Юля тут же с любопытством заглянула в щель между креслами. Судя по оттопырившейся губке, Коля ей не понравился. Девушка покосилась на Леру и едва заметно поморщилась, после чего ободряюще подмигнула.
– Яна, будем знакомы. – Соседка тут же встала и полезла через девушек. Застряла она уже на Лере, немедленно обвалившись и с жизнерадостным хохотом придавив попутчиц.
– Яночка, вы мне крайне симпатичны. – Коля протянул здоровенную лапу и бережно подхватил бутылку.
– Интересно, кто будет в нашем дружном коллективе шестым? – продолжил диалог Макс, помогая Яне встать и попутно инспектируя ее прелести. Лере стало противно. Со стороны все выглядело дешево и грубо.
«И ведь, наверное, уважаемые на работе и в семьях люди, – подумала она. – А ведут себя, как разнополые хомяки в одной банке. Тьфу! Неужели я этого хотела?»
Нет, безусловно, она хотела не этого. Леру не столько интересовала физиология предстоящего приключения, сколько эффектность. Чтобы было что вспомнить. И не с содроганием, а с удовлетворением, удовольствием и сентиментальной грустью. Но именно вспомнить. Никакие стабильные и долгосрочные отношения Лерочку более не интересовали. Как не интересовали они и большинство одиноких туристов мужского пола. Жаль, но при полном консенсусе намерений найти пару оказалось задачей непосильной.
– По-моему, нам не хватает мужчины для ровного счета, – вклинилась в диалог Юля.
«Потрясающе, – подытожила Лерочка. – Они тут все озабоченные и совершенно этого не скрывают. Просто какой-то подростковый инфантилизм и полнейшее падение нравов».
Но все же ей было не по себе. Как любой умный человек, Лера понимала, что если все окружающие кажутся ненормальными, то впору усомниться в собственной адекватности и соответствии предлагаемым обстоятельствам. Как смольнинская институтка неуместна на панк-вечеринке, так и металлист в заклепках чужд духу дворянского собрания.
Надо было пытаться слиться с коллективом.
– Дайте, что ли, выпить, – вздохнула Лера.
– А чего столько трагизма в голосе? – прыснула Юля. – Лучше сок пей, нечего продукт переводить. О-о-о, похоже, к нам движется последний член коллектива.
Это было сказано с неподдельным разочарованием. К ним целеустремленно приближался носатый очкарик лет сорока с физиономией склочника и зануды.
– Это мое место, – взвизгнул он и попытался схватить расположившуюся на его кресле Яну. Дама, надежно державшая под руку разомлевшего Макса, выдала свое коронное:
– Пить будешь?
– Распитие спиртного на борту запрещено! – очкарик потянул Яну за кофту.
– Раздевает! – пьяно хихикнула та и доброжелательно прошептала: – Я тут уже пригрелась. Давай не бузи, садись на мое место. Там девушки приятные.
– Ну, спасибо, – неожиданно заартачилась Юля. – Мы тоже хотим пригреться.
– Не-не, не хотим, – затрясла головой Лерочка, съежившись под презрительным взглядом скандалиста. – Мне вообще все равно, с кем сидеть.
– А мне не все равно! – уперся очкарик. – Женщина, освободите место!
– Макс, ты пользуешься успехом, – ревниво протянул Коля и загоготал. – Парень с тобой хочет сидеть. Это не есть хорошо.
– Я хочу сидеть согласно билету!
– Будешь орать, я тебя катапультирую, – пригрозил Макс.
Яна почему-то молчала.
– Садитесь к окошку, – дипломатично предложила Лера и привстала. Отсутствие Яниного голоса в диалоге немедленно получило объяснение: пассажирка сладко спала, положив голову на плечо Макса.
– Я не хочу к окошку, – закапризничал очкарик.
– Ты, похоже, хочешь со мной поссориться, – предположил Коля и булькнул остатками мартини, сыто крякнув.
Юля тоже сориентировалась, быстро сообразив, что дефилировать по салону, все время перелезая через недружелюбно настроенного соседа, не получится, и ласково дотронулась до его локтя:
– Я у окна боюсь сидеть. Давайте вы туда сядете, вы же мужчина.
Лера едва не расхохоталась, наблюдая за мгновенной метаморфозой. Скандалист многозначительно выдвинул челюсть, поправил очки и высокомерно взглянул на девушку:
– Ох уж эти женщины. Надо было физику в школе учить. Самолеты просто так не падают.
Юля затрепетала ресницами и кокетливо взглянула исподлобья:
– Да что вы говорите.
– Граждане, садитесь уже и пристегивайтесь, – раздраженно поторопила их стюардесса. – Взлетаем.
– Пойду плед возьму, – вздохнула Юля и пошла следом за бортпроводницей, покачивая бедрами. Фокус удался. Лерочка с легкой завистью констатировала, что вслед блондинке в проход высунулось несколько мужских голов. Она бы так не смогла. То есть повилять тазом еще можно, но чтобы при этом исходили такие волны сексуальности, надо что-то поднастроить внутри. Одно радовало – рядом с такой барышней можно рассчитывать хоть на какое-то знакомство. В тени ее флюидов был шанс подобрать и себе яблочко из райского сада. Во всяком случае, сама Лера позориться и заманивать кавалеров не стала бы. А так – отчего бы и не воспользоваться.
Спать хотелось чудовищно. Глаза слипались, а мерный гул турбин давил на уши, втаптывая организм в беспокойный сон.
Едва только разрешили отстегнуть ремни, Юля немедленно отправилась гулять по проходу. Лера ревниво следила за дефиле сквозь ресницы. Разумеется, уже через пару минут блондинка игриво хихикала в обществе симпатичного парня, нависавшего над ней, как ель над поганкой, и делавшего робкие попытки приобнять собеседницу.
«Неужели мужики до такой степени наивны? – презрительно думала Лерочка. – Да она спит и видит, чтобы за нее подержались, а этот ходит, как павлин вокруг кормушки, и хвостом трясет, вместо того чтобы склевать свою пайку».
– Терпеть не могу доступных женщин, – дыхнул на Лерочку котлетным духом очкарик. Но в его голосе звучало не осуждение, а зависть. Небось сам бы тоже не отказался, да имидж не позволяет.
До недавнего времени у Леры тоже был имидж, который, как выяснилось, ни к чему не обязывал, а лишь создавал надуманные проблемы. Все перевернулось с ног на голову, и теперь вполне можно было признаться хотя бы себе, что она не прочь побыть вот такой вот «блондинкой». Не обязательно доступной – всего должно быть в меру.
Безнадежная неприступность девушек не красит. Лерочка ни в коем случае не желала выглядеть в глазах окружающих, как очкастый сосед, презрительно крививший тонкие губы и исходивший желчью по поводу распущенности современных женщин.
– А я бы не отказалась перекусить. – Юля изящно опустилась в кресло и доброжелательно взглянула на очкарика. Тот задвигал желваками, видимо, подбирая хлесткий ответ, имевший целью сразить девицу наповал.
– Вам пледы принести? – Юля нежно дотронулась до его руки и покосилась на Леру. – А то там сейчас все расхватают.
Атака соседа захлебнулась. От неожиданности очкарик даже приоткрыл рот и машинально кивнул.
– Мне не надо, – смутилась Лера.
Юля снова двинулась по проходу. Уже привычно свесились ей вслед мужские головы. Девушка шла, улыбаясь всем сразу и никому в отдельности.
«Я тоже так хочу. Хотя бы попробовать, – разозлилась Лерочка. – Чем я-то хуже?»
И она многозначительно и томно хлопнула ресницами в сторону соседа. Тот, уже пришедший в себя, злобно фыркнул и уставился в окно.
Общительная Юля умудрилась перезнакомиться за время полета с половиной пассажиров.
– Надо же, – искренне радовалась она. – Мы с тобой в одной гостинице, да еще с нами человек десять. Двое с семьей, а остальные поодиночке!
Лера не сразу поняла, что под термином «человек» барышня имеет в виду исключительно мужчин. Женщин и детей она в расчет не брала по понятным причинам.
– …Классно, когда компания большая. Веселее будет. Ты в первый раз в Египет летишь?
Юля щебетала, не умолкая и не переставая улыбаться. Почему-то это больше не раздражало Леру. Наоборот, она тоже обрадовалась, что рядом будет кто-то, кто сможет облегчить исполнение задуманного. Конечно, реализация собственных планов за счет Юлиной чрезмерной коммуникабельности не есть хорошо, но зато есть шанс сохранить чувство собственного достоинства и одновременно прикрыться чужой «доступностью».
К концу полета утомленный за ночь народ совсем скис. Из самолета туристы выходили совершенно измочаленные и местами раздраженные. Автобус долго пыхтел, почему-то не спеша отвезти пассажиров в здание аэропорта, сквозь открытые двери заползала удушливая жара, впереди маячила неизвестность. Наконец выяснилась причина задержки. Услужливые смуглые аборигены под руки вывели двоих мужчин, один из которых еще пытался переставлять ноги, а второй был абсолютно без чувств. В первом Лера, слабо удивившись, узнала Макса. Второй, вероятно, был Коля. Яну египтяне несли веселее, поскольку она пела и пыталась целоваться.