— Алан.
Мое имя вновь вырывается с ее пухлых губок.
— Да девочка моя. Потерпи. Я знаю, что ты хочешь кончить, но ты сделаешь это, когда решу я.
Она закусывает губы, а я обрушаю свой рот на них, закусываю, как голодный зверь, больше кусаю, чем целую, но ей нравится твою мать, очень нравится… Приподнимаю еще выше за округлые ягодицы и вновь заполняю ее собой, ощущаю ее ноготки на своей спине через рубашку, слегка задевает плечо, но мне плевать, я сейчас думаю лишь о том, как меня всего распирает от дикой страсти, как все сильнее и сильнее трахаю, как знаю, что буду трахать всю ночь…
АЛИНА
Я не знаю, сколько продолжалась эта сладкая пытка, я словно сошла с ума, мы оба сошли с ума. Как звери, яростно бросаясь друг на друга. Мне казалось, что я потеряла счет времени, я не знаю, сколько он трахал меня, минуты, часы, все потерялось, счет времени сбился… Очнулась я лишь в душе, Алан стоял, держа меня за талию, на нас стекала прохладная вода.
— Какая же ты, — хрипло произнес он и жадно впился губами в мои.
Я не могла его отпустить, обвивала его шею руками, зарывалась в его волосы, с дикой изнуряющей страстью подставляла свое тело под его горячие поцелуи, ощущала сильные грубые пальцы на своих сосках. Меня уносило, словно из полымя кидали в ледяную воду, я даже стоять не могла нормально, судорожно цеплялась за него и молила об одном, чтобы это не закончилось. Вода стекала по нашим разгоряченным телам, я ласкала его губы своими губами, ощущала под руками мускулистую грудь, какой же он… О таком можно мечтать… Внезапно Гаспаров оторвался от меня и взяв мои руки, завелх их на д моей головой, вновь его пронизывающий насквозь взгляд, мое тело требовало еще, я хотела кончить, как только я уже была готова, он не давал мне, он сам решал, когда я вся потеку, хотя я уже давно вся была мокрая и хотела только одного, ощутить его член внутри себя вновь, хотела опять эту сладкую, дикую, пытку.
— Хочешь, чтобы я опять тебя трахал? — смотрит на меня, как на добычу. — Хочешь детка?
Он и без слов все знает, но мучает меня. Очень хочу, твою мать, я готова его умолять, чтобы трахнул меня, забыв о гордости и обо всем на свете.
Гаспаров прекрасно зная, какое влияние оказывает на меня, яростно терзал зубами мои соски, а я чувствовала, что сейчас упаду в обморок, я больше не могла, дернулась, пытаясь вырваться, но мои попытки не завенчались успехом. Оторвавшись от моей груди, он лишь усмехнулся.
— Не пытайся, девочка. Я решу, когда ты кончишь, так же, как и все, решать буду я, а ты будешь послушной, поняла меня?
Я сжимаю до крови губы, он ломает меня, ломает, ему нравится подчинять себе, но, черт возьми, сейчас и это нравится мне, я согласна на любые условия, только бы ощутить его внутри себя, я хочу чувствовать его, хочу слушаться его…
— Ты поняла, девочка? — еще сильнее сжимает запястья.
Ломает… Ну и пусть…
— Поняла.
Гаспаров ухмыляется, скорее это не ухмылка, а звериный оскал, он действительно зверь, а я его добыча или пешка на его шахматной доске. Закидывает мои ноги себе за спину, подхватывает меня под ягодицы и врывается в меня. Я судорожно хватаюсь за его плечи, закрываю глаза, понимаю, что сейчас заору в голос, у меня все теряется, как же хорошо, как хорошо…
— Давай, сучка, покричи для меня. Давай, Алина.
Я понимаю, что я обезоружена полностью под ним, что не могу, я сама хочу кричать в голос, царапаю его спину и кричу. Сама себя не узнаю, я никогда не была такой развратной, но после встречи с ним все поменялось, все навсегда, я уже никогда не стану прежней, я хорошо знаю это я полностью в его власти и хочу принадлежать ему, только ему одному и больше никому…
АЛАН
Она лежит на моей груди, в моих руках стакан с виски. Я не знаю, как все это объяснить, раньше бы я сам себе не поверил, что такое вообще может быть, но сейчас я осознаю, что это все наяву. В моей жизни было очень много женщин, но… Такого я не испытывал давно, а может не хотел признаваться себе, вообще никогда. Наташа была другой, скромная, она к сексу относилась как к обязательству, здесь же все было по-другому. Секс нравился ей, как и мне. Странно, почему я сравнил ее с Наташей… Я ни с одной не сравнивал ее, ту которую так сильно любил… Кошу взгляд в ее сторону, она сопит на моей груди, как ребенок. Смотрю на длинные черные ресницы, на рассыпавшиеся по моей груди волосы, на ее губы, осторожно притягиваю ее к себе и внезапно, сам от себя не ожидая, тянусь к ее губам. Трахаться это одно, а хотеть поцеловать совсем другое, вовремя останавливаюсь и злюсь на себя. Мне почти 36, мне все это не надо, я наиграюсь, и все закончится, мне не нужен никто, я привык быть зверем одиночкой, таким и сдохну, а она… Она… Даже не хочу думать сейчас о ее дальнейшей судьбе, знаю только одно, я хочу, чтобы сейчас в этот момент, она была со мной. Крепче сжимаю ее в своих объятьях и закрываю глаза, не хочу отпускать от себя, никуда, но знаю, что нужно… Не верю я во все эти чувства, когда был пацаном уже сильно обжегся один раз и второй раз так не хочу.
— Алан.
Распахиваю глаза и смотрю на нее, улыбается во сне, произносит мое имя, спит… Улыбаюсь, если честно впервые за долгие годы искренне, столько пережила, такая сильная, а на самом деле еще такая девчонка, слабая и хрупкая которой нужно сильное мужское плечо, который нужен тот кто покажет ей, что несмотря ни на что, она девчонка, все еще маленькая и глупая, моя… Вновь злюсь на себя, да — моя, но толку-то. Все Гаспаров спи, оставь этот детский сад, зарываюсь в ее волосы и закрываю глаза, давно я так не спал, не спал с той, которую не просто хотелось оттрахать, а с той ту которую хотелось касаться, целовать, с той, которая зацепила так, как не сумела ни одна за столько лет…Только она, эта девчонка… Моя…
ГЛАВА 15
АЛИНА
Я открыла глаза и повернула голову в бок, он еще спал. Такой мужественный красивый, непроизвольно потянулась к его щеке, как он тут же распахнул глаза. Перехватил мое запястье.
— Не люблю, когда меня трогают за лицо.
Я машинально кивнула и тут же оказалась под ним, он во все глаза смотрел на меня, откинул одеяло и разглядывал меня так, словно я была, картина.
— Поедешь со мной, надо решить кое-какие дела.
— Поеду.
— Вот, и умничка, — его губы накрыли меня, жаркий поцелуй вновь заставил тело выгибаться ему навстречу.
Я поймала себя на мысли, что очень хочу, чтобы он отодрал меня вновь. Алан же неторопливо ласкал мои губы языком, проводил то по верхней, то по нижней, сильные мужские руки уже сжали мою грудь.
Я только ахнула от восторга и закрыла глаза.
— Открой глаза, я хочу видеть, как тебе хорошо, Алина, — хрипло произнес Зверь.
Я широко распахнула глаза и тут же ощутила его в себе, без лишних прелюдий, ласок. Просто так сильно он ворвался в мое тело, не спрашивая, не давая мне даже вскрикнуть, властно накрывая мои губы своими губами. Не давая никакой власти над собой, наоборот распиная меня, заставляя дрожать каждой клеточкой тела и страстно выкрикивать свое имя.
— Кричи, сучка.
Его движения становились все резче, все жестче, глубокие яростные толчки пронзали меня насквозь. Я закричала, как и ночью, также дико, как дикая кошка, лишь сейчас обретшая хозяина и ставшая ручной. До него я никогда не могла подумать, что буду так течь, что буду так сходить с ума. Я была на грани, на грани дикого бурного оргазма и понимала, что я больше не могу, я полностью принадлежу ему.
Гаспаров вновь беря верх надо мной, резко вышел из меня и, развернув, поставил на колени, прогнул вперед и яростно вошел в меня. Я уже готовая к крику, принявшая в себя его горячий член, едва не зарыдала, он вновь вышел из меня. Я закусила губу. Вот же сука…
— Ну что, детка? Почему ты молчишь?
Я сжимала губы до крови, нет ни за что не стану его умолять, едва вырвалась из его рук и, перевернувшись, уставилась ему прямо в глаза.
— Мне нечего сказать.
Глаза Гаспарова сверкнули, он явно не это ожидал от меня услышать. Я попыталась встать с постели, но он схватил меня, сгреб в охапку.
— Ты будешь меня умолять, — прошипел он. — Поняла?
Я сузила глаза, ну уж нет, это переходит все рамки дозволенного, я не игрушка и не дам ему с собой так обращаться, да, меня, безусловно, тянет к нему, но в вещь я себя превращать не дам.