Розалин Уэст - Сердце женщины

– Затем я вернулся, чтобы потребовать причитающуюся мне долю. Но оказалось, что твой отец предал Симса, и меня поджидала ловушка. Я был арестован и посажен в тюрьму. Монтгомери клялся, что я плавал, не имея законного каперского свидетельства, и, следовательно, мои действия можно расценивать как пиратство. Он засадил меня в тюрьму, но этим не ограничился – он хотел завладеть «Галантным». Я отказался сообщить, где находится корабль, и мое молчание… крайне раздражало его.

Люк взглянул на свою руку и поморщился – как будто все еще чувствовал боль. Элиза невольно вздохнула. А ведь она называла его пиратом. Как ей сейчас хотелось взять свои слова обратно. Люк не был злодеем. Он такой же благородный человек, как ее брат.

И он считает ее дочерью Монтгомери.

– Люк…

Он поднял руку, останавливая ее.

– Позволь мне закончить, дорогая. Без денег за этот последний груз я не мог завершить работы здесь, в Кер-Дезир. И я подумал: будет справедливо, если я захвачу тебя, чтобы заставить Монтгомери заплатить долг. Не знаю, поймешь ли ты меня…

Элиза прекрасно его понимала. И, конечно же, нисколько не сомневалась: все рассказанное – чистейшая правда. Приблизившись к Люку, она осторожно обняла его, но он вдруг вздрогнул, и ей показалось, что он вот-вот оттолкнет ее. К счастью, она ошиблась – он лишь ласково улыбнулся ей.

Глядя ему в глаза, Элиза проговорила:

– Люк, я не виню тебя за то, что произошло.

Он криво усмехнулся:

– Как ты можешь не обвинять меня, если я сам постоянно проклинаю себя за это? Если бы не я, ты сейчас находилась бы в объятиях своего жениха и оставалась бы нежно любимой девственницей, а не…

Ему не надо было продолжать. Она поняла, что он имел в виду.

– Ты считаешь, что это твоя вина?

– Они захватили тебя из-за моей небрежности. Но даже если бы не это, то я все равно был бы виноват.

– Ты думаешь, я должна ненавидеть тебя?

Он кивнул:

– Да.

– И ты обо всем сожалеешь?

Он снова кивнул:

– Да.

Элиза отстранилась. Он ясно дал понять, что их близость тяготит его. Мучительная боль пронзила ее грудь, но она постаралась скрыть свои чувства.

– Мне кажется, Люк, я тебя понимаю…

Люк нахмурился и пробормотал:

– Нет, Элиза, ничего ты не понимаешь. Ты не представляешь, что сделала со мной. Я не был готов к этому. У меня были совсем другие планы. Я собирался закончить обустройство этого дома. Я хотел сделать Кёр-Дезир самым замечательным местом на Миссисипи. И намеревался привести сюда женщину, достойную этого дома. Женщину, которая восстановила бы уважение к моей семье и заставила бы меня забыть о моем позоре. Пойми, для того чтобы реализовать свои планы и закончить начатое, я должен потребовать у твоего отца то, что он задолжал мне. Но в этом случае мне придется отказаться от той единственной, которую я хотел бы видеть своей женой.

Люк тяжко вздохнул и на мгновение прикрыл глаза.

– О, Люк… – прошептала Элиза.

– Я знаю, что не слишком хорошо обходился с тобой. Но поверь, мне было очень тяжело. Порой я ужасался тому, что сделал, и ты заставляла меня сожалеть об этом. И все же… Элиза, я хотел бы сделать тебя своей женой.

Она молча смотрела на него. На глаза ее навернулись слезы. Быть его женой… Ничего лучше этих слов она никогда не слышала.

Тут Люк вновь заговорил:

– Я знаю, у тебя есть все основания отказать мне. Ты из богатой семьи, и у тебя есть мужчина, за которого ты собиралась выйти замуж. Я понимаю, что прошу слишком много. Ведь это слишком много, не так ли? – Немного помолчав, он с грустью в голосе добавил: – Я не сомневаюсь, ты заслуживаешь лучшего.

– Как ты можешь так говорить? – с горечью сказала Элиза. – Ты же совсем не знаешь меня.

– Я не знал тебя раньше. Я думал, ты избалованное отродье моего злейшего врага. И ошибался. Ты самая восхитительная женщина. Такая смелая, справедливая и верная. Вы покорили меня, мадемуазель. Я благоговею перед вашей силой и добродетелью и почел бы за честь сделать вас моей женой.

Глаза Элизы превратились в огромные зеленые озера.

– Но, Люк, как же быть с твоим правом потребовать то, что он должен тебе?

Люк неправильно понял ее – решил, что она озабочена его материальным положением. Тяжело вздохнув, он проговорил:

– Тебе не стоит беспокоиться, я не лишу тебя удовольствий, к которым ты привыкла с детства. Я понимаю, что не смогу поладить с твоим отцом, чтобы воспользоваться его богатством. Да я и не согласился бы жить с тобой на его деньги – даже если бы была такая возможность.

– Тогда как же ты закончишь обустройство Кёр-Дезира?

Стиснув зубы, он пробормотал:

– Кёр-Дезир будет достроен на зависть всему Новому Орлеану, и ты станешь хозяйкой в нем. Я дам тебе все. Все, что пожелаешь.

– Каким образом, Люк? Как ты сделаешь это, не получив выкуп?

Он попытался улыбнуться и проговорил:

– У меня есть кое-какие связи в Новом Орлеане. И мне предложили… перевезти кое-какие грузы. Мне придется покинуть тебя ненадолго, а когда я вернусь, у меня будет достаточно денег, чтобы все здесь закончить. Кёр-Дезир станет замечательным домом. Нашим с тобой домом.

– И тогда ты сможешь восстановить честь своей семьи?

Он кивнул:

– Да, конечно.

Какая ужасная ложь… Сердце Элизы сжалось от боли. Если он станет пиратствовать вместе с братьями Лафиттами, ему уже никогда не восстановить ни свою честь, ни доброе имя семьи.

– Значит, ты этого хочешь, Люк? Ты действительно хочешь восстановить доброе имя семьи?

Лицо его исказилось. Но он тут же взял себя в руки и с невозмутимым видом проговорил:

– Да, конечно, это именно то, чего я хочу.

Элиза молча смотрела ему в глаза. Могла ли она требовать от него такой жертвы? И разве он сможет жить с позорным клеймом негодяя?

Что же ей делать? Ведь она – не Филомена Монтгомери, и у нее нет богатого отца. Если она примет предложение Люка, то вынудит его сделать ужасный выбор – ради нее он откажется от своих убеждений и тогда уже никогда не восстановит свое доброе имя.

А если сказать «нет»?

Тут Люк подошел к окну и поднял бархатную штору. Теперь он стоял к ней спиной, и Элиза не видела его лица, однако она прекрасно знала, что происходило в эти минуты в его душе.

А если она скажет «нет» и откажется от того, чего так страстно желала, то Люк обменяет ее на деньги и никогда не узнает правды, никогда не узнает, кто она на самом деле. И тогда он сможет осуществить свою мечту и не обесчестит себя. А ей не придется всю жизнь испытывать чувство вины.

Она слышала от него слово «любовь», – но тогда он говорил об этом доме и об этих землях. А она, Элиза, не являлась предметом его мечтаний. Что ж, пусть осуществит свою мечту, – тем самым она докажет, что действительно любит его.

Вероятно, почувствовав ее волнение, Люк повернулся к ней. Он молча ждал ответа. Она тоже молчала, и он, наконец, проговорил:

– Итак, дорогая, ты должна решить: или ты остаешься со мной, или я верну тебя отцу.

У нее не было выбора, и она ответила:

– Я хочу вернуться домой, Люк.

Выражение его лица нисколько не изменилось. Он коротко кивнул и сказал:

– Хорошо. Утром отправимся в путь.

Элиза попыталась удалиться с достоинством, но у самой двери не выдержала и бегом бросилась к лестнице. Ворвавшись в спальню, она разрыдалась.

Люк же остался в гостиной. Он закрыл глаза, и из горла его вырвался раздирающий душу стон.

Они покинули Кёр-Дезир на рассвете и через несколько дней благополучно добрались до Нового Орлеана. Все ужасно устали и проголодались, поэтому Люк решил сразу же отправиться в заведение Этьена – там, в отдельной гостиной, их уже поджидал Бенджи Симс.

Первый помощник встал, приветствуя своего капитана, и с чувством обнял его. Затем с любопытством посмотрел на Элизу и снова повернулся к капитану.

– Какие новости, Бенджи? – спросил Люк.

Капитан сел напротив Элизы и распорядился, чтобы принесли пиво.

– Все устроилось, Жан Люк – ответил помощник. – Монтгомери хочет встретиться на нейтральной территории, чтобы произвести обмен. Это на Сент-Китсе…

Симс замолчал, потому что появился Этьен с пивными кружками в руках. Владелец борделя бросил тревожный взгляд на капера и машинально прикоснулся к повязке, прикрывавшей то место, где прежде было ухо. Но Люк даже не взглянул на него; он пристально смотрел на своего первого помощника.