Александра Топазова - Шах и Мат. Часть 1

Закуриваю и выхожу на улицу.

— Ты его убил. Тебе энергию девать некуда?

Смотрю косо на Кирюха.

— Я за дочь любого порву, ты это прекрасно знаешь.

Кирюха тоже достает сигареты.

— Как он вообще оказался в твоем доме?

Я недовольно морщусь.

— Долгая история.

Кирюха понимающе кивает, он не будет задавать лишних вопросов, и за это я ценю его.

— Что с Аней делать будешь?

— Пока не решил, — пожимаю плечами я. — Скорее всего, отправлю ее за границу.

— А сам мстить за Майкла?

Я молчу, по нашим законам я сам не должен это делать, но сейчас мне на это плевать, я хорошо знаю, что человек, который разрушил всю мою семью, также лишил жизни моего друга и пока он жив, я не остановлюсь, никогда, ни за что…

* * *

АЛИНА

Я, не знаю, сколько времени прошло, я даже сама не поняла, как уснула, проснулась я от шагов. Тут же вскочила и заспешила в коридор, там стоял Алан. Его белая рубашка была в крови, а от него исходил сильный запах спиртного.

Я во все глаза смотрела на него.

— Ты ранен?

— Все в порядке, — процедил он сквозь зубы и отодвинув меня, направился в сторону кухни.

Я пошла за ним и, встав в проеме, наблюдала за тем, как он наливает себе виски. Однозначно что-то случилось…

Гаспаров в полнейшем молчании налил напиток и, словно не замечая, принялся его пить, смотря в окно. Я не знала, напомнить ли о своем присутствии или же наоборот просто ретироваться, оставаясь незамеченной, чтобы не попасть под горячую руку. Честно, мне хотелось больше первого варианта и вообще хотелось подойти и обнять его, прижаться к нему, обвить его шею руками, но он не замечал меня, просто стоял и думал о своем. Лучше уйти, я ему никто, чтобы к нему лезть в душу, да и он не позволит… Осторожно поворачиваюсь и иду в сторону спальни, уже почти подхожу, как слышу властное, заставляющее вздрогнуть: Стой.

Я замираю и медленно оборачиваюсь, он смотрит на меня.

— Не буду тебе врать, твоего любимого больше нет. Он хотел сбежать с моей племянницей, я такого не прощаю. Так что не обессудь.

Я молчу, внутри что-то екает, скорее жалость, чем какие-то чувства. Да и какие могут быть чувства…

Тим убил во мне давно все, все чувства, всю любовь, а возможно ее никогда и не было, была привычка, чувство привязанности, которое так мешало мне уйти. Чувство страха, что мне давно не двадцать, и я боюсь остаться одна.

— Если захочешь убить меня, я пойму, — он так спокойно и невозмутимо смотрит на меня.

Я опираюсь о стену, мне совсем нечего ему сказать, у меня даже слез нет, наверное, после того, как Тим сбежал словно трус, бросив меня, это стало и последней каплей, наполнявшей сосуд. Я растеряла к нему все, и сейчас кроме жалости в моем сердце больше не было ничего.

— Что ты молчишь? — Зверь налил себе еще. — Ты совсем не жалеешь о любимом?

— Нет, — абсолютно равнодушно ответила я. — Чувство жалости, что он человек и не более того.

Он поднял на меня свой холодный демонический взгляд и отпил коричневую жидкость.

— Виски будешь?

Я машинально кивнула и медленно пошла в его сторону, подойдя ближе, все также встала у стены, я словно боялась сама подходить, вроде давно не девчонка, а, с ним терялась, вела себя словно малолетка.

Гаспаров протянул мне виски, и я дрожащей рукой отпила глоток. Почему-то становилось все труднее дышать, я сама не знала, что со мной происходит, он убил Тима, а я смотрю на его рану, и внутри все переворачивается, вижу, что рана не глубокая, но ему больно, он морщится…

— Ты хочешь уйти, Алина? — внезапно спрашивает он и поставив стакан на стол, подходит ко мне ближе.

Я теряюсь, крепче сжимаю прозрачный стакан в руке, еще секунда и он просто разлетится, Гаспаров забирает его и ставит рядом со своим. Смотрит на меня, прямо в глаза. Какое у него мужественное красивое лицо, я вглядываюсь в него и понимаю, что его жена самая счастливая женщина на свете, несмотря на то, что он трахает, кого хочет, он с ней…

— Ты мне на вопрос ответишь? — он приближается и встает ко мне вплотную так, что я почти впечатываюсь в стену.

Судорожно пытаюсь соображать, мне 29 лет, я далеко не глупая, но рядом с ним все как-то замирает, мне как будто 17 и, черт возьми, я об этом не жалею. Внутри все пылает, вспоминая его ласки, даже здравый смысл, что он убил Тима, не может привести меня в чувства, он словно гипнотизер.

Проводит большим пальцем по моим губам, не сводит с меня своего взгляда, а я слышу бешеный стук своего сердца, с ужасом понимаю, что между ног становится так мокро, мне сносит с ним крышу и это меня пугает, у меня никогда такого не было.

Его палец скользит по моим губам, я провожу по нему языком, сильные руки прижимают меня к горячему мускулистому телу. Твою же мать, как хорошо…

— Отвечай, сучка, — Гаспаров закусывает мою мочку уха.

До боли, но это сладкая дикая боль, та боль, которая разливается по венам сладкой истомой, та жесткая страстная боль, которую я была столько лет лишена, та которую я желаю каждой девушке.

— Нет, — шепчу я. — Не хочу.

Гаспаров берет меня за подбородок, продолжает смотреть в глаза, его глаза почему-то пылают гневом, я словно читаю по ним, как он злится, в какой он ярости…

— А что ты хочешь, девочка, расскажешь мне?

Его горячие губы впиваются мне в шею, я с готовностью запрокидываю голову, подставляя шею под его обжигающие кожу поцелуи. Меня вновь накрывает, хочу отдаться ему прямо тут у стены и плевать на все, хочу…

— Что ты хочешь сучка? — в перерывах между поцелуями рычит Гаспаров.

— Хочу, чтобы трахнул меня здесь и сейчас, — почти умоляю его я.

Может, потом пожалею о своих словах, но только не сейчас, если он сейчас прекратит терзать мое тело и выпустит из своих рук, я просто не выдержу, я никогда в жизни так не хотела ни одного мужчину и чувствую, что уже не смогу захотеть…

АЛАН

Я действительно сейчас напоминаю дикого зверя. Хочу ее так, что темнеет в глазах, знаю, что очень груб с ней, но знаю, что ей, как и мне не нужна вся эта дурацкая нежность, она и без моих слов знает, что даже если захочет уйти, то я ее не отпущу. Я просто так спросил, ей ничего не надо объяснять, она очень умная девочка. Умная, страстная и узкая… Вся горит в моих руках, терзаю нежную кожу на шее, обвожу контуры языком и зажимаю зубами оставляя свои следы, следы зверя. Дикие страстные следы, что она моя самка, моя женщина, моя…

Резко отрываюсь от нее и не дав ей опомниться, разворачиваю к себе. Хочет, чтобы я ее трахнул, если бы только она знала, как я хочу ее.

— Ты сладкая очень, — стягиваю ее густые волосы в кулак и жадно впиваюсь губами в затылок.

Другой рукой стаскиваю платье, ей ни к чему эти тряпки, хочу видеть ее голую, хочу трахать ее каждую минуту. Дико хочу, так хочу что сам себя не узнаю. Отрываюсь губами от ее кожи и смотрю, как платье с шуршанием опускается к ее стройным ножкам, заставляю ее перешагнуть через него и резко разрываю на ней трусики. Она охает, но я прижимаю ее своим телом к стене, не давая даже пошевелиться, опускаю пальцы между ее ног, ощущая, какая она влажная. Вся течет… В глазах темнеет от изнывающего желания, девочка меня хочет, намокла сразу же, как только я коснулся ее, в этом я не сомневался. Трахну ее прямо у этой стены, прямо здесь и сейчас. Не смогу остановиться, даже в спальню переместиться, член давно стоит колом и требует ворваться в нее, ощутить ее тепло, как внутри нее хорошо и узко. Ласкаю ее пальцами, хочу, чтобы кричала, вставляю один и проталкиваю внутрь тут же второй, она дергается, а яростно трахаю ее, девчонка вся дрожит, ее ноги разъезжаются от моих ласок. Девочка… Как же ты хороша…

— Алан.

Впервые называет меня по имени, чертова сука сводит меня с ума, расстегиваю брюки, резко прогибаю ее, ставлю колено в локтевую позу и одним толчком заполняю ее всю. Алина цепляется за стену, кричит, а я закрываю глаза и вдалбливаюсь в нее сильнее. Она томно страстно дышит, крик вновь вырывается с ее горла, как мне нравится, когда она кричит. Моя сука…

— Ты сводишь меня с ума, — абсолютно искренне произношу я.

Точнее не произношу, а хриплю, как зверь, спарившийся со своей самкой, как тот, кто готов растерзать ее, забрать у нее все силы, всю волю, сломать, но сделать своей. Ее киска сжимается, она вот-вот кончит, но мне рано, я хочу иметь ее долго, надрывно, страстно… Резко выхожу из нее, не давая девочке кончить. Алина разочарованно вздыхает, тяжело дышит, а я хочу мучить ее, разворачиваю к себе и стащив с себя брюки, приподнимаю ее на весу, так что, а спиной упирается в стену, обхватывает меня ногами и продолжает тяжело дышать. На ее лбу выступает испарина, я действительно теряю рассудок от ее горячего дыхания, от того, как она облизывает губы.