Тарас Мискевич - Ш.О.К.К.

Подошедший, жестом руки пригласил своего брата прогуляться, и они, освещаемые лунным светом, продолжили шествие по тому же самому маршруту, по которому парой минут назад шли черноволосый со своим учеником.

Брат, какое то время молчал, после чего первым нарушил тишину. Еле заметная улыбка скользнула по его губам, когда он начал говорить.

— Ты очень необычно отзывался о той девушке, о справедливости… На самом ли деле это ты, мм? Ты ведь никогда не понимал любви, и все подобные человеческие эмоции считал выдуманными ими самими. Так что я удивлен. Ты сам себе противоречишь, братец!

Бледнолицый рассмеялся. Смех был холодным и тихим, как и его голос. Он с любопытством взглянул на брата. Его глаза заблестели, и стали красноватого оттенка. Во взгляде было не только удивление, но даже какая то обида.

— Неужели и ты вешаешь на меня ярлык, как и все эти люди? Ты ведь меня столько времени знаешь, мы друзья, не смотря на некоторые расхождения во взглядах. И то что ты по их мнению Господь а я Сатана, ты хороший а я плохой, не значит что так и есть. Равно как и не значит, что одному тебе свойственно сочувствие и сострадание.

Брат улыбнулся и задумался. Они действительно были лучшими друзьями целую вечность, причем в буквальном смысле этого слова, и он не мог не заметить, что его вторая половина, неотделимая от него, так же как и добро от зла, тоже со временем становиться несколько сентиментальной. Возможно, когда-нибудь он поймет те вещи, которые ранее были ему просто недоступны.

Он с интересом взглянул на парня, который шел рядом с ним, и глаза которого опять стали черными. Возможно он уже ближе к пониманию, чем был раньше. И если сам Сатана наконец смог искренне испытать эти чувства… То быть может и у людей это когда-нибудь получится.

Ника молча смотрела в окно, на пролетающие мимо автомобили, и была погружена целиком и полностью в свои мысли. В этот раз Алекс уже не предпринимал попыток девушку развлечь, ведь прекрасно понимал, что в такой ситуации даже он не сможет создать для своей спутницы хорошее настроение, и вызвать у нее на лице искреннюю улыбку. Однако, с другой стороны и сочувствия он тоже не особенно выражал — ведь оно не было бы искренним. По своему опыту он знал, что даже самое искреннее его сочувствие ничего и никак не изменит для нее.

За окном, не смотря на общее настроение, которое царило в салоне автомобиля, был солнечный и относительно теплый денек. Теплый, конечно, ровно настолько насколько может быть теплый конец октября.

Поездка на похорон Насти была долгой, и про себя Алекс радовался, что большая часть дороги уже позади. Ника обнаружила сестру мертвой, вернувшись в гостиничный номер. Заключение врачей было банальным и вполне предсказуемым — остановка сердца, в виду хронической сердечной недостаточности. Сердце у Насти было слабым с самого детства, девочка родилась с таинственным пороком сердца, и в подростковом возрасте перенесла несколько серьезных операций. Алкоголь, который был полностью противопоказан, в конечном итоге сделал свое дело, и во сне сердце остановилось.

Настя перекрестно была осведомлена о состоянии своего здоровья, однако самоуверенность, всегда свойственная молодости, была в ней сильнее голоса рассудка.

Хоронить покойную было принято решение на «родине» — в небольшом городке около моря, где обе сестры родились. В столицу они переехали около 10 лет назад. Город был маленьким, но очень живым и интересным, летом туда, к морю, приезжало на отдых огромное количество людей, которые не любили крупных и шумных курортов. Дорога туда на автомобиле из столицы занимает два неполных дня езды, с ночевкой в придорожной гостинице, или в любом попавшемся по дороге городке.

Ника оглянулась. На заднем сидении джипа дремала Маша, дочь Насти.

Дальнейшая судьба Маши, за эту неделю была полностью решена — она будет жить вместе со своим отцом, который за эти несколько лет с момента развода, умудрился открыть в столице свой бизнес, и начать неплохо зарабатывать. Он жил в своей собственной двухкомнатной квартире, и заниматься делами своей компании мог далеко не каждый день — так что на дочурку времени у него будет более чем достаточно.

Девочка тихо спала. Она устала в дороге, не говоря уже о том сколько стресса свалилось на ее маленькое детское сознание за последнюю неделю. Смерть матери, переезд к отцу, которого она помнила очень смутно, новый дом, разлука с теткой, которая во многом заменяла ей мать… Мать… Свою маму она очень сильно любила, не смотря ни на что. Та не всегда хорошо с Машей обращалась, и довольно редко у нее было время на девочку. Однако на любовь маленького ребенка это повлиять не могло. Любовь эта была именно такой — детской любовью, искренней и наивной, которой может любить лишь ребенок.

И поэтому мозг девочки постоянно вычеркивал из ее памяти все плохие моменты и воспоминания, и оставлял лишь хорошие. О времени, которое она провела вместе с мамой. О их походах на аттракционы, о том как она вместе с мамой училась шить, собирала цветы и они вместе делали венки. Фотография девочки в этом венке была у нее сейчас с собой. Единственное за что она сейчас злилась на мать — так это за то что та ее оставила. Ведь они смогли бы вместе выбраться из любых трудностей, девочка искренне и совершенно по детски в это верила. Она бы помогла маме, они вместе решили бы все проблемы, преодолели бы трудности и счастливо жили бы вместе! А мама ее бросила.

Мысли, которые роились в это время в голове Ники, были более реалистичными. Детской наивности в них не было ни йоты. Ей было грустно, однако не по той Насте, которую она знала последние пять лет. Она скучала и вспоминала свою сестру в детстве. Такие воспоминания больше подходили для поездки на похороны, чем-то, что она могла бы вспомнить о Насте за последние годы.

Она незаметно повернула голову, и посмотрела на парня, который сидел рядом с ней, держал рукой руль и устало смотрел на дорогу. Они очень сильно сблизились за эту неделю. Она очень нечасто испытывала чувство надежности в своей жизни. Мало ей в жизни попадалось действительно надежных людей, которые готовы быть рядом не только в моменты радости. Большинство людей, способны были быть отличными друзьями лишь тогда, когда все у них в жизни было хорошо, и никакими проблемами и не пахло. А вот когда случается что-то очень серьезное, когда неожиданное уже стоит на пороге — они уходят, оказываются заняты своими проблемами. Оказывается, что эти люди были пригодны лишь для пустоголового повседневного общения, не более.

Алекс показал себя не таким. За это время она смогла судить о нем, как о парне который всегда держит свое слово, который даже слегка старомоден в этом, но никогда не оставит человека в беде, даже в ущерб самому себе. Ей крупно повезло, что этот водитель решил остановить машину еще тогда, когда она шла пешком до города после ссоры с сестрой. Сейчас без него она себя вообще не представляла. Он удивительно хорошо ее понимал, и она подозревала, что и ему тоже приходилось проходить через подобные события. Однако более точно она не знала — парень становился хмурым и не разговорчивым, когда речь заходила о его прошлом. Она знала лишь, что в возрасте 19—20 лет в его жизни был некий переломный момент — он ничего об этом не рассказывал, и поэтому для нее то время было словно сплошной двухгодичной пустотой в его биографии.

Никаких подробностей она не знала, да и выпрашивать не собиралась, если уж это такая больная тема, то пусть так оно и останется. Ну, или он расскажет, когда сам захочет. Зачем человека торопить в таких вопросах? Ника была действительно умной девушкой.

Алекс притормозил около небольшого многоэтажного дома, и внимательно его рассмотрел. Его медовые глаза в этот момент выражали действительно буйный и живой интерес — в этом доме выросла Ника, и посему ему было очень интересно это строение. Гораздо более интересно, чем мероприятие, которое его сюда привело. Здесь они должны были подобрать отца сестер, после чего, все вместе, отправиться на кладбище.

К слову сам похорон проходил на том единственном кладбище, которое было в городе. Отчасти это кладбище было даже историческим, ведь оно было и осталось единственным с самого момента основания здесь первых поселений, и в задней его части находилось множество могил, которые никто не посещал уже, наверное, больше столетия. У этих могил обычно не было памятников, и даже деревянные таблички со стершимися именами похороненных давно исчезли.