– Нет. – Я присела, чтобы сделать снимок с близкого расстояния. – Мне просто он понравился.
– Но это же пожарный гидрант, – повторил Дрю, и на его лбу появились морщины. Мама постоянно пугала нас, что они останутся навсегда, если мы будем часто хмуриться.
Зная, что из сделанных десяти фотографий получилась хотя бы одна хорошая, я выпрямилась и пихнула Дрю в бок:
– Конечно, но он же символичный.
Дрю открыл рот, чтобы возразить, но передумал и покачал головой:
– Пойдем, профи. Опоздаем на автограф-сессию.
Он повернулся и пошел дальше по тротуару, ожидая, что я последую за ним.
– Ладно, ладно, – рассмеялась я, догоняя его, – иду!
Мы дошли до радиостанции всего за десять минут, но Дрю оказался прав. Мы опоздали.
– Не понимаю, – произнесла я, когда мы встали в конец длинной очереди, – автограф-сессия начнется только через час.
Скрестив руки на груди, Дрю смерил меня взглядом:
– Серьезно, Стелла? Ты удивлена, что куча людей ждет встречи с всемирно известной группой?
– Ладно, может, и нет, – призналась я. – Видимо, стоило прийти сюда пораньше, но мне не хотелось уходить из галереи.
– Знаю, – смирился Дрю. – Надеюсь, это не займет много времени.
– Я тоже, – ответила я, но, обозрев огромную очередь перед нами, всерьез засомневалась.
Девяносто девять процентов присутствующих составляли женщины – несколько мамочек с маленькими дочками, но в основном подростки в цветастых платьях или миленьких топиках. Они складывали губки бантиком, фоткаясь с подругами для Инстаграма, и с восторженными визгами оценивали атрибутику The Heartbreakers.
Осматривая девушек вокруг, я чувствовала себя пришельцем с другой планеты в своей футболке и кроссовках. Я пригладила волосы, жалея, что этим утром не причесалась, а просто забрала высокий хвостик, который подчеркивал ярко-голубую прядь. Некоторые девушки с любопытством поглядывали на нас, только непонятно, косились на меня, потому что я была как бельмо на глазу, или оценивали Дрю. Хоть мне было важно отличаться от брата и сестры, но не нравилось чувствовать себя не в своей тарелке. Я окинула взглядом толпу, убеждаясь, что никто не смотрит, сняла резинку и взбила челку. Больше ни у кого здесь не было гвоздика в носу или нескольких сережек в ушах, как у меня, но я не собиралась снимать и их тоже.
Наконец, когда открылись двери на радиостанцию, толпа рванулась вперед. Я слегка наклонила голову в знак благодарности, но облегчение длилось не долго. Попав внутрь, я увидела длинную, огороженную канатом очередь, которая зигзагами тянулась по огромному лобби. И мы оказались в самом конце.
– Да вы прикалываетесь? – возмутилась я.
Дрю начал что-то говорить, но его перебила загалдевшая толпа. Прижав руки к ушам, я попыталась заглушить внезапные крики сотен фанаток.
– Дамы и господа! – объявил в рупор какой-то мужчина. – Пожалуйста, поаплодируйте The Heartbreakers!
Даже на цыпочках я не смогла увидеть парней, вызвавших такую суматоху. Передо мной прыгала целая куча девушек, перекрывая мне обзор.
Из акустической системы загрохотала песня, и зал сотряс очередной поток криков. Дрю достал из заднего кармана айпод и надел наушники. Я громко застонала, вспомнив, что свой айпод оставила в машине, и Дрю хохотнул, заметив панику на моем лице.
– Разыграем его в «Камень, ножницы, бумага»? – спросила я, состроив жалобную мордашку.
– Я тебя не слышу, Стелла, – усмехнулся брат. – Музыка слишком громкая.
Он увеличил громкость и начал качать головой под музыку в своих наушниках. Я разочарованно закрыла глаза. Остаток дня будет отстойным.
Голова трещала. После двух часов в душном помещении, с банальными песнями и восторженными криками фанатов, казалось, будто мой мозг вот-вот взорвется.
Мы с Карой во многом были похожи. Обе могли процитировать любую фразу любого эпизода «Друзей», словно сами написали и спродюсировали сериал. Ненавидели арахисовое масло, потому что из-за него язык прилипал к нёбу. И у нас никогда не было бойфрендов.
Но в выборе музыки мы здорово отличались. Пока мы с Дрю стояли в очереди за автографом, я тщетно пыталась понять, почему Каре нравятся The Heartbreakers. Судя по выражению лица Дрю, брат думал о том же. Его айпод сдох около часа назад, так что теперь мы оба страдали.
– Ее точно удочерили, – пробормотала я, отчего Дрю захихикал:
– Вы же похожи!
– Несущественно, – отрезала я, качая головой. – Нет, ну правда? Как Кара докатилась до такого?
– Думаю, во всем виновата та девочка, с которой Кара подружилась в больнице, – предположил брат.
– Та, что с лейкемией?
– Да. Она записывала сборники для всех пациентов в отделении педиатрии.
– Надо подать на нее в суд.
Дрю засмеялся и потер виски:
– Нет, серьезно. Это длительное воздействие музыкального мусора уже бесит. Я думал, очередь будет двигаться немного быстрее.
– И не говори, – согласилась я.
Новый диск The Heartbreakers играл по кругу, но каждый раз, как менялась песня, раздавались очередные крики. Будь моя воля, я бы уже могла подпевать каждой песне.
Девушка передо мной обернулась.
– Божечки! Это их самая лучшая песня! – воскликнула она, словно мы не слышали ее уже миллион раз за сегодня. – Обожаю The Heartbreakers!
Я еле удержалась, чтобы не закатить глаза. Похоже, каждая их песня была самой лучшей. Я закрыла глаза и глубоко вдохнула.
– Насколько мы близко? – спросила я Дрю в десятый раз.
Я все еще не могла увидеть начало очереди, но мы должны уже были быть близко. Если это не так, то… я не знала, сколько еще выдержу эту пытку. Дрю, который был на добрых полметра выше нас с Карой, вытянул шею и посмотрел туда, где, судя по всему, располагалась группа.
Затем брат улыбнулся мне:
– Похоже, нам осталось подождать всего минут десять.
– Слава богу!
Засунув руку в рюкзак, я достала вещи сестры: диск The Heartbreakers, постер и футболку с их логотипом. Если Кара не обалдеет от этого подарка…
Одна минута сменяла другую, мы медленно двигались в очереди. Чем ближе подходили, тем чаще мне удавалось сквозь толпу мельком увидеть членов группы. Сверкали вспышки камер. Вскоре от начала очереди нас отделяли всего несколько человек. Окружившая столы группа девочек отошла и…
Я наконец-то смогла увидеть The Heartbreakers. Пробежала глазами по столу, и мое сердце остановилось.
Парней было четверо. Справа сидел широкоплечий парень в безрукавке и с коротко подстриженными темными волосами. Его левый бицепс спиралью обвивала черная татуировка. Рядом с ним сидел высокий, долговязый парень с растрепанными волосами цвета пшеницы и в очках с толстыми стеклами. Третий парень тоже был светловолосым, но со стильной укладкой с кучей геля, благодаря которому ни один волосок не выбивался из прически. На его шее висели наушники, и он их постоянно теребил.
Но мои глаза полезли на лоб из-за последнего парня. Знакомая копна вьющихся волос и великолепная улыбка – парень из «Старбакса». Я почувствовала, как покраснело мое лицо, пока я пялилась на него. Подписывая постер, он болтал с какой-то фанаткой, а потом обнял ее через стол. Когда девушка отошла, я увидела у нее на лице слезы. Меня перемкнуло. Я флиртовала с одним из парней любимой группы сестры? Со знаменитостью?
Очередь сдвинулась вперед, и я поняла, что мне снова придется разговаривать с этим парнем. Как он поступит, когда увидит меня? Вспомнит ли? Конечно же вспомнит, уверила я себя. Мы флиртовали минут пять, и он заплатил за мой кофе! Но с другой стороны, он наверняка заигрывал с миллионом девчонок. У меня вспотели ладошки, и я быстро вытерла их о футболку.
Не хочу, чтобы он меня вспомнил, поняла я. Я ведь сказала, что приехала в Чикаго, только чтобы сходить в фотогалерею, а не встретиться с The Heartbreakers. Когда парень увидит, что я стою перед ним и прошу автограф, то, скорее всего, засмеется и решит, что я просто очередная безумная фанатка.
– Они похожи на маленьких детей, – усмехнулся Дрю, выдергивяая меня из раздумий.
Я оторвала взгляд от парня: