– Твоя племянница только что целовалась, – сообщила Юля мужу, даже не вздрогнувшему от ее предыдущего вопля.
– Ух ты, – пробормотал Дима. Вероятно, наступал решающий момент партии. Обычно при кульминации супруг отделывался междометиями, напрочь отключая мозг от всего не относящегося к шахматам.
– Я думаю, теперь у них будут дети, – усмехнулась Юля.
– Ага.
– А у нас с тобой – внучатые племянники.
– Угу.
– Я думаю, ей уже пора.
– Ну.
– А я пошла, тоже найду себе кого-нибудь для поцелуев.
– Да-да!
– И как я с таким три года прожила? – задумчиво протянула Юлька, наблюдая, как муж, впившись горящим взглядом в монитор, аж привстал со стула, словно тигр перед прыжком.
В процессе подготовки к празднику Юльку все же привлекли к хозяйственным делам. Доверили почистить картошку. Евгения Михайловна периодически нависала над невесткой и тоскливо вздыхала, словно Юлька не срезала кожуру с клубней, а была колорадских жуком, уничтожающим урожай.
Кроме картошки, ей, как выяснилось, больше ничего доверить было нельзя, поскольку она не знала, где тарелки, какие бокалы праздничные, где доска, как включить водогрей… В общем, сплошное недоразумение, о чем ей демонстративно напоминали весь остаток дня, стараясь делать это при Диме. Будто ему было какое-то дело до хозяйственных навыков жены. Партию он все же выиграл, поэтому находился в отличном расположении духа и периодически дул Юльке то в нос, то в ухо, игриво посматривая в сторону комнаты.
Юлька в ответ сурово сдвигала брови и указывала глазами на сестру. Митя, как обычно витавший в облаках, был не в курсе драмы и даже не догадывался, почему Елена злая и заплаканная. Он с недоумением пожимал плечами, считая, что Юлька стесняется его сестрицу, поскольку их прошлое уединение произошло почти в тесном семейном кругу. Так кто ж знал, что мать с сестрой станут сидеть аккурат под их комнатой и все слушать!
– Не хочешь в комнате, пошли в сарай! – улучив момент, предложил Дима.
– Муж, у тебя что, весенние гормоны в голову стукнули? – прошипела Юлька. – Во-первых, в сарае я попу отморожу. А во-вторых, ты что, не видишь, Костя не приедет!
– А зачем нам Костя? – опешил супруг, с трудом сопоставляя свои планы и мужа сестры. – Не приедет, и фиг с ним! Нам больше еды достанется!
– Нам – ни зачем! А Ленка в истерике! Разуй глаза! Давай хотя бы из солидарности тоже погрустим!
– Давай, – с сомнением согласился Митя и убежал наверх играть новую партию.
У него все решалось просто. Либо сарай, либо шахматы. Раз сарай отменялся, значит, шахматы. Дмитрий Матвеев не любил создавать и решать проблемы. Жизнь следовало принимать такой, какая есть. И если на пути гора, то умнее ее обойти, нежели бурить туннель или рыть подкоп.
Праздничный ужин проходил в нервозной обстановке. Пришли соседи: благообразная пара пенсионеров, добродушный толстяк и сухопарая блондинка предпоследней свежести. Костя так и не приехал.
Елена, резиново улыбаясь, передала всем от него привет. Она так старательно изображала беззаботное веселье, что даже толстяк, увлеченный соседством с одинокой блондинкой, стал пугливо коситься в сторону хозяйки. Обнаглевшая Альбина, видя, что маменька не в себе, немедленно воспользовалась ситуацией. Юлька вообще заметила, что девица обожала говорить людям гадости и наблюдать за реакцией. Причем проделывала это лишь с несимпатичными ей индивидуумами. Она небось и лапки жукам отрывала, пока никто не видел.
– Тетя Света, – обратилась Альбина к блондинке. – А у вас внуки есть?
Тетя Света позеленела, беспомощно взглянув на Елену, но та была слишком занята своими переживаниями, чтобы вслушиваться в то, что происходило вокруг.
– Нет пока, – деревянно рассмеялась блондинка, с тихой ненавистью посмотрев на умильно улыбающуюся девчонку.
– Странно, – протянула племянница. – Я думала, что в вашем возрасте уже давно пора.
– Ну, Светочка у нас молода для внуков, – попытался выручить даму толстяк. – Тебе, Аля, все девушки старше двадцати, наверное, кажутся древними! – И он довольно рассмеялся, наивно полагая, что уел дитя технического прогресса.
Не тут-то было.
– Так тете Свете пятьдесят скоро, мы к ней на юбилей собираемся, – простодушно улыбнулась Альбина.
– Не пятьдесят, а сорок пять! – сдавленно воскликнула будущая юбилярша.
– Точно, я перепутала! – хлопнула в ладоши девчонка. – Папа так и сказал, типа, сорок пять – баба сухофрукт опять!
– Папа такого не мог сказать! – крикнула бабушка, до сих пор безуспешно пытавшаяся пнуть внучку под столом.
– Ха, бабуля! Папа еще и не такое может. Просто ты не слышала, что он про тебя говорил, – утешила ее внученька, с аппетитом налегая на салат.
– Как интересно, – кивнула Юлька, недовольно взглянув на мужа, увлеченно читавшего под скатертью «Шахматное обозрение». Дима блаженно улыбался и изредка кивал, считая, что этого достаточно для поддержания беседы за столом. – Думаю, папа будет в восторге от твоих сказок про него. И непременно купит тебе новый телефон, или что ты там у него в очередной раз вымогаешь?
– Я не вымогаю, – надула губы племянница. – Если бы у вас были дети, вы бы знали, что покупать ребенку подарки приятно! Вы, наверное, от жадности детей не заводите? Или не умеете? А, дядя Дима?
Гости напряженно застыли, боясь лишний раз звякнуть вилкой. Вопрос и для Юльки был больным, потому что она-то не возражала, а Дима бубнил, что им пока рано. Как любая женщина, Юлька опасалась, что однажды станет поздно. Окружающие же, склонные к домыслам и нездоровым фантазиям, воодушевленно сплетничали на эту тему, сильно преувеличивая размеры бедствия.
– Да-да-да, – пробормотал Дима, отреагировав на свое имя. Он перелистнул страницу и, закинув в рот кусочек хлеба, снова углубился в чтение.
Юлька улыбнулась под сочувствующими взглядами гостей и ехидно прищурилась, сверля глазами напрягшуюся племянницу:
– Я смотрю, тебя серьезно озаботил вопрос повышения рождаемости, деточка! Кстати, как зовут того великовозрастного юношу, который сегодня заходил к нам в гости?
Судя по Альбининому личику, вопрос ей не понравился. Возмущенно фыркнув, она вылетела из-за стола с криком «дура!».
– А что за юноша? – заинтересовалась бабушка. Вопреки ожиданиям племянницы, шумно сопевшей за дверью, Юлька не стала их закладывать. Она лишь пожала плечами и равнодушно сообщила, что Аля болтала с каким-то мальчиком.
– Вам надо повнимательнее за ней смотреть, а то принесет сюрприз в подоле, – не удержалась от маленькой мести блондинка. – Не по годам развитая девочка. А местные парни очень бойкие!
– Да она ребенок еще! – возмутилась Елена, уловившая лишь окончание диалога.
Евгения Михайловна поджала губы, сигнализируя дочери глазами. Юлька от души развлекалась. Чинный ужин в благородном семействе.
– Зато какой продвинутый, – процедила блондинка.
– Да уж. Мы в их годы вели себя тише, – заметила Юля.
Но бдительная Альбина, душа которой требовала реванша, опять ввинтилась за стол и заявила:
– Неизвестно, чем ты занималась до Димы! Небось намыкалась по углам, а потом нарвалась на городского с пропиской и завалила его. А нашему шахматисту много ли надо?
В том, что девчонка пересказывает услышанное от родителей, Юлька не сомневалась. У этой малявки ума бы не хватило до такого самой додуматься. Интересно, однако, складывался вечер.
– Шахматы – это вещь, – подал голос Митя и зашуршал журналом.
– Альбина, иди к себе, – прошипела бабушка.
Маменька юной умницы в очередной раз сидела с трубкой у уха и пыталась дозвониться до Кости, рассеянно улыбаясь собравшимся.
– Он зарабатывает, а Юлька дома сидит, у него на шее, – торопливо поведала гостям Аля, пока Евгения Михайловна хищно пробиралась к ней. – Не работает, только деньги сосет. А врет, что стихи пишет. Книжек-то в магазинах нет.
Хамство маленькой негодяйки превысило все границы. Если бы это был Юлькин ребенок, девица вообще не сидела бы со взрослыми и не метелила языком что ни попадя. Но воспитывать чужую дочь она не собиралась. Конечно, это мог бы сделать Митя на правах родного дяди, но… Достаточно было посмотреть на его отсутствующий взгляд, чтобы понять: поддержки с этого фланга ждать не приходится. Интересно, что думали гости, глядя на здорового мужика, чем-то занятого под столом?
– Альбина, детка, иди погуляй, – нежно проворковала бабушка, толкнув внученьку в спину. – Воздухом подыши.