— Может, поужинаешь с нами? — спросил он, бегло просматривая фото. — Заодно поможешь разобраться в этой огненной кухне. Вчера заказали колбаски… принесли такое, отчего всю ночь сушило. С окороком тоже не повезло — нас накормили вовсе не хамоном, о котором мы мечтали, а какой-то другой ерундой. Не бросай нас, прекрасная сеньорита!
— Ребята, я бы с радостью, но я здесь по работе, у меня через три часа важное мероприятие, и освобожусь я поздно. Может, завтра встретимся на пляже? Я хотела хотя бы увидеть море, — Марианна открыла на телефоне карту, чтобы быстрее сориентироваться, куда еще сводить парней, пока есть время. В сторону моря идет Ла Рамбла, а еще можно посетить Саграда Фамилию — Храм Святого Семейства, который каждый турист просто обязан увидеть и запечатлеться на его фоне. Он как раз неподалеку от центра, и можно успеть.
— Так куда идем? — Алекс лучезарно улыбнулся молодой красивой каталонке, которая рассматривала его с восторженным любопытством, едва ли пальцем не тыкая.
Надо же, совершенно не смущается! Этот парень определенно до конца своего отпуска получит свое приключение.
— К Храму Святого Семейства ходили? — спросила Марианна.
— А че это такое? — вопросом на вопрос ответил Мишка, в роду которого явно были евреи.
— Ясно, — улыбнулась девушка. — Тогда нам направо! У меня не так много времени, так что на экскурсию отправитесь без меня, а мой отель как раз рядом с Храмом, не придется переживать, что не успею на встречу.
И Воронцова решительно двинулась к метро, чтобы немного сократить путь. В принципе, если не считать этого незнакомца, так испортившего настроение, день прошел неплохо.
В ресторане, куда Марианна пришла в строгом деловом костюме жемчужного оттенка, были уже сервированы блюда каталонской и средиземноморской кухни, в серебряном ведерке запотела бутылка белого вина.
За столиком пока что сидел только представитель московской фирмы — вернее, представительница. Молодая брюнетка в вызывающе-коротком зеленом платье с открытыми плечами, с волосами, распущенными по этим самым острым и худым плечам, и была эта барышня настолько миниатюрной и хрупкой, как те стеклянные статуэтки, что продают туристам.
И Воронцова, которая никогда не была костлявой и на диетах не сидела, со своим немалым для женщины ростом — почти метр семьдесят — ощутила себя ужасно неуклюжей рядом с ней.
Стефания Орлова — стерва и эгоистка, идущая по карьерной лестнице по головам, но Барановский очарован ею, и многие подозревали, что дело не столько в умении этой дамы вести дела и ее акульей деловой хватке, но и… несколько в ином. Стефочка не брезговала ничем, по слухам, спала с Барановским, и кто-то говорил Марианне, что рвется дамочка в командировки лишь затем, чтобы отхватить мужа среди европейской аристократии.
Как бы там ни было, Орлова являлась женщиной очень неприятной и к Воронцовой относилась с ноткой самодовольства и презрения. А самое любопытное — была еще и ленива. Несмотря на свое фантастическое умение взять за жабры любого, самого капризного, клиента, за два года работы в корпорации Стефочка так и не удосужилась пойти на курсы испанского, чтобы облегчить себе жизнь. И теперь она, оправдывая свою фамилию, хищной птицей смотрела на Марианну, явно недовольная, что к ней направили именно этого переводчика.
Воронцова же, чтобы не накалять обстановку, попыталась сделать вид, что не замечает этих огненных взглядов и принялась мило болтать о предстоящей сделке, рассказывая Стефочке особенности общения с испанцами, не любящими официоз и раздражающимися от сухости и деловитости русских, которые пытаются таким образом произвести на своих зарубежных партнеров хорошее впечатление.
— Я не понимаю, почему они прислали на встречу тебя? — манерно спросила Орлова, перебивая девушку.
Воронцова неопределенно пожала плечами. Ей не нравилось, как ведет себя Стефочка, но Барановский — как удивительно подходит и ему его фамилия! — упрямо настаивал, что эта дама — отличный специалист. Марианна никогда не считала шефа глупцом и не имела привычки обсуждать его за спиной, но в этой ситуации была возмущена непрофессиональным подходом к сделке. Допустить к ней эту дамочку было ошибкой, несмотря на всю ее хваленую хватку. И Барановский еще говорит, что этот контракт для него важен! Был бы важен, то поступил бы он несколько иначе… Марианна все больше недоумевала — неужели он решил рискнуть договором с этим сеньором Альмавивой ради прекрасных глаз Стефочки?
— Послушай, сеньор Альмавива — испанский гранд, и я хочу, чтобы ты сразу понимала свою роль, — прошипела Орлова. — Переводить! И все. Усекла?
Марианна опять промолчала, отпив минералки и мстительно подумала о том, что было бы неплохо сорвать сделку, опозорив эту стерву перед испанцем. Останавливало одно — обещанные шефом дополнительные две недели к отпуску, которые она может провести в этой чудесной стране. Как раз спадет жуткая августовская жара, в сентябре здесь намного приятнее. Сейчас же без шляпы, воды и очков выходить днем было весьма нежелательно. Марианна уже пожалела, что сегодня гуляла без головного убора, пусть и пыталась больше находиться в тени или внутри помещений, но после возвращения в гостиницу заметила, что ее белая кожа немного покраснела.
Хорошо таким, как Орлова — смуглым и цыганистым.
Марианна, почти не слушая, что дальше говорила Стефочка, рассматривала ресторан — у него были звезды Мишлен, как у многих других заведений Барселоны, и судя по атмосфере, здесь было весьма элитное место. Вообще испанцы любили каталонскую кухню, считая, что она уступает лишь Стране Басков, и потому Марианна не слишком удивилась выбору винодела в плане заведения. Единственно, что не совсем понятно, почему он не захотел встретиться в Мадриде? Это было бы намного удобнее им всем. Впрочем, несмотря на проблемы Каталонии, и ее вечное стремление отделиться, испанцы весьма трепетно относятся к своей стране и не любят, когда иноземцы пытаются лезть не в свои дела. Вот и сепаратистов они считают сугубо своей внутренней проблемой. Так что не стоит задавать такие вопросы — они могут оскорбить их винодела.
Взгляд Воронцовой дальше скользил по залу, обустроенному в стиле минимализма — белые стены, балки на потолке, терраса утопает в зелени и цветах. Из окон открывается чудесный вид на Средиземное море, и в сгущающихся сумерках можно любоваться красивейшим закатом.
Жизнь в этой стране весьма спокойна и нетороплива, с четким распорядком, который жителю Москвы, суетливой и шумной, вечно куда-то спешащей, понять и принять сложно. Многим русским тяжело привыкнуть к этой стране, а вот Марианна чувствовала себя здесь очень комфортно, возможно, причиной была увлеченность ее культурой и традициями.
Орлова, откровенно недовольная поздним ужином, который, вероятно, продлится с восьми и до полуночи, ныла, что не привыкла есть после шести вечера, опасаясь стать коровой. И такой выразительный взгляд бросила на Воронцову, что той захотелось швырнуть в Стрефочку чем-нибудь. Да вот хоть ведерком с вином.
Вообще было любопытно, что их винодел выбрал столь пафосное заведение — значит, хотел показать русским, что умеет встречать гостей. Почему-то многие соотечественники Марианны видя, что испанцы весьма компанейские и веселые люди, громко говорящие и активно жестикулирующие, считали это развязностью. Свое представление они составили по сериалам, в чем была их основная ошибка. Вообще испанцы очень галантны и толерантны, они очень свободолюбивы, и общаясь с ними, нужно это учитывать. Считать их развязными мачо в корне неправильно. Само понятие брутального мужчины, грубого и хамовитого, растиражированного телевидением, претило испанцам, а на «мачо» они могли и серьезно оскорбиться.
Орлова один раз уже опростоволосилась, назвав так одного поставщика. Так и заявила — вы настоящий мачо! Переводчик, который был с ней на встрече, явно имел на Стефочку зуб, поэтому перевел дословно. Сделка была сорвана, но Орлова даже не поняла причин. Эта история стала их офисной легендой. Правда, переводчика этого уволили уже на следующий день, причем Марианна слышала, что с поиском работы у него потом были проблемы — Барановский постарался. Воронцова в целом с шефом была согласна — интриги интригами, но личное должно оставаться за дверью комнаты переговоров. Деловая этика была не просто красивым понятием для нее, девушка не слишком уважала тех, кто нарушает правила.