Звуки становились более приглушенными и затем смолкли. А еще спустя несколько минут из Гор-Хауса вышли полдюжины мужчин. Впереди шел Уайт, позади — лорд Хоторн. А посередине вели крепко связанного и с кляпом во рту Косгроува.

Он вырывался, но они заталкивали его в ожидавший их экипаж. Когда они подтолкнули его вверх, он окинул безумным взглядом улицу и увидел Брэма.

Брэм встретил его взгляд, подавляя желание злорадно усмехнуться, посалютовать или просто помахать рукой. Ведь он только что обрек человека на жизнь, которая была хуже смерти. Даже зная Косгроува, вероятно, намного лучше, чем кто-либо другой, он не мог сожалеть об этом, но и не хотел радоваться. Если бы не встреча с Розамундой, то, возможно, наступил бы день, когда его родная семья избавилась бы от него самого.

Когда карета исчезла из виду, он натянул поводья и направил Титана к Дэвис-Хаусу. Поднимаясь по ступеням, взглянул на карманные часы. Пять минут после полудня. Он явно становился точным и аккуратным, как и подобает джентльмену.

— Подождите, пожалуйста, в холле, милорд, — сказал дворецкий.

О, черт! Опять все то же.

— Хорошо. — Постукивая каблуками, он ожидал, не выйдет ли к нему Розамунда. Он достал из кармана письмо Салливана. Солдат, еще живший в нем, находил довольно забавным, что в самых горячих переделках он был спокойнее, чем сейчас.

— Не делай глупостей просто потому, что ты благодарна ему, — сказал отец Роуз. — Если он когда-нибудь появится.

— А разве не поэтому мы все прячемся в библиотеке? — возразила Роуз. — Ведь вы действительно думаете, что он появится.

— Расскажи ей то, что рассказал мне, Льюис. О его перспективах. — Леди Абернети вернулась к своему вышиванию.

— Левонзи лишил его содержания четыре месяца назад. Если он живет на карточные выигрыши, то к концу года станет нищим.

— Особенно после того, как отдал вам восемь тысяч фунтов! — возмутилась Роуз.

Какое лицемерие! Этот Косгроув, вероятно, их бы вполне устроил, несмотря на чудовищное поведение. Ведь он был богат. И имел титул к тому же.

— Факт остается фактом, у него ужасная репутация, никакой надежды наследовать титул или деньги, и единственный источник дохода исчез.

В дверь постучал Элбон и остановился на пороге.

— Милорд, вы желали, чтобы вам доложили, когда приедет лорд Брэмуэлл Джонс. Он здесь.

У Роуз дрогнуло сердце. Он пришел. В назначенное время. Острое желание увидеть его все возрастало с той поры, как они расстались накануне. Сейчас, зная, что он внизу, ее единственным желанием было выбежать из комнаты и броситься к нему.

— Спасибо, Элбон. Это все.

Кивнув, дворецкий исчез. Лорд Абернети посмотрел на нее, а затем на жену.

— Я избавлюсь от него вместо тебя, Роуз. Тебе не стоит делать это самой.

— А я не хочу избавляться от него, папа. Вы что, совсем не слушали меня?

— Я глупости не слушаю. Роуз сжала зубы.

— Я…

С глубоким вздохом Джеймс слез с подоконника.

— Иди к нему, Роуз, — сказал он. — Как ты уже говорила, тебе предложен еще один шанс. Воспользуйся им.

Она благодарно улыбнулась, обрадованная появлению неожиданного союзника, и, распахнув дверь, побежала к лестнице. Брэм стоял в холле и сосредоточенно смотрел на лист бумаги, который держал в руках. Она остановилась на минуту, чтобы посмотреть на него.

В этот день на нем был костюм бежевого цвета. Черными оставались только его глаза, волосы и начищенные высокие сапоги. Он выглядел таким красивым. А он думал, как она хороша.

— Знаешь, а я вижу тебя там, наверху, — сказал он, поворачиваясь к ней.

— Я не хотела помешать тебе читать.

— Спасибо. А теперь спускайся, пожалуйста. — С этими словами он отступил в утреннюю комнату.

Она не успела переступить порог, как он прижал ее к стене, покрывая ее поцелуями. Она, сдаваясь, раскрыла губы, а он поглаживал ее бедра и все сильнее прижимал ее к своему сухощавому сильному телу.

— Я думаю, тебе следует жениться на мне, — шепнула она, запуская пальцы в его волосы.

Он замер, затем приблизил лицо к ее лицу и посмотрел на нее:

— А знаешь, я и собирался это сделать.

— Я не была уверена. Мне казалось, у тебя очень высокое мнение о самом себе, которое я не разделяю.

— Сначала мне надо кое в чем признаться.

Холодок пробежал по ее спине.

— Признаться в чем?

— Сегодня утром я совершил последнее преступление.

— Ты ведь не ограбил чей-то дом, правда?

Он с мрачным выражением лица, которое она бы предпочла не видеть, покачал головой:

— Нет. Я ездил к кузену Косгроува. Его предполагаемому наследнику.

— О! Зачем?

— Чтобы убедить его, что из-за абсента Кинг стал безумным и что необходимо поместить его в Бедлам. Этим, кажется, я нарушил еще одну заповедь.

О Боже! Она долго смотрела ему в лицо, ожидая, что он подмигнет или признается, что пошутил. Но он только вздохнул:

— Он начал эту игру, а я ее закончил. И мы оба знаем, что, будучи чудовищем, он не был сумасшедшим. Но ему будет очень трудно убедить в этом кого-нибудь и когда-нибудь.

— Ты хочешь сказать, что его уже забрали?

— Да. Если бы было возможно как-то сдержать его, я бы не предпринял таких крайних мер. Но я знал его более десяти лет и видел, как он оставлял за собой следы смерти и горя. Я больше не мог рисковать. Теперь. — Он провел пальцем по ее щеке. — Я хотел, чтобы ты узнала об этом прежде, чем мы продолжим. — Он вздохнул.

О Господи, он волновался! И какой бы ужасной ни была участь Косгроува, она не могла не верить, что он заслужил эту кару. На мгновение у нее мелькнула мысль, как повезло ей и Джеймсу и всей ее семье, что Брэм оказался на их стороне. Он был так заботлив по отношению к ней!

— Розамунда, своим молчанием ты доведешь меня до апоплексического удара.

Она встрепенулась:

— Надеюсь, что уж теперь-то этого не случится.

Он взял ее за руки и подвел к креслу. Она села, все еще держась за его пальцы, и он опустился перед ней на колени.

— Письмо, которое я только что прочитал, изменило все, что я хотел тебе сообщить, — тихо произнес он, чуть скривив губы. — Я собирался сказать, что примирюсь с отцом и постараюсь сделать все, чтобы быть хорошим сыном, чтобы он сохранил мое прежнее положение и выдавал мне месячное содержание.

— А теперь, как я догадываюсь, ты этого не хочешь?

— Дело в другом. У Салливана хватает ума, чтобы снова уехать из Лондона. Как ты могла заметить, он очень не любит город.

— Да, я это почувствовала.

— Его репутация и его дело растут, и он предложил мне заниматься устройством его выставок в Лондоне и продажей лошадей. Практически он предложил мне быть его партнером. А поскольку я не имею желания довести его до разорения, то постараюсь выполнять свое дело как можно лучше. Как это тебе нравится? Роуз не могла сдержаться и усмехнулась:

— Мне это кажется чудесным.

— Вот и хорошо. Ибо я думаю, что могу положиться на тебя, как на свою совесть, — по крайней мере, пока не обрету ее в полной мере.

Если бы он не держал ее за руки, она бы обняла его.

— Не наговаривай на себя, — сказала она слегка дрогнувшим голосом. — И если я еще не говорила этого, то я люблю тебя так сильно, что мне все равно, даже если ты решишь, что мы станем пиратами и будем скитаться по семи морям.

Брэм поднял бровь.

— В самом деле? Это звучит намного интереснее, чем коневодство.

Он снова поцеловал ее.

— Я люблю тебя. — Еще поцелуй. — Ты вернула мне будущее, когда я уже решил, что у меня его не предвидится. — Еще поцелуй. — Я буду тебе хорошим мужем. — Еще поцелуй. — Я никогда, никогда не изменю тебе. Клянусь. Дважды клянусь!

Слеза скатилась по ее щеке.

— Я знаю это. Я всегда чувствовала, что ты благородный человек.

— А можно мне все-таки хоть немножко оставаться негодяем, а?

Она рассмеялась:

— Только немножко.

— Тогда выходи за меня, Розамунда. Ладно?

Она посмотрела в его черные глаза, которые светились умом, любовью и проницательностью.

— Раз уж ты сделал предложение, то я кое в чем должна тебе признаться.

Его улыбка слегка увяла.

— В чем же?