— А, это ты, Бэйтмен, — сказал он Джону, когда тот появился в дверях.
Обычно Харвуд звал его по имени, особенно на воскресных обедах, но здесь, у себя в конторе, он предпочел более официальное обращение.
Харвуд опустился в свое кресло, положил локти на стол и сцепил пальцы. Повисла неловкая пауза. Харвуд подумал, что молодому ученику полезно будет дать немного времени, чтобы он поволновался, гадая, зачем его вызвал хозяин.
Сначала Джон решил, что Харвуду все-таки стало известно о его попойке накануне. Но он совершенно не беспокоился, так как за шесть лет его пребывания в мастерской это был первый и единственный случай, когда Джон напился, и Харвуд не станет выгонять его за это.
— Сэр?
— Приходит время, когда ученику следует напомнить об определенных правилах, которые должны лежать в основе его поведения, а также в основе его договора с хозяином. Если эти правила грубо нарушаются, в этом случае наказания недостаточно. Такого ученика изгоняют из мастерской, и он теряет безвозвратно все шансы стать настоящим мастером.
— Я знаю, что это может случиться.
Харвуд, нахмурившись, смотрел Джону прямо в глаза.
— Ты хороший мастер. С самого начала ты проявил незаурядные способности и талант к ювелирному делу и шаг за шагом совершенствовал свои навыки. И у меня никогда не было причин пожаловаться на тебя. Известно, что я не из тех, кто раздает похвалы просто так, без причины, поэтому я хочу, чтобы ты понял всю важность того, что было сказано.
Харвуд, наклонился вперед и вытянул руки на столе. На пальцах его сверкали драгоценные золотые перстни, горели разноцветными огнями камни.
— У тебя настоящий талант и великолепные руки. Было бы большой глупостью с твоей стороны ставить под угрозу будущее, гоняясь за служанками в таверне.
Вот этого Джон никак не ожидал услышать. Глаза его сузились, в лице появилось напряжение. Мысль о недавней ссоре с Эстер словно острым ножом пронзила его сознание. Джон вспомнил всю нелепость и глупость их недоброго расставания. Как всегда после вспышки гнева, он чувствовал истощение, какую-то пустоту внутри. Помимо этого, Джон еще не вполне оправился от вчерашнего, и отвратительный эффект похмелья все еще присутствовал и накладывался на горечь потери Эстер.
— Беготня за служанками уже закончена, — хмуро заявил он.
Харвуд облегченно вздохнул и откинулся назад в своем кресле. Он, разумеется, не знал о ссоре Джона и Эстер, поэтому воспринял ответ собеседника так, что его предупреждение возымело быстрый эффект на Джона. Харвуд сам был когда-то молодым и прекрасно помнил, как ему долгое время не удавалось побыть наедине со своей будущей супругой, когда они только-только обручились, и как он расстраивался из-за этого. Вполне естественно, что молодой Харвуд искал утешения «на стороне», точь-в-точь как сейчас Джон Бэйтмен. Однако в этом случае его «приключения» стали известны хозяину и владельцам таверны, а это уже неприлично. Родственники этой служанки попросили его, Харвуда, вмешаться… Подумать только! Они, конечно, знают, что если девчонка теряет голову, с ней может возникнуть много проблем, и, очевидно, Джон еще не сталкивался с этим. Нужно ему это прояснить.
Харвуд был благодарен миссис Нидем. Она прекрасно сознавала, что он заплатит любую цену, лишь бы оградить свою дочь от всяческих слухов и сплетен. И теперь, тщательно подбирая слова, ему удалось подчинить своей воле молодого ученика.
Это и послужило причиной его глубокого убеждения в том, что Джон Бэйтмен достаточно мягок и податлив, чтобы следовать указаниям будущего тестя и руководствоваться в своих действиях его волей, что со временем ученик укрепит и продолжит дело самого Харвуда, прочную основу которого он в свое время создал. Разумеется, Каролина могла бы сделать гораздо лучшую партию, если бы речь шла лишь о «денежном мешке», но этот подмастерье со временем будет иметь большой вес в обществе, когда станет независимым мастером. К тому же, Бэйтмен был из благородной семьи… Тем не менее, ученик есть ученик, и его нельзя было отпустить безнаказанно, без всякого замечания.
— В таком случае, мне больше нечего сказать тебе. Считаю инцидент исчерпанным.
Джон почувствовал огромное облегчение.
— Да, минуточку! — остановил его Харвуд. — Я только что вспомнил, что в цехе вытяжки проволоки не хватает одного человека. Так что бросай сейчас все дела и займи место там, вплоть до моих дальнейших распоряжений.
Харвуд заметил, что его последние слова произвели на Джона такое впечатление, будто ему дали пощечину. Однако он промолчал.
— Иди, Бэйтмен. Ты свободен.
Джон, собирая инструменты и аккуратно заворачивая незаконченную серебряную чашу, думал о том, что вряд ли в его жизни был более скверный и неудачный день. Вчерашнее похмелье, ссора с Эстер и теперь еще и работа, которой он занимался сто лет назад, когда только пришел в мастерскую, и к которой меньше всего хотел возвращаться. Ему была совершенно неинтересна эта область ювелирного дела.
Метод вытяжки нитей состоял в следующем: серебряные пластинки, покрытые золотом, протягивали через ряд фильер, в которых отверстия располагались ступенчато, по степени уменьшения диаметра. Таким образом получали тончайшую проволоку, использовавшуюся для изделий с серебряным или золотым кружевом. Драгоценные нити использовались также для вышивки и отделки платьев Королевского гардероба, производства тканей для него же, и для отделки униформы высших чинов Армии Его Величества.
Вытяжка нитей — процесс очень шумный. Вращались с громким стуком колеса, шкивы, глухо бухали молотки и кувалды. Работа эта требовала больших физических усилий, и неудивительно, что высококвалифицированные мастера по Вытяжке нитей получали доступ в Почетное Общество Кузнецов.
Заняв свое место за одним из шкивов, Джон длинно и громко выругался, но легче ему от этого не стало. Из-за обычного шума в цеху его никто не услышал.
В конце дня Джон все чаще и чаще возвращался в мыслях к тому, как теперь сложится его дальнейшая жизнь без Эстер. Сидя на постели, сжав голову руками, Джон пытался сосредоточиться и все как следует продумать. Он отказался от приглашения Тома и Робина сходить с ними в кабак и «взбодриться». Ему нужна была трезвость в голове, ясность мысли, чтобы оценить все случившееся и попытаться найти выход или же пути к самоуспокоению.
Раньше Джон не мог представить себе, что они с Эстер расстанутся навсегда. Теперь он был полностью свободен, и эта мысль доставляла ему такие мучения, что Джон даже застонал вслух. Предстоял еще разговор с Каролиной, и ему надо было высказать сомнения по поводу их будущей супружеской жизни. Джон не вполне понимал, зачем он должен это делать, но знал наверняка, что должен.
В воскресенье Каролина, встретив его наверху возле лестницы, сразу же заметила, что он как-то очень изменился. Со всей обостренной чувствительностью и интуицией влюбленной женщины, Каролина могла с уверенностью сказать, что несколько недель назад появилось нечто или некто, вставший между ней и Джоном, что-то явно отвлекало его от нее. Иногда она ощущала себя неловко, а точнее сказать, боялась потерять Джона. Каролине казалось, что он в любой момент скажет ей те самые слова, которые повергнут ее в пустоту и одиночество.
Вот и опять с ним явно что-то стряслось! Во взгляде нет задумчивости, на губах не играет обычная рассеянная улыбка. Выражение суровости и решительности на лице Джона взволновали ее почти так же, как и все те признаки, указывавшие на то, что он влюбился в другую. Каролина удивилась, а потом обрадовалась, решив, что теперь они вместе справятся со всеми проблемами.
— Мне нужно поговорить с тобой. Наедине, — неожиданно произнес Джон.
Каролина знала, что за ними наблюдают из гостиной, и отрицательно покачала головой. Джон схватил ее за руку и крепко сжал ее, как бы подчеркивая важность своей просьбы.
— Ну хорошо, только боюсь, что сегодня ничего не выйдет. Как-нибудь я постараюсь это устроить завтра.
На следующее утро, когда Харвуд отлучился из дома, Каролина спустилась в его кабинет и послала за Джоном. Тот неохотно вошел в контору и был безмерно удивлен, увидев в кабинете хозяина Каролину.
— Какой приятный сюрприз!
— У нас есть возможность поговорить наедине, как ты хотел.
Каролина очаровательно улыбалась, ничем не выдавая своего волнения и тревоги. Она догадывалась о том, что хочет ей сказать Джон, и попыталась использовать преимущество в их беседе, заговорив первой.