Эмилия Остен - Сердце крестоносца

– И что вы предлагаете? Покориться ему? Сдаться на милость победителя? – Римильда скривилась. – Невозможно. Я верна мужу.

Хорошо бы и муж оставался ей верен. Как он улыбался леди Клотильде де Во! И любви с его стороны что-то не заметно. Однако не стоит рассказывать этого совершенно чужой женщине, у которой свои интересы.

– Нет, я предлагаю вам потерпеть еще несколько дней, – вполне миролюбиво сказала леди Гамфри. – Вы ведь понимаете, что мне тоже неприятно наблюдать за тем, как его высочество обхаживает другую. Я смогу убедить его покинуть замок.

– Но… – Римильда кусала губы, не решаясь заговорить о своих сомнениях.

– Вы не уверены, что мне удастся?

– Ведь принц приехал сюда не просто потому, что я запала ему в душу, – откровенно высказалась Римильда.

– Конечно. И я берусь его убедить, что здесь он не дождется поддержки.

– Почему вы решили так поступить, леди Гамфри? Ведь я вам никто.

– Как я уже сказала, мне не нравится, что принц положил на вас глаз. Не люблю соперниц. – Улыбка Милисенты оказалась остра, словно нож. – К тому же я внимательно наблюдала за вами и вашим мужем. Вы не желаете присоединяться к его высочеству. Вы вообще ни к кому не желаете присоединяться. Ваш муж, леди Мобри, настоящий воин, однако он не хочет новой войны. И я не желаю тратить время, отбивая у его высочества охоту поймать вас или уговорить вашего супруга сражаться на его стороне. Проще убедить принца, что это не нужно.

– Вы очень добры, – сказала Римильда. Она прекрасно понимала, что сейчас ее проблемы способна решить только эта женщина. И то, что леди Гамфри оказалась на ее стороне, – несомненная удача.

– Доброта тут ни при чем. Только выгода.

– И все же вы могли бы действовать другими способами, – улыбнулась Римильда.

Милисента пожала плечами:

– Могла бы. Но предпочитаю решить дело миром. Возможно, однажды вы в свою очередь мне поможете.

– Я не забываю добра.

– В таком случае, мы поняли друг друга.

Леди Гамфри сдержала свое обещание. Через три дня, после непрерывных увеселений и еще одной охоты, двор принца Джона во главе с ним самим покинул Дауф. Прощаясь, принц поблагодарил Римильду за гостеприимство, выразил сожаление, что не может попрощаться и с графом Мобри, и смотрел с тоской. Римильда, все эти дни старательно избегавшая общества Джона, едва не рассмеялась от облегчения. Однако она смогла выдавить из себя вежливую улыбку и заверить его высочество, что ничего печальнее его отъезда с нею в жизни не случалось.

Когда кавалькада выехала из ворот замка и мост поднялся, Римильда испытала ни с чем не сравнимую радость. Свобода! Свобода от обязательств перед особой королевской крови, свобода жить своей жизнью. Только вот Танкред… Когда он вернется – неведомо, как поведет себя – неизвестно. Римильда не сомневалась, что мужа обрадует известие об отъезде принца. А дальше? Тот последний поцелуй во дворе был просто чудом. Когда же Танкред намерен скрепить брак окончательно?

Фонтевро возвратился через день после отъезда принца и его свиты. Отряд появился на закате, когда заходящее солнце уже окрасило стены Дауфа в кроваво-красный цвет. Все казалось забрызганным кровью, и это вселяло в сердце Римильды тревогу. Что-то должно произойти. Неясное предчувствие, тень грядущих перемен… Римильда надеялась, что эти перемены к лучшему.

Она вышла во двор, чтобы приветствовать своего мужа и господина, и смотрела, как Танкред слезает с коня. Парис перебрасывался шутками с замковыми охранниками, челядь высыпала во двор, чтобы приветствовать прибывших, и все громко обменивались новостями. Римильда стояла на крыльце, неотрывно глядя на Танкреда. Тот шел сквозь толпу прямо к ней, и сердце замирало при взгляде на его спокойное, словно из камня вырезанное лицо.

Приблизившись, Танкред кивнул Римильде:

– Миледи жена.

– Милорд. – Она еле заметно приподняла голову – может, сейчас Танкред поцелует ее? Но нет. Он лишь подал ей руку, чтобы сопроводить в большой зал. Римильда постаралась скрыть разочарование.

– Я вижу, принц нас покинул. – Танкред окинул взглядом вычищенный зал.

– К величайшему сожалению.

– Твоему сожалению – или его?

– Обоюдному. – Римильда помолчала, ожидая, вдруг Танкред приревнует ее, вспылит, но муж молчал, и она продолжила: – Джон жалел, что уезжает. Я – что он не сделал этого раньше.

– И ты ничего ему не обещала?

– Ни словечка. Он так и не завел разговор о деле.

– Странно. – Танкред усадил жену на стул у камина. Уголья горели драконьими глазами. – Я полагал, он останется, пока не вырвет ответ.

– Леди Милисента Гамфри решила иначе.

– Его фаворитка!

– Да, мы с ней вступили в заговор, и она убедила принца, что мы с тобой ему не поможем.

Танкред покачал головой:

– Удивительна сила женских заговоров.

– Королева Элеонора тоже многое об этом знает, – мрачно заметила Римильда. – Если бы она не подстрекала мужчин к войне…

– Война идет всегда. С этим ничего не поделаешь, к сожалению. – Танкред, не отрываясь, смотрел в огонь. – Однако я надеюсь, что здесь, на землях Мобри, ее удастся избежать.

– Ты уже нагнал страху на всех окрестных разбойников? – засмеялась Римильда.

– Не на всех, к сожалению.

– Значит, ты скоро вновь покинешь Дауф?

– Через два дня.

Римильда постаралась скрыть разочарование. Никакого намека на то, что их с Танкредом отношения сдвинулись с мертвой точки, она не видела. Что ж, не стоит сдаваться.

– Ты, наверное, устал. Хочешь принять ванну?

– Благодарю, Римильда. Конечно.

…Поздно ночью Римильда снова лежала без сна, одна, раз за разом прокручивая в памяти события вечера. Она вновь вымыла Танкреду волосы, однако он не позволил сделать нечто большее. Римильда никак не могла догадаться, что им движет. И понимала, что не заснет до утра.

Одна.

Римильда критически рассматривала обновленную главную залу. В камине, как в старые добрые времена, потрескивало бревно: хотя весна уже разгулялась вовсю, в большом замке по-прежнему гуляли сквозняки. Так как Танкред бывал сейчас в замке лишь наездами и во время своих визитов не давал Римильде никаких намеков, она просто изводилась. Лучшим средством от беспокойства была работа. Поэтому Римильда занялась тем, чем давно мечтала заняться: внутренней отделкой Дауфа, ремонтом комнат и весенней ярмаркой. Все это требовало неустанных забот, и, падая с ног от усталости под вечер, Римильда засыпала мертвым сном. Впрочем, нет, сны ей снились, и во всех присутствовал Танкред. Танкред, Танкред, всюду Танкред! Римильде казалось, он постоянно бродит где-то в замке, хотя муж давно был в отъезде. Несколько раз в день она поднималась на башню и всматривалась в зеленеющую даль, пытаясь разглядеть возвращающийся отряд. Но тщетно. Ведь она даже не знала, в какую сторону смотреть. Это совсем не походило на ожидание Деневульфа, когда каждый раз, поднимаясь на башню, она проклинала братца. Сейчас она шептала молитву.

Она делала теперь дом не просто таким, каким хотела видеть его сама. Она желала, чтобы Дауф наконец стал домом для Танкреда. Муж выделил ей приличные средства, и Римильда позволила себе купить новые подсвечники, занавеси, покрывала. Роскошные ковры Фонтевро привез из Палестины. И замок начал преображаться, приобретая вид дома, в котором не бывает беды.

Сейчас Римильда с удовольствием оглядывала зал, понимая, что усилия были потрачены не напрасно. Она как раз любовалась галереей (перила переделали и выкрасили, и с них теперь свисали флаги рыцарей графа Мобри), когда появился Фрил.

– Миледи, граф возвращается!

– Прекрасно! – Римильда широко улыбнулась. – Прикажи подавать ужин! Наверняка милорд и его люди очень голодны.

Она слышала, как открываются ворота, и вышла во двор, чтобы приветствовать рыцарей. Римильда ожидала увидеть Танкреда – он всегда первым въезжал в замок, – однако колонну возглавлял Парис де Ритон с самым мрачным выражением лица.

Римильда почуяла неладное.

– Парис! – она сбежала с крыльца. – Граф Мобри! Где он?

– В повозке, миледи. Он ранен. – Кольчуга самого Париса была изрядно покорежена, а левый рукав рассечен. Это выглядело так, словно он едва не лишился руки.

Римильда похолодела. Только не это!

– Рана серьезная? – Ах, какой глупый вопрос. Если Танкред не смог сидеть на коне…

– Арбалетный болт попал в плечо. К счастью, не зазубренный. Мы вынули его и обработали рану, привезли с собой лекаря, однако милорд пока без сознания. Он потерял много крови, пока мы вытаскивали стрелу. Лекарь говорит, что рана серьезная, но неопасная.