Данмар был не менее учтив, в то время как священник оставил ее слова без внимания, притворившись, что разглядывает дорогие гобелены, ни один из которых не имел отношения к религиозной жизни.
«Темные люди, – подумал он. – Непросвещенные люди, как эта девчонка. Господи, ну надо же было оказаться в безбожном зале. Ее нужно сжечь как настоящего еретика!»
Данмар оторвал взгляд от мягко покачивающихся юбок уходившей Сесиль и посмотрел на священника. Лорд нахмурился, услышав, что тот бормочет. Сжечь эту совершенную плоть? Он, кто улыбался, глядя на самые ужасные страдания, какие только мог вынести человек, содрогнулся при этой мысли.
– Нет, – резко сказал он, – ее не трогать!
– Из-за нее вы будете обречены на вечные муки, – предупредил отец Эйндреас. – Позаботьтесь о своей душе.
– За душу я спокоен, – беззаботно сказал Данмар. – Только мое тело сгорает от желания обладать ею.
Отец Эйндреас нахмурился, но больше ничего не сказал. Он давно заметил, что лорд Данмар не отличается особым религиозным рвением, присущим большинству фаворитов Мари де Гиз.
Сесиль одевалась с такой тщательностью, как будто готовилась к коронации или казни, последнее более точно отражало ее отношение к предстоящему обеду.
На ней было платье из узорчатой шелковой ткани на клеёном холсте для большей жесткости. Надевая его, она сказала, улыбаясь, Изабел:
– Желательно добавить жесткости моему позвоночнику. Признаться, я не жажду пойти на сегодняшний обед.
– Это из-за священника, – презрительно фыркнула Изабел. – Ручаюсь, сам Господь Бог смотрит с неодобрением на этого человека.
Сесиль не ругала Изабел за непочтительность. Она была согласна с ней.
– Из-за Данмара тоже. Этот человек вызывает у меня озноб, но я скорее откушу себе язык, чем он узнает об этом.
Она послушно сидела перед зеркалом из отполированного серебра, в то время как Изабел укладывала ее волосы. Не спрашивая Сесиль, она сделала ей высокую прическу, для верности пропустив сквозь нее ленты. Шапочка, венчавшая это отливающее золотом сооружение, казалась совершенно бессмысленной, настолько она была маленькой. Но она тоже прибавляла ей рост.
Чувствуя себя неудобно в корсете, который помогал удерживать юбки колоколом, Сесиль улыбнулась:
– Попробуй подступиться к такой фигуре. Не говоря уже о шершавой тафте, из которой были сшиты несколько нижних юбок.
Конечно, для любого мужчины, готового к насилию, ее наряд вряд ли бы явился серьезным препятствием, но Сесиль была абсолютно уверена в том, что Данмар не пойдет напролом. Нет, он будет обхаживать ее, пренебрегая всеми правилами приличия, создавая неудобство и вызывая растущее чувство тревоги, но при этом будет действовать исподволь, чтобы избежать сопротивления. Инстинкт ей подсказывал, что он собирается запугать ее, но она не могла понять почему. Что бы там ни было, она решила не сдаваться. Она, дочь своего отца и жена Иана Гилликриста, сможет отстоять свою честь.
Данмар и отец Эйндреас отдыхали, удобно устроившись в глубоких кожаных креслах, стоящих на турецком ковре у камина, который не разжигали из-за теплой погоды. Пытаясь придать крепости более домашний вид, Сесиль по-новому расставила мебель. Не все ей удалось, особенно в зале. Там нужно было повесить новые гобелены, потому что старые настолько натурально воспроизводили батальные сцены, что, казалось, с них капала кровь.
Когда Сесиль вошла в зал, мужчины встали, хотя, как она поняла, отец Эйндреас оказал ей этот знак внимания только по команде Данмара.
Когда они сели за стол, уставленный дорогой посудой и кубками, украшенными драгоценными камнями, шеф-повар распорядился внести первое блюдо. При виде жареной свинины с золотистой корочкой и горошка нового урожая, густо политого соусом, Сесиль улыбнулась, выражая свое одобрение, что незамедлительно было передано повару на кухне.
После нескольких шутливых замечаний Данмар направил разговор в нужное ему русло.
– Как вам нравится семейная жизнь, миледи?
– Она оказалась настолько приятной, насколько я ожидала, – Сесиль старалась не вкладывать в свои слова особых чувств, зная, что они могут быть истолкованы по-разному.
Данмар поглядел на нее с уважением. От нее не очень-то многого добьешься. Продолжая игру, он оглядел убранство зала.
– Гилликрист хорошо обеспечивает вас.
– Не могу пожаловаться, – Сесиль прекрасно знала, что Данмар может далеко заходить в разговоре и что большинство дам, обидевшись, обычно обрывали его резкой фразой. Но она догадывалась, что он ведет свою игру, и хотела разгадать ее. Возможно, ей удастся узнать что-нибудь полезное для Иана.
Внезапно Данмар переменил тему разговора.
– Вам понравился Эдинбург?
– Он меня давит, – призналась она, не видя в этом никакого вреда.
– Как любой город, – согласился Данмар. – И все же Эдинбург способен взволновать, когда там находится королевский двор.
– Я не из тех, кто жаждет волнения, милорд. – Ее забавлял этот разговор. – Я больше люблю тишину.
– Этот ублю… неродной брат вашего мужа живет в Эдинбурге, не так ли?
Сесиль замерла, затем медленно кивнула и потянулась за своим кубком. Данмар спросил ее о том, о чем наверняка знал сам. Почему?
– Тавис многое потерял, когда Иан Гилликрист вступил в права наследника. – Слова были сказаны как бы невзначай, сам же Данмар наблюдал за ее реакцией из-под прикрытых век.
И снова Сесиль кивнула, ничего не сказав в ответ.
– И он бы многое получил, если бы Иан Гилликрист неожиданно уехал, – тихо добавил Данмар.
Сесиль выставила подбородок, почувствовав вызов в его словах.
– Иан не уедет.
– Но, миледи, он уже уехал.
– По распоряжению Аррана, – уточнила она, – и обязательно вернется. И я обязательно дождусь его возвращения.
– Боюсь, что нет. – Данмар следил за ней взглядом ястреба, выслеживающего свою добычу. – Он не поехал во Францию. Его путь лежит на юг – в Англию.
– Вы лжете. – Но поймав мрачный, полный удовлетворения взгляд отца Эйндреаса, Сесиль поняла, что Данмар говорил правду. Она поборола свое смятение и смело встретила его взгляд. – А если ему понадобилось поехать в Англию, – сказала она, стараясь казаться более уверенной, чем была на самом деле, – я верю, что он вернется.
– А когда вы устанете ждать? – Данмар улыбнулся, глядя на нее невидящими глазами.
– Вдобавок к тому, что вы знаете, – сказала Сесиль, не повышая голоса и вставая, – знайте еще и это: Иан Гилликрист – мой муж, и я готова ждать его возвращения всю жизнь.
По ее высокомерному тону Данмар понял, что задел ее за живое, но он не успел нанести ей окончательный удар, так как в этот момент двери зала широко распахнулись. Данмар выругался про себя, а отец Эйндреас побледнел: в комнату вошли Сэлек Лотаринг и его старший сын Берингард.
Сесиль вздохнула с облегчением и, сделав над собой усилие, спокойно поздоровалась с ними.
– Отец, Берингард, как хорошо, что вы приехали в Дейлисс.
Отец цепким взглядом рассматривал ее лицо, и необычная радость на ее лице огорчила его.
Подыгрывая Сесиль, которая не подала виду, что посылала за ними, Сэлек пожал плечами с притворным удивлением.
– Доннчад сообщил нам о своем отъезде. И твоя мать, святая женщина, послала нас убедиться в твоей безопасности. – Он холодно улыбнулся Данмару и положил свою тяжелую руку на плечо Берингарда, который подался вперед при виде отца Эйндреаса. – Конечно, если бы я знал, что тебе уделяют такое внимание, я бы ее успокоил.
Данмар улыбнулся сквозь стиснутые зубы.
– Лотаринг, я действительно рад вас видеть. – Он вежливо поклонился обоим мужчинам, не потрудившись сказать хотя бы пару вежливых фраз о младшем из них.
Сэлек посмотрел на дочь, в ее лице чувствовалось напряжение. Похоже, они не слишком скоро явились.
– Что случилось, Сеси?
– Милорд Данмар принес печальные известия… если это правда. – Она бросила на Данмара горький взгляд. – Он говорит, что Иан не поехал во Францию, куда его послал наш регент, а вместо этого отправился в Англию.
– Это правда, – небрежно бросил Данмар, – хотя я уверен, что леди Гилликрист предпочтет этому не поверить.
– Какие у вас доказательства? – прорычал Берингард.
Данмар пожал плечами, он побаивался этого человека-медведя.
– Доказательства? Мне не нужны никакие доказательства. Время докажет мою правоту.