Вера плюхнулась рядом и тихонько заплакала.
– Ты сошла с ума, – печально всхлипывала она, осторожно гладя меня по плечу. – Лиза, чего ты бормочешь, я ничего не понимаю!
– Все в порядке, Вера, – сказала я ей, дрожа, словно от приступа малярии. – Я тебе все объясню, и ты поймешь, что я совершенно нормальный человек... Он так любил ее, что эта любовь не могла умереть. Прах к праху... Но есть Саша, есть я – все повторяется, круг замкнулся!
– Да? – робко спросила Вера, вытирая рукавом слезы. – А при чем тут Саша?
– При том, что он любит меня. А я люблю его. Андрей Калугин верил, что когда-нибудь Дуся Померанцева откликнется на его чувства – и так оно и случилось, но не с ними, а с нами, их потомками. Этот день пришел, Вера!
Я принялась сбивчиво объяснять ей, кто такой Андрей Калугин, как ко мне попала его рукопись, что Саша – его прямой потомок, и прочую генеалогию...
Открыв рот, Вера слушала меня.
– Послушай! – схватила она меня. – Да, это невероятное совпадение... Но почему ты решила, что любишь Сашу? А Денис? Нет, нельзя внушать себе такие мистические настроения...
– Да потому что я только Сашу и люблю, и ничего я себе не внушаю! – решительно воскликнула я. – Ты сама говорила, что Саша тебе больше нравится!
– По твоим словам! Я их в глаза не видела, твоих женихов...
– Вот именно! Почему по моим словам? Потому, что даже в словах прорывались мои настоящие чувства.
Вера скептически посмотрела на картину с Дусей Померанцевой, бесприютно распластанной на снегу, и уныло спросила:
– Что же ты теперь будешь делать?
– Теперь я уйду от Дениса. Скажу ему, что не судьба. Что моя судьба совсем в другом месте.
– О господи! – застонала Вера, схватившись за голову. – Этак-то женихами бросаться... Ни одного не останется. Пойдем-ка, попьем еще чаю!
Мы пили чай, и Вера тихонько пыталась привести меня в чувства – она хоть и поверила, что я не сошла с ума, но очень боялась моих рассуждений на тему Бледного ангела и любви, которая не умирает.
– Голубушка, да делай ты что хочешь! – под конец взмолилась она. – Только, ради бога, не ломай себе жизнь всей этой мистикой!
Она была на самом деле тихой, простой женщиной, далекой от декадентской экзальтации.
В конце концов, я пообещала ей, что еще несколько раз подумаю, прежде чем совершу что-либо.
Я ей пообещала, но с условием – она должна отдать мне эту картину.
– Бери, – сразу же согласилась она. – Мне такая мрачность в доме не нужна... Только не пойму, как он ее рисовал – ну, бабушку нашу...
– А что?
– Неужели она действительно на снегу лежала, когда позировала?!
«Не приходи ко мне, – сказала я ему. – Не приходи ко мне, потому что я не хочу тебя видеть». – «Лис, я тебя не понимаю. – Его холодный, тревожный голос в телефонной трубке. – Что-то случилось? Сейчас найду Пенькова и выезжаю!» – «Не приходи ко мне. Не приходи ко мне, потому что я не хочу тебя видеть».
Картина стояла у меня в спальне у стены – я еще не успела ее повесить.
Битых два часа я сидела в кресле напротив нее, смотрела и не могла насмотреться. В театральных мемуарах Семисветова-Глинского я видела поздние фотографии Евдокии Кирилловны Померанцевой, когда она, уже сильно пожилой дамой, играла мать вождя. Жесткое лицо в вертикальных морщинах, больше похожее на маску.
Но на картине была другая Померанцева – юная Дуся, неземное существо, способное свести с ума любого мужчину. Она была нереально, фантастически красива. Нагота ее не воспринималась как нечто фривольно-эротическое, Андрей Калугин был прав, когда написал в своем романе, что красота была Дусе вместо одежды.
Броня. Доспехи. Мантия. Некий невидимый флер, который не позволял смотреть на мою прабабку как на обычную женщину. Флер де лис... Негоже лилиям прясть. Нет, не то, это другое. Мы с Дусей Померанцевой были совершенно не похожи, в нас не было ничего общего – во всяком случае, внешне.
«Зачем ты оттолкнула его? – мысленно обратилась я к женщине на картине. – Он так любил тебя... И ведь ты его тоже любила! Вы обручились. Немного по-детски – колечки из травы, застенчивый поцелуй на старом кладбище, но не имеет значения, из золота или чего-то другого сделаны кольца, и вообще... Ах, Дуся, наверное, ты была счастлива, играя на сцене, только тебя все равно сейчас не помнят. Не помнят даже, как ты убедительно изображала мать вождя в старой пьесе времен соцреализма! Тебя помню только я – потому что Бледный ангел из прошлого прикоснулся ко мне. Зачем ты оттолкнула его?..»
И еще я думала о Саше.
Это была не мистика, не внушенное суеверие – я действительно его любила. Только его, и тут не было никакого самообмана. Портрет Дуси Померанцевой помог мне понять это.
Конечно, он обиделся на меня навсегда, он, наверное, не может вспоминать обо мне без ненависти, и, вообще, все испорчено и сломано – все наши отношения. Он считает меня предательницей! Он для меня, вне всякого сомнения, потерян.
Но это еще не значит, что я должна жить с мужчиной, к которому ничего не чувствую. Лучше одной. Денис справится, ему просто надо сходить к психоаналитику. Я его пожалела... ведь только со мной он чувствовал себя мужчиной!
А что, если история повторяется, но только в зеркальном отображении?!
Теперь я люблю Сашу и не могу без него, как когда-то Андрей Калугин не мог без Дуси, и мой путь – это путь страданий и тоски. Месть Бледного ангела той, которая предала любовь.
Ужасно... Но все равно я не должна выходить замуж за Дениса – потому что это не сделает счастливой ни меня, ни его. Скорее всего, обоим будет даже хуже.
Я уже точно решила все для себя и поэтому очень удивилась, когда в дверь позвонили. Денис! Надо ему объяснить...
– Что случилось? – спросил он, едва переступив порог. – Я мчался как сумасшедший, чуть в грузовик не врезался... Пеньков от меня сбежал на первом же светофоре, сволочь... Лис, не молчи!
– Денис... – сказала я, сжав руки на груди. – Ты... ты только не кричи на меня. Раздевайся, проходи в комнату, я тебе сейчас все объясню.
Но моя успокоительная речь подействовала на него совершенно противоположным образом.
– У тебя кто-то есть? – взметнулся он. – Ты не одна...
Не обращая на меня внимания, он стремительно обежал всю квартиру – руки в карманах, угрожающе развернутые плечи. Потом он, как вкопанный, остановился перед портретом моей прабабки.
– Это... это что?
– Это мне подарили, – кротко произнесла я.
– Кто?
– Вера...
– Опять какая-то загадочная Вера, черт возьми... Ну ладно, что случилось?
– Денис, свадьбы не будет.
– Что? – Он плюхнулся в кресло рядом с картиной, широко расставив ноги, полы его шикарного кашемирового пальто елозили по полу. Любимая поза.
– Денис, свадьбы не будет, – терпеливо повторила я.
– Чушь... Что ты такое говоришь? – Разозлился он, кажется, не слишком веря в услышанное. Наверное, решил, что столкнулся с очередным женским капризом.
– Я не хочу тебя обманывать. Я не люблю тебя. Так нельзя...
– О господи... – Он закрыл лицо руками и некоторое время сидел молча, словно оцепенев. Я стояла рядом и изнывала от тоски и отчаяния в предчувствии грядущего взрыва. Но неожиданно Денис отнял руки от лица, и я увидела, что он улыбается.
– Ты что? – осторожно спросила я.
– Моя глупенькая дурочка... Ну иди сюда, я сейчас тебя успокою. – Он усадил меня себе на колени и принялся гладить по спине, точно ребенка. – Что за мысли такие, что за настроения...
– Нет, ты не понимаешь... – попыталась я вырваться, но он и не думал меня отпускать.
– Все я понимаю. Ты просто устала... Лис, наверное, тебе надо на некоторое время оставить работу. Не хочешь взять отпуск? Лис, это обычные сомнения, они свойственны каждому человеку, особенно в периоды, когда его жизнь кардинально меняется. Ты выходишь замуж, Лис, и, естественно, сомневаешься в том, правилен ли твой выбор... Лис, я тебя люблю и все сделаю для того, чтобы ты была счастлива. На самом деле ты тоже меня любишь, а остальное все – просто нервы...
– Я люблю Сашу, – тихо прошептала я.
– Дурочка! – Он сбросил меня с колен. – Какая упрямая...
Новый приступ раздражения охватил его.
– Нет, ты определенно хочешь вывести меня из себя! – схватился он за голову. – Свадьба уже на носу, все заказано, за все заплачено, люди приглашены... Да ты знаешь, сколько стоит одна аренда этого паршивого ресторана? Пять тысяч зеленых. Одна только аренда, я уж не говорю про все остальное... Лис, немедленно прекрати этот разговор. Свадьба в любом случае должна состояться, хочешь ты того или нет. Вот женимся, и будешь тогда говорить, чего ты там хочешь...