Дженнифер Хеймор - Сезон обольщения

— За последний месяц ты заслужил это право, не так ли?

Когда они с Джеком вернулись из кабинета, Гарретт потребовал тишины и объявил:

— Я позвал викария. Джек Фултон и Ребекка поженятся сегодня же вечером.

Бекки от удивления даже рот открыла. Она так и смотрела круглыми глазами на брата, пока Кейт, София и Сесилия не увели ее из гостиной. Быстро проходя мимо Джека, Бекки успела перехватить его взгляд. Он улыбался ей, и глаза его были полны любовью. Ее охватило, пронзило невероятное счастье, и она тоже ему улыбнулась. Так, с играющей на губах блаженной улыбкой, она вместе с другими дамами вошла в свою спальню.

Потом женщины долго суетились вокруг нее, а она стояла в центре комнаты в счастливом ошеломлении.

София послала за подвенечным платьем, в котором она четыре года назад вступала в брак с Тристаном и которое потом было перешито для Бекки, когда месяц назад готовилась ее свадьба с Джеком.

Джози, второпях собиравшая вещи госпожи для дальнего пути в Америку, взялась руководить всеобщей суетой и отдавала всем остальным приказания, как будто это они были ее служанками, а она — госпожой. Но никто не обращал на это никакого внимания; все носились по комнате в поисках ящика, в котором хранились чулки Бекки, утюга, туфель, шкатулки с украшениями.

Сапфирово-голубое шелковое платье, которое Бекки надела к Рождеству, уже упало к ее ногам, Бекки склонилась, закалывая подвязку наконечником стрелы, который подарил ей Джек. Выпрямившись, она увидела четырех дам, смотрящих на нее с изумлением и недовольством, и рассмеялась:

— Это же на счастье!

Покачивая головой и бормоча что-то об экстравагантности семьи Джеймс, Кейт пошла к себе, чтобы отыскать какую-то особую заколку для волос, которая очень шла к этому платью. Остальные дамы снова забегали вокруг, возвращаясь к своим разнообразным делам.

Когда Бекки завязала на шее кожаный шнурок с резным кулоном в виде маленького аборигена с Фиджи, Джози склонилась и зашептала ей в ухо:

— Миледи, вам не потребуется что-нибудь на случай месячного дела?

Сердце у Бекки так и перевернулось в груди. Уронив руки, она медленно повернулась к служанке:

— А какое сегодня число, Джози?

— Как же, Рождество сегодня, конечно. Двадцать пятое декабря.

Месячные приходили у Бекки как по часам — каждые двадцать восемь дней, — и Джози пристально следила за этим календарем.

— И на сколько дней я задержалась?

— На четырнадцать, миледи, — чопорно ответила служанка.

— Целых две недели! — Прижав ладонь к животу, Бекки уставилась на служанку, у которой порозовели щеки.

Джози улыбнулась:

— Смею сказать, это хорошо, что вы выходите замуж сегодня.

Бекки едва дышала.

— Смею сказать, ты права.

Вбежала Кейт, победоносно неся в руках заколку, которую ей все-таки удалось разыскать. Встретившись глазами с Бекки, она даже руки опустила, темные брови сошлись у переносицы.

— Что? Что еще случилось?

Забыв о том, что они в комнате не одни, Бекки бросилась к ней в объятия:

— О, Кейт! Кажется, у меня будет ребенок!

Кейт так и разрыдалась. Бекки отпрянула:

— Только не говори мне, что я тебя огорчила! Ты же знаешь, я думала… После Уильяма я думала, что бесплодна.

Вытащив носовой платок, Кейт высморкалась.

— О нет, моя дорогая, — сказала она, всхлипывая. — Я так за тебя счастлива! Ты будешь прекрасной матерью. Просто я… Да я только что сама родила ребенка, и потому ужасно сентиментальна. Прости мне эти слезы. Что за бессердечие с моей стороны!

— Ну что ты, что ты! — Бекки еще крепче обняла ее. — Вовсе не бессердечие.

— О, Бекки, дорогая! — Медовые глаза Софии сияли радостью. — Какие прекрасные новости!

Подруга тепло улыбнулась и взяла ее за руки:

— Это как раз то, чего ты хочешь больше всего на свете… Сначала Джек, теперь это… Я так за тебя счастлива!

Через пятнадцать минут дамы отправились вниз, и каждая из них улыбалась сквозь слезы. Подвенечный наряд Софии был сшит из итальянского ослепительно белого шелка. По пышным, отделанным оборками юбкам шла серебряная вышивка — гирлянда белоснежных цветов — и поднималась на лиф.

Кейт распахнула перед Бекки двери. Невеста шагнула в гостиную. Разговоры мигом стихли, и все обратились на нее.

Возле рождественской ели стоял священник. Слева от него — Гарретт и Тристан. Дети расселись на диванчиках и креслах. Джек стоял возле священника, высокий и красивый в своем простом черном жилете и фраке, белой сорочке и галстуке. Глядя на Бекки, он улыбался, и от этого у него на щеках образовались морщинки. Взгляд его был прикован к маленькому сувениру с Фиджи у Бекки на шее.

Она немного помедлила в дверях: счастье настолько властно ее охватило, что она боялась разрыдаться.

Джек протянул ей здоровую руку:

— Ты готова? — Он говорил спокойно и тихо, но голос его отдавался в стенах комнаты и Бекки почувствовала на себе вопросительные взгляды всех присутствующих.

— Да. — Она шагнула вперед и взяла его руку. Джек сжал ей пальцы, и священник начал обряд.

Джек сказал, что берет ее в жены. Он обещал любить ее, беречь и уважать всю жизнь. После того как Бекки принесла такие же клятвы, викарий спросил, кто отдает ее в жены. Вышел Гарретт и положил руку на плечо невесты:

— Я.

Викарий повернулся к Джеку и прочитал обет. Джек серьезно повторял за ним. Бекки смотрела в его лицо, видела его переживания, Видела честность в его карих глазах — все время, пока он говорил.

— Пожалуйста, возьмите мистера Фултона за правую руку, миледи.

Она сделала это очень осторожно, помня о его ране и стараясь не причинить боль. Он держал ее ладонь неуклюже — до сих пор не мог до конца сгибать пальцы, — но по ее руке распространялось тепло и спокойствие. Она глядела ему прямо в глаза, повторяя свои клятвы.

Потом Джек надел кольцо ей на палец. Это был прекрасный золотой ободок, красиво поблескивавший в свете свечей.

— Это кольцо моей матери, — шепнул Джек.

— Пожалуйста, повторяйте за мной, — снова заговорил священник, приступая к очередному этапу обряда.

— С этим кольцом, — повторял Джек, — беру тебя в жены и тебя почитаю…

Бекки улыбалась.

— И всеми житейскими благами тебя наделяю…

Ребекка изо всех сил сдерживала смех, но губы ее предательски вздрагивали. У нее уже есть все эти блага, и она с радостью наделит его ими — по доброй воле.

Джек увидел выражение ее лица и в самом конце своей речи тоже заулыбался.

— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.

Священник потом еще долго говорил, голос его звучал в ушах, но Бекки ничего не слышала и только лукаво улыбалась Джеку. Наконец их объявили мужем и женой.

Бекки заглянула в лицо Джека. Он улыбнулся ей, а потом, привлекая к себе левой рукой, склонился и поцеловал.

Прошло очень много времени с тех пор, как они в последний раз целовались! Кажется, целая жизнь. Губы его были мягки и теплы, и на них остался привкус сливового пудинга и рождественского вина, но и еще чего-то, более глубокого и приятного. Богатый, солоноватый, мужской вкус Джека. Она любила его и, забыв обо всем на свете, наслаждалась им, обхватив мужа за затылок и купая пальцы в его мягких, слегка выгоревших на солнце волосах.

Джек. Супруг. Наконец-то это правда. Она никогда не была счастливее.

Он осторожно отстранился. У него за спиной маячили темные тени. Очнувшись, она поняла, что Гарретт недоволен ими. Тристан, впрочем, тоже, хотя выражение его лица было более благосклонным. Кейт, София, Сесилия, лорд Стрэтфорд и дети столпились вокруг, чтобы их поздравить. Щеки у Бекки вспыхнули, но Джек улыбался ей, и оставалось только ответить ему улыбкой.

В новогоднюю ночь было прохладно, но не морозно. Начавшийся на прошлой неделе ветер принес потепление, и почти весь рождественский снег уже растаял. Убедившись, что все вещи внесли к ним в каюту, а слуги — Джози и Сэм — устроены надлежащим образом, Джек и Бекки вышли на палубу и обнялись, закутавшись в одеяло. Матросы бегали по своим делам мимо них, по большей части молча. Лишь изредка раздавались резкие команды старших по званию.

— Прощай, Англия, — шепнула Бекки.