Тарас Мискевич - Ш.О.К.К.

Из этой глубокой задумчивости его внезапно вывел пронзительный автомобильный гудок, который расколол ночь, и прокатился эхом между одинаковыми панельными домами. Парень взглянул налево, и, ослепленный ярким светом фар белого микроавтобуса, инстинктивно отпрыгнул куда-то в сторону. Но не успел. Над светофором, в мигающем свете желтого сигнала, продолжали кружиться маленькие и нежные снежинки.

Трудно было как-либо определить суть этого явления, ровно, как и описать его словами. Клубы сероватого тумана окутывали город, проникая в каждый его закоулок. Никто не был обделен его вниманием. Он окутывал деревья и здания, стелился над замерзшей землей и проникал в каждый уголок этого незащищенного мира. Туман казался чем-то материальным, словно можно было протянуть руку, и прикоснутся к нему.

Было раннее утро, и весь город был укрыт толстым слоем снега. Люди еще не проснулись, до начала обычной утренней суеты оставались считанные часы, и снег был свежим и не истоптанным вдоль и поперек. Это была чистая и яркая белизна, которая слепила глаза, но при этом поражала своей девственной красотой. Казалось, что даже в воздухе пахнет снегом, морозом, и свежестью.

По пушистому снегу шел человек. Скрип снега под его ногами нарушал мистическую тишину, царившую вокруг, хотя он и не оставлял за собою следов. Редко кого можно было встретить в парке в пять часов утра, зимой, но ни один одинокий прохожий в любом случае не заметил бы его, настолько сильно он сливался с окружающим его туманом. Он шагал твердо и уверенно, хотя, казалось, сам не знает куда идет. На его лице была написана задумчивость, граничащая с твердой и непоколебимой уверенностью.

Алексей порылся в кармане, и достал пачку сигарет. Открыл ее. В пачке одиноко болталась из угла в угол одна единственная сигарета, последняя. Он по привычке засомневался, а не оставить ли ее на потом, однако потом лишь усмехнулся, словно вспомнил что-то забавное, выудил сигарету из пачки и закурил.

Медленно идя по парку, он периодически оглядывался. Он знал, кого должен встретить здесь в столь ранний час. И он был уверен в том, что таки встретит, хотя и не смог бы четко объяснить, откуда в нем взялась эта уверенность.

Он задумчиво остановился около присыпанного снегом пня, рядом с которым стояла лавочка. Пень остался от огромного старого дуба, который когда-то здесь стоял. И сейчас, спустя много лет, Алексею показалось, что именно здесь он тогда и принял самое главное окончательное решение. Оторвав взгляд от пня, он посмотрел на туманную парковую дорожку, и взгляд его серых глаз наткнулся таки на того, кого он искал.

Рассекая туман, навстречу ему шел темноволосый парень в черном пальто. Его лицо было столь бледно, что снег вокруг казался на его фоне серым, а отливающие оранжевым блеском глаза не мигая смотрели на Алексея. В них светилось искренне любопытство.

Подошедший протянул руку, и Алексей ее пожал. Они не сказали другу ни одного слова, в данной ситуации это и не было обязательно. Скоро и так все станет ясно. Они направились дальше по заснеженной пустой аллее, постепенно растворившись в холодных клубах серого тумана.

Нетронутый снег, на дорожке, по которой они прошли лишь только мгновение назад, ярко заблестел. Туман рассеивался. Над городом поднималось зимнее солнце.

Автобус мягко скользил по лесной дороге, мирно покачиваясь из стороны в сторону. Верхушки сосен тоже покачивались, повинуясь дуновениям свежего летнего ветерка, и каждая такая верхушка словно стремилась дотянуться до яркого палящего солнца, однако им не хватало сил. Старый красный автобус медленно ехал по дороге, его шины поскрипывали на горячем, нагретым солнцем, асфальте. Водитель старался объезжать ямы, которыми была изрыта старая трасса, однако это не всегда получалось, и какое-то из колес то и дело попадало в выбоину.

Однако пассажиры этого даже не замечали, равно, как и не замечали красоты, царящей вокруг, и сладкого аромата хвои, который проникал в душный салон через открытые окна. Как это обычно и бывает в долгих поездках, всех постепенно сморил сон. Два часа назад, когда они выезжали из города, пассажиры были полны энергии, и все как один радовались предстоящему отпуску. В салоне звучали громкие разговоры и смех, особо рьяные представители мужского пола посасывали пиво из пластиковых бутылок, дети весело галдели, а бабульки читали газеты и обсуждали методы оптимизации работы государства. Ну, по крайней мере, им самим явно так казалось. Путь их всех лежал в дачный поселок, до которого ехать нужно было чуть больше четырех часов.

И уже на втором часу поездки жара взяла свое. Дремота накатывалась на пассажиров постепенно, словно волнами, и спустя некоторое время ею заразились все. Ну, или почти все.

Дима не поддался дремоте, как и еще пара человек в салоне автобуса. Еще несколько дней назад он не без труда закрыл-таки летнюю сессию в институте, после чего провалялся в постели несколько суток к ряду. Так что спать ему не хотелось совершенно. Зато его девушка, Кира, мирно дремала на его плече. В начале поездки ее сильно укачивало, и парень был рад, что она таки смогла уснуть.

В среде институтских друзей их считали идеальной парой. У девушки были огненно рыжие волосы и серо-зеленые глаза, она была яркой и бойкой — однако только тогда, когда находилась в соответствующей компании. Она могла быть несдержанной, в выражении радостных или грустных эмоций, и в большинстве случаев была неунывающим «позитивом на ножках», и даже ее парень далеко не сразу узнал, что на самом деле она обычно тихая и задумчивая. Просто под маской постоянного веселья проще прятать эмоции от окружающих. А демонстрировать кому-то свои проблемы или раздражение — зачем оно нужно?

Именно спокойствием, которое умело переходить в бурное безудержное веселье, они с парнем и сошлись. Отношения были хороши тем, что они могли вместе, как веселится, так и грустить — а у большинства людей для каждой из этих целей есть разные люди.

Парень смотрел в окно, на пролетающие мимо сосны, вдыхал пылкий аромат леса, который доносился из открытого над его головой окна. Ветерок играл его темными короткими волосами. У него были светлые, медово-карие глаза, которые сейчас были задумчивыми, когда он смотрел на стремительно пролетающий поток растительности за окном. Из одного его уха торчал белый наушник.

Автобус сильно подпрыгнул на очередном ухабе, и девушка на его плече сонно заворочалась.

— Что, уже приехали? — сонно пробормотала она.

— Нет еще, спи.

В дачном поселке, куда и держал путь автобус, была расположена дача парня. Точнее — дача его родителей. Он ездил туда каждые летние каникулы, с самого детства. А вот девушка ехала туда впервые. Они собирались еще в предыдущем году устроить такие «совместные каникулы», но тогда ничего не вышло. Текущая же поездка планировалась ими еще с зимы — середина лета, небольшой уютный домик, и они там наедине. Молодые люди учились на третьем курсе, а встречались в общей сложности уже лет пять — еще со школы. Но это был первый момент, когда они смогли бы так долго побыть наедине. И они ждали его долго и мучительно, с постоянными предвкушениями и обсуждениями малейших деталей предстоящего времяпровождения.

Спустя несколько часов автобус наконец-то затормозил около остановки. Люди начали суетиться на выходе, толкаться и громко возмущаться — словно для них имело какое-то значение то, кто первым выйдет наружу. Для ребят же это никакого значения не имело, и они продолжали спокойно сидеть на своих местах, пока «пробка» у единственных дверей автобуса не рассосалась.

Они вышли, и на них сразу повеяло удушливой жарой, которая показалась им прохладным свежим ветерком, по сравнению с тем удушьем, которое царило в салоне автобуса. Автобус отъехал, подняв после себя клубы пыли и песка. Кира оглянулась вокруг. Даже не смотря на клубы пыли, которые поднялись в воздух после отъезда автобуса, она сразу, с первого вздоха ощутила чистоту этого воздуха. Он казался чрезвычайно легким, по сравнению с тяжелым городским.