Ведь она хотела всего лишь жить нормальной жизнью. А оказалось, что вести такую жизнь чертовски трудно, даже в скучном Цинциннати. Габби уже начала было думать, что жить в Три-стейт – у границы штатов Индиана, Огайо и Кентукки – почти все равно, что жить в мистическом устье Солнечной долины. Пусть на Среднем Западе не было демонов и вампиров (да, это так!) зато там были притягательные, высокомерные Существа которые сделают с ней бог знает что, если им станет известно, что она их видит.

История ее семьи изобиловала рассказами о предках, которых схватили ужасные Охотники королевства Чар, и с тех пор этих представителей рода О'Каллаген никто не видел. В некоторых рассказах говорилось, что они были быстро и жестоко убиты Охотниками, в других – что они стали рабами в королевстве.

Габби понятия не имела, зачем этих несчастных туда забирали и какой от них был толк, но одно она знала наверняка: ей не хотелось бы когда-нибудь это испытать.

Позже Габби поняла, что во всем виновата та чашка кофе. У каждого несчастья, которое случалось с ней начиная с того момента, с гениальной простотой с помощью логической цепочки можно было проследить связь с той чашкой кофе: если бы не было события А (той самой чашки кофе), не было бы и Б (провала на собеседовании), а значит, не последовало бы и В (необходимость идти на работу), и уж точно не настало бы Г (весь тот ужас, который произошел с ней там)... и так до бесконечности.

И в самом деле, ведь это нечестно – чтобы такое тривиальное, спонтанное и, казалось бы, безобидное решение взять в ресторане кофе со льдом на вынос перевернуло всю ее жизнь.

Нельзя сказать, что Габби не винила во многих своих неприятностях Существ, но изучение права научило ее относиться к событиям беспристрастно, чтобы иметь возможность аргументировано доказать вину. А простые факты говорили, что, не будь у нее в руке стаканчика с кофе, она бы его не выронила, не забрызгала бы мисс Темпл, не оказалась бы в глупом положении и не потеряла бы надежду получить работу своей мечты. Если бы не тот кофе, Существу незачем было бы оборачиваться и смотреть на нее, а у нее не оказалось бы причин для паники. Жизнь спокойно текла бы дальше. Ведь ее пригласили на второе собеседование, и она отпраздновала бы это событие вечером с подругами.

Но из-за того злополучного кофе Габби не поехала гулять, а направилась домой, приняла ванну с большим количеством пены, долго рыдала, а позже тем же вечером (она была уверена, что офис будет пуст и ей не придется отвечать на все эти унизительные вопросы приятелей-студентов) снова поехала в центр на работу. Она должна была закончить девятнадцать арбитражных дел, что имело немаловажное значение теперь, когда на другую работу рассчитывать не приходилось.

Все из-за той же злополучной чашки кофе Габби была расстроена и, паркуя машину у здания офиса, не обратила никакого внимания на смуглое раздраженное Существо, которое вышло из полумрака соседней аллеи.

Да если бы не дурацкая чашка кофе, Габби даже не было бы там в тот момент! А ведь как раз в тот миг дело приняло печальный оборот от плохого к худшему.

Гордо шествуя по переулку, Адам Блэк провел рукой по волосам и нахмурился. Долгих три месяца пробыл он в человеческом облике. Если быть точным, девяносто семь ужасных дней. Две тысячи триста двадцать восемь бесконечных часов. Сто тридцать девять тысяч шестьсот восемьдесят отвратительных минут. Он стал одержим ходом времени. Это был какой-то недуг смертного, усложняющий жизнь. Теперь ему оставалось только надеть часы.

Никогда!

До сих пор он был уверен, что Эобил должна уже скоро явиться за ним. Он чувствовал, что готов поспорить на что угодно, хотя спорить было, в общем-то, не на что. Но королева до сих пор не явилась, а он устал ждать. Мало того, что для существования людям был отмерен до смешного короткий отрезок времени, так еще их тела испытывали потребности, на удовлетворение которых уходила немалая часть этого времени. Один только сон занимал четверть жизни. И хотя за последние месяцы Адам свыкся с этими потребностями, его возмущало, что он вынужден быть рабом собственного тела. Ведь – о Боже! – ему нужно есть, мыться, одеваться, спать, испражняться, бриться, причесываться! Он хотел снова стать самим собой. И не тогда, когда будет угодно королеве, а прямо сейчас.

Поэтому он покинул Лондон и отправился в Цинциннати (чертовски долгий путь – самолетом) на поиски своего сына, Цирцена Броуди, – получеловека, которого он произвел на свет более тысячи лет назад. Цирцен, наполовину Туата-Де, имел магическую силу, которой больше не обладал Адам. Он женился на смертной из XXI века и почти все время проживал с ней в Цинциннати. Почти.

По прибытии в Цинциннати Адам обнаружил, что дом Цирцена пуст, а он понятия не имел, где еще можно искать сына. Он поселился в доме и попросту убивал время в ожидании возвращения Цирцена, отчаянно пытаясь игнорировать тот факт, что впервые за все его вечное существование время взяло реванш.