Джоди Томас - Сердце на рукаве

Официантка пожала плечами.

– Прочитала в газете.

Клинт медленно поставил чашку на стол.

– У Вас случайно не найдется этой газеты?

Через минуту женщина вернулась с номером газеты, а через десять минут Клинт стоял в конторе Аманды такой рассвирепевший, что она могла чувствовать, как нервно подергивалось его тело.

Клинт услышал, как Аманда спускалась по лестнице. Она прошла к входной двери и поставила лампу на пол.

– Ты опять сломал мой замок!

Клинт медленно повернулся, настраивая себя на сопротивление красоте, которую ждал увидеть. Но ничто не могло защитить его. Аманда была так прекрасна в своей белой ночной сорочке, ее волосы струились по плечам, а ноги пытались спрятаться от холода. Может, кому-то другому она не представлялась красавицей, Клинту же казалась прекрасной.

– Это что, еженедельный ритуал, приходить и вышибать мне дверь?

Она стояла и говорила так, словно во всем была виновата не она, а он.

– Тебе никогда не приходило в голову, что замки здесь поставлены с какой-то целью?

– Мне надо было тогда дать возможность картежнику пристрелить тебя и спасти себя от беды.

Как всегда у Аманды не нашлось благоразумия бояться его.

– А почему это ты так зол? Если из-за куртки, то я сейчас верну ее.

– Вовсе не из-за куртки.

Она была так близка, что он чувствовал ее запах. Чисто выстиранная рубашка и Аманда.

Клинт слегка тряхнул головой и тяжело задышал, стараясь выдохнуть ее аромат.

– Я здесь из-за этой проклятой статьи в газете. – Аманда устроилась за столом, словно приготовилась вести деловую беседу.

– На что жалоба?

Клинт подавил в себе желание закричать на нее:

– А жалоба на то, что ты рассказала все подробности моей жизни на первой странице газеты!

– Прошлое должно всегда оставаться с нами.

– Но не на первой странице. Я похоронил ту часть жизни.

Взгляд Клинта был полон гнева и между ними возник почти физический барьер. Аманда слегка выпрямилась.

– Разве какая-то информация была ложной?

Впервые после того выстрела голова Клинта болела сильнее, чем рана на груди. Он не хотел отвечать, не хотел думать о прошлом, а еще меньше читать о нем в газете.

Аманда повернула газету таким образом, чтобы можно было прочитать статью.

– Так, посмотрим. Что же здесь неправда? Ты родился в Канзасе?

Клинт рухнул на стул напротив нее, даже не пытаясь отвечать. Он поставил локти на стол и молча положил голову на руки, а журналистка продолжала:

– Ты добровольно вступил в армию в 16 лет, когда началась война. После Виксбурга ты служил с Грантом в Теннесси и ушел в отставку в чине капитана. Вернулся домой с молодой женой в Канзас, где царил полный беспорядок. Через шесть месяцев после окончания войны твоя жена с неродившимся ребенком была убита бандитами, которые ворвались к тебе на ферму и сожгли дом. – Аманда взглянула на него. – Остановите меня там, где я говорю ложь, мистер Мэтьюз.

Клинту казалось, что он тонет. Воспоминание об Энджелин было призраком, оставшимся в прошлом. Она была совсем юной, ей не исполнилось и двадцати, когда они поженились. Клинт думал, что она повзрослеет и отделается от беспомощности и страха перед оружием. Но в ту ночь, когда на ферму напали бандиты, она даже не пыталась бороться. Энджелин позволила им взять свою жизнь и все то, что Клинт любил, без единого выстрела. Клинт похоронил ее и уехал искать убийц. На это ушел почти год, но он выследил их одного за другим и отомстил. К тому времени, когда Клинт покончил с местью, сердце его стало твердым, как гранит, а стена, которую он создал вокруг себя, не разрушалась… до сегодняшнего дня.

– Тебя знают как благородного бандита. Ты никогда не пристрелил свидетеля или мальчишку моложе восемнадцати лет, даже если дети тебя на это провоцировали. – Аманда улыбнулась, довольная своими исследованиями. Ей пришлось связаться со многими юристами, которых она знала в трех штатах, чтобы собрать эти сведения.

– Ты спас мою жизнь, хотя сам мог погибнуть, – поток слов замедлился, когда до Аманды дошло, как много она значила для Клинта, если тот не выхватил пистолет, когда Лоусон вытащил свое оружие. Спасая ее, он рисковал жизнью.

Клинт молчал так долго, что Аманде показалось, будто он ее не слышит. В конце концов мужчина опустил руки и вновь надел невидимую маску.

– А последний абзац? – Аманда взглянула на статью.

– А, последние несколько предложений. Ну, я догадываюсь, ты бы не дал Лоусону уйти. Он так подло ранил тебя, что ты захочешь сравнять счет.

– Если я и захочу этого, а я не говорю, что хочу, то последнее, что сделаю, – позволю этой новости появиться в газете.

Мертвенно спокойный Клинт встал и вышел из конторы. Он понимал, что если останется, то Амднда наверняка захочет поговорить о его жизни, а это вопрос, который он никогда и ни с кем не обсуждал.

Аманда видела, как он уходил, сердце ее разрывалось от боли. Ей так много хотелось сказать Клинту. И было совершенно неважно, что он не рассказывал о прошлом, он открыт только для будущего. Больше всего на свете ей хотелось теперь прижаться к нему. Глядя через оконное стекло, она сознавала, что он уходил из ее жизни навсегда.

Слезы затуманили глаза при виде того, как он пересекал тихую улицу и шел к отелю. Одинокая тень мужчины появилась между двумя зданиями и медленно направилась за Клинтом. Но как только человек в черном приблизился к дверям отеля, тень вновь нырнула между зданиями. Аманда знала, что черная тень с пистолетом – Дон Лоусон.

Аманда видела, как любимый ею человек исчез в отеле. Впервые в жизни она пожалела о том, что напечатала эту статью. Она выставила напоказ всему городу личную жизнь Клинта Мэтьюза. Он же был очень скрытный человек, любивший уединение и навсегда расставшийся с прошлым. Аманда заставила его вспомнить о былом. Но если она хранила сундуки, набитые реликвиями прошлого, то это совсем не значило, что и ему следовало поступать так же.

Она побежала наверх в спальню и кинулась к окну, из которого можно было лучше видеть отель. Не забывая о грозящей опасности, Аманда подняла со стола бумажное сердце. Может, она ошиблась в определении причины, по которой он хранил этот кусочек бумаги? Может, он сказал правду, когда заявил, что она ничего не значит для него? Не выставляет ли она себя дурочкой в глазах мужчины, которому безразлична?

В одной из комнат второго этажа отеля замерцал огонь. Аманда знала, что это комната Клинта, так как он никогда не останавливался в фойе с другими мужчинами. Он одиночка, и, наверное, навсегда им останется. Ее сердце рвалось к нему, потому что она, как никто другой в этом городе, понимала, что значит быть одиночкой.

Пока Аманда смотрела на сиротливый огонек, какая-то тень безмолвно скользила от окна к окну по балкону второго этажа. Человек в черном остановился у окна Клинта и низко присел, вероятно, дожидаясь, когда погаснет свет.

Аманда отскочила от окна, понимая, что сейчас должно произойти. Картежник Лоусон планировал убить заснувшего Клинта. Завтра все будут говорить об этом, но без шерифа никто не сможет расследовать убийство.

В панике Аманда бросилась к старому сундуку, стоящему в углу. Она вытащила отцовские брюки и рубашку. С четкостью солдата, готовящегося к сражению, Аманда стала одеваться, добавив к наряду собственные ботинки и куртку Клинта. Повернувшись к зеркалу, она с удивлением отметила, что выглядит как мужчина. Единственный раз в жизни рост помог ей.

Она спрятала волосы под широкополой шляпой, затем взяла в руки старый револьвер “Патерсон”. Сначала Аманда колебалась, думая стоит ли ввязываться в историю, которая ей, может быть, не под силу. Она даже не знала, как зарядить оружие, а тем более, как из него стрелять. Да и что вообще заставило ее подумать, будто Клинт нуждается в помощи?

Но потом Аманда увидела бумажное сердце, лежащее в носовом платке жены Клинта, и поняла, что ей следует делать. Ведь в конце концов этот человек извлек не бумажное, а ее настоящее сердце в ту ночь. Она была, наверное, единственной женщиной в городе, которую никто не хотел любить, а этот сильный, молчаливый мужчина хранил бумажное сердце, как сокровище, и к тому же, спас ей жизнь. Какое еще доказательство его чувств необходимо?

Рука Аманды дрожала, когда она пристегивала пистолет к поясу.

– И ты, Клинт Мэтьюз, тоже не подарок, – бормотала она. – Но я знаю, что ты меня любишь. И я заставлю тебя жить долго, чтобы ты наконец это понял.