— Дарси! Черт побери. — Оставляя кровавые следы, он бросился вслед за ней.

Наверное, даже косноязычный кретин смог бы все ей объяснить гораздо лучше.

Тревор скатился с лестницы, снова выругался, услышав грохот двери паба. Господи, куда ее понесло? Они же не одеты. Она в тонком халате, он в одних джинсах. Разумный мужчина побежал бы со всех ног в противоположную сторону, но Тревор стрелой вылетел вслед за Дарси на улицу.

Дарси на бегу швырнула в него шкатулкой, сжимая в другом кулаке драгоценный камень, который хранила в ней. К черту желания, в ярости думала она. К черту любовь! К черту Тревора! Она выбросит волшебный сапфир в море.

Надежды, мечты, обещания больше не имеют к ней никакого отношения. Если любить — значит бросить все к ногам мужчины, который ее презирает, она обойдется без любви.

В предрассветном сумраке она мчалась вдоль каменного парапета, не слыша ни рыданий, вплетающихся в мерный рокот моря, ни криков Тревора, полных отчаянной мольбы.

Выбегая на пляж, Дарси споткнулась и упала бы, если бы Тревор не подхватил ее.

— Дарси, подожди. Не надо! — Он думал, что она хочет броситься в воду и утопиться, и, когда обнимал ее, его руки тряслись.

Она набросилась на него, как дикая кошка, лягалась, царапалась, кусалась. От шока он плохо соображал и, чтобы защититься, сбил ее с ног, навалился сверху и прижал к песку. И обнаружил, что похмелье не идет ни в какое сравнение с болью, которую может причинить разъяренная Дарси Галлахер.

— Полегче, — задыхаясь, пробормотал он. — Успокойся!

— Я тебя убью… при первой же возможности.

— Верю. — Ее глаза метали молнии, по щекам ручьями лились слезы. Впервые он видел, как она оплакивает себя. Из-за него.

— Я виноват. Я все испортил. Дарси, я не звал тебя в любовницы. Ты все не так поняла. Я пытался сказать, что прошу тебя выйти за меня замуж.

Она задохнулась и словно окаменела.

— Что?

— Я просил тебя выйти за меня замуж.

— Замуж. Муж и жена. Кольца. Пока смерть не разлучит нас?

— Ну да. — Он опасливо улыбнулся. — Дарси, я…

— Не мог бы ты с меня слезть? Мне больно.

— Прости. — Он откатился, помог ей сесть. — Если бы я мог начать сначала.

— О нет. Давай продолжим с того, на чем прервались. Ты предлагал мне дома и банковские счета. Так делают предложение таким, как я?

Ее голос звучал сладко, но резал, как острая бритва.

— А…

— Ты думаешь, что я выйду за тебя замуж ради того, что у тебя есть, ради того, что ты можешь мне дать?

— Но ты же говорила…

— Плевать на то, что я говорила. Любой идиот, если бы потрудился послушать, посмотреть, понял бы, что это пустая болтовня. Вот что, Маги, можешь сжечь свои прекрасные дома и огромные счета, можешь сжечь их дотла. Мне плевать. Я даже могу купить гребаный факел и поджечь их сама.

— Ты ясно дала понять…

— Не давала я ничего понять, потому что ничего не было ясно мне. Но теперь я все прояснила. Я приняла бы тебя голого и босого. Теперь ты мне не нужен никакой.

Дарси замахнулась, и чисто инстинктивно он перехватил ее руку, разжал ее пальцы.

— Что это?

— Мое. Подарок Кэррика. Сапфир. — Как же трудно ей было говорить, голос не слушался. — Сердце океана. Он сказал, что я могу загадать желание. Только одно, но любое. А я не воспользовалась и никогда не воспользуюсь. И знаешь почему?

— Нет. Только не плачь больше. У меня сердце разрывается.

— Знаешь почему? — Она охрипла от слез.

— Нет, не знаю. Почему?

— Я хотела, чтобы ты полюбил меня без всякой магии. Это было мое единственное желание, так как же я могла его загадать и получить то, что хочу?

Магия, подумал он. Он боялся магии, а Дарси держала ее в своей руке. Он предлагал ей богатство, а ей был нужен только он сам. Дарси хотела выбросить в море все, о чем, как он думал, она мечтала.

— Я любил тебя без магии. Я люблю. — Он снова взял ее за руку, с силой сжал ее пальцы, обхватившие драгоценный камень. — Не выбрасывай его, не разлучай нас из-за того, что я вел себя как последний дурак. Клянусь тебе, никогда я не проваливался с таким треском, позволь мне все исправить.

Дарси отвернулась к морю, закрыла глаза.

— Я устала. Я страшно устала.

— Давным-давно — кажется, что давным-давно— я сказал тебе, что не могу полюбить. Я в самом деле так думал, я верил в это. Не было никого… Ни с кем и никогда не возникало никакой магии.

Дарси разжала пальцы, уставилась на сапфир на своей ладони.

— Я им не пользовалась.

— Тебе и не надо было. Тебе надо было просто быть. Я изменился, встретив тебя. Я пытался как-то компенсировать изменения, держать все под контролем, не отвлекаться. Я не искал тебя, не стремился к тому, что случилось. Вот что я говорил себе. Я ошибался и знал это. В каком-то смысле я всегда искал тебя, всегда искал то, что случилось.

— Ты думаешь, что я такая бессердечная и корыстная, что не могу любить без выгоды?

— Я думаю, что ты разная, и каждый раз, как я вижу новую грань, я люблю тебя еще сильнее. Я хотел тебя, и мне казалось, что надежнее всего я удержу тебя богатством.

— Когда-то я действительно больше всего хотела богатства. До тебя, — честно призналась Дарси.

— Чего бы каждый из нас ни хотел раньше, теперь не имеет значения. Да, все то в прошлом, и важно лишь настоящее.

— Больше всего на свете сейчас я хочу, чтобы ты посмотрела на меня и сказала, что любишь.

Дрожа на холодном ветру, Дарси обхватила себя руками. Она не сводила глаз с моря, понимая, что сейчас, в это самое мгновение, меняется ее жизнь, исполняются мечты, накладываются чары и спадают заклятья.

— Черт побери, Дарси! — Его нетерпеливый голос вернул ее с небес на землю. — Ты хочешь, чтобы я ползал перед тобой на коленях?

Дарси посмотрела на его несчастное лицо, и в ее мокрых от слез глазах появились веселые искорки.

— Да.

Он и вправду чуть не упал на колени, но в последний момент понял, что тем самым вынесет смертный приговор всему, за что страдал.

— Нет, будь я проклят.

Дарси физически почувствовала, как тяжелый груз скатился с ее плеч, и бросилась в его объятия.

— Ну вот. Высокомерный ублюдок, которого я люблю. — Она приникла губами к его губам, теплым, истосковавшимся. — Вот мое настоящее сердечное желание.

— Повтори, — прошептал он. — Только без ругательств.

— Я люблю тебя таким, какой ты есть. — Дарси отстранилась, сочувственно произнесла: — О нет, ты весь в крови.

— Любопытно, с чего вдруг.

— Я тебя перевяжу, обязательно, но сейчас я хочу, чтобы ты снова сделал мне предложение. Как полагается. Здесь, перед солнцем, морем и зарей, посреди всей этой магии. Тревор, я хочу немного магии и для нас.

Как и Дарси, он чувствовал дрожащую в воздухе магию, но у него не было кольца, не было ничего, достойного этого мгновения. И тут он вспомнил о серебряном диске и, сняв его, надел на шею Дарси.

А она вспомнила слова, донесшиеся до нее в полусне.


Вечная любовь.


— Амулет, — сказал он. — Обещание. Дарси, выходи за меня замуж. Живи со мной до конца моих дней. Роди мне детей.

— Хорошо. С радостью. — Она вжала сапфир в его ладонь. — Амулет. И обещание.

— Ты посрамила меня.

— Нет. Никогда. — Она погладила его по щеке. — Я беру тебя, Тревор, принцем или нищим. Но ты любишь меня и понимаешь, что принцем ты мне нравишься больше.

— Ты просто создана для меня.

— Я знаю. — Она вздохнула. Опустила голову на его плечо, когда он теснее прижал ее к себе. — Ты слышишь? Кроме шума волн.

— Да, я слышу.

Музыка, триумфальная музыка, переливы флейт, ликующий зов труб.

— Дарси, смотри. Там, над водой.

Не высвобождаясь из его объятий, она повернула голову. Солнце, разорвавшее полумрак на востоке, залило перламутровым светом море и небо. И по этому мерцающему небу летел крылатый белый конь.

Всадник в сияющей серебром одежде, с развевающимися черными волосами обнимал возлюбленную, прижавшуюся щекой к его груди. Ее зеленые глаза затуманились от любви. Кэррик и Гвен.

Они летели все выше, над сверкающими росой зелеными холмами, а за ними распускалась переливающаяся, как драгоценные камни, радуга.