Джейсон Томас - Шампанское

— Я знал, что тебе захочется иметь и других детей, — в тон ей откликнулся Тэйлон.

— Ты прав, мне действительно хочется еще детей. — Баффи задумчиво уставилась на толстый восточный ковер на полу. — Меня останавливает только то, каким способом ты собираешься их… зачать.

— Я не могу переспать с тобой, — сказал Тэйлон. — С моей стороны это было бы насквозь фальшивым и бесчестным поступком. Единственное, что есть между нами, — это взаимная честность. Я очень одобрительно отношусь к идее искусственного оплодотворения.

— Но я же не сказала «нет», — тихо возразила Баффи.

— Но ты не сказала «да», — опечалился Тэйлон, но вскоре снова обрел прежнее хорошее расположение духа. — Я понимаю тебя, моя красавица. Конечно, моя просьба кажется тебе слишком странной. Ты должна принять окончательное решение совершенно самостоятельно, без всякого давления с моей стороны.

Через несколько дней Баффи улетела в Нью-Йорк. Все пять часов полета она думала над словами Тэйлона. Баффи очень изменилась за последнее время. Женщина, откровенно коллекционировавшая мужчин и считавшая хороший секс чем-то вроде непременной чашки утреннего кофе, внезапно начала всерьез размышлять о том, чтобы родить ребенка от мужа, которого она никогда не знала физически. Да, ее жизнь стала значительно сложнее…

Баффи поселилась в отеле «Пьер», потому что там была самая надежная система охраны. После рождения Коуди она весьма серьезно относилась к охране и считала необходимым иметь ее. Для Тэйлона же это была больная тема, поскольку в свое время нескольких членов его семьи похитили с целью получения выкупа, а родного дядюшку даже убили.

Именно по этой причине, когда позвонила Марселла Тодд и пригласила Баффи на вечеринку в редакции «Шика» в честь ее прибытия в Нью-Йорк, та решила сама устроить маленький прием в отеле «Пьер».

— Ну и ну! — воскликнула Марселла. — Слыханное ли дело! Я приглашаю тебя на дружескую вечеринку, а разговор заканчивается тем, что ты выражаешь согласие устроить прием в свою же честь! Ну что ж, придется согласиться.

Все темы, в сущности, были исчерпаны, но Марселла чувствовала, что Баффи чего-то недоговаривает. Решив проверить свою догадку, она спросила:

— Баффи, хочешь, чтобы я пригласила Зака?

— Не знаю, — с трудом ответила та. — С одной стороны, мне очень хочется увидеть его, но с другой…

— Тебе решать, — коротко сказала Марселла.

— Тогда пригласи Зака.

Лишь вернувшись на оживленные, переполненные транспортом и людьми улицы Манхэттена, Баффи осознала разницу между стилем жизни в Нью-Йорке и Беверли-Хиллз. В Лос-Анджелесе легко можно найти место для парковки, большинство улиц чистые и довольно просторные. В Нью-Йорке все иначе. Богатые и бедные одинаково копошились на ограниченном пространстве бетона и асфальта. Уединение в этом городе было практически невозможно и стоило чрезвычайно дорого. Нью-Йорк олицетворял собой давление и бесконечную суету жизни, Лос-Анджелес — ее простоту и удобство. Принцесса фон Арпсбург, как выяснилось, привыкла к простоте и удобству Лос-Анджелеса.

Баффи чувствовала себя крайне неуютно во время съемок на оживленных улицах Нью-Йорка. Даже когда полиция на время перекрыла людям и транспорту доступ в один из кварталов, где велась телевизионная съемка, вдоль линий оцепления собрались сотни зевак. Баффи приходилось искать убежище в большом артистическом автофургоне, который вызывал у нее в памяти яркие картинки из прошлого.

Казалось, все это было так давно! На самом же деле прошло всего два года. И снова Манхэттен, снова автофургон… но уже совершенно другая жизнь.

Съемочное время Баффи грозило сильно затянуться в тот вечер, когда она собиралась устроить дружескую вечеринку для своих бывших коллег из журнала «Шик». Профсоюз водителей грузового транспорта требовал от богатой продюсерской компании оплату за сверхурочные в тройном размере. После горячих и продолжительных препирательств стороны наконец пришли к компромиссу, и на съемочной площадке появился долгожданный грузовик с осветительным оборудованием.

Когда Джейк Голден зашел в автофургон и сообщил Баффи о том, что съемочная группа вышла из графика и съемки задерживаются на четыре часа, он увидел, что актриса крайне раздражена.

— Придется свернуть съемки и закончить вовремя, — рявкнула она.

— Как прикажете, ваше высочество, — саркастически склонился перед ней Голден.

— Слушай, ты, придурок, — процедила она, удивляясь тому, что снова заговорила на том грубом языке, который, как ей казалось, напрочь забыла после рождения Коуди. — Ты должен был все это предвидеть и заранее позаботиться о том, чтобы не возникало проблем со вспомогательными службами.

— Согласен, это мой небольшой прокол, — небрежно пожал плечами Голден.

— Это твой огромный промах! Я терпеливо сносила все твои дурацкие выходки и участвовала во всех нелепых затеях! А теперь, когда у меня есть на вечер свои личные планы, у нас снова возникла очередная нестыковка по твоей вине!

— Хорошо, что я должен делать?

Голден поднял вверх руки в знак полной капитуляции перед гневом ее высочества.

— Заплати всем: водителям, полиции, санитарной инспекции, мэру, наконец! Дай им столько, сколько они хотят, и вовремя закончи сегодняшний съемочный день!

Голден молча ушел выполнять распоряжения Баффи, а она позвонила к себе в отель.

После первого же сигнала в трубке раздался приятный женский голос с явственным французским акцентом:

— Алло?

— Это принцесса фон Арпсбург, — властно произнесла Баффи. — Мисс Тодд уже приехала? То есть миссис Ранз.

Она забыла, что Марселла Тодд недавно вышла замуж за издателя журнала «Шик».

— Да, мадам, — любезно ответил голос.

— Попросите ее, пожалуйста, к телефону.

Через несколько секунд Баффи услышала звонкий голос Марселлы.

— Баффи, организованная тобой вечеринка просто чудесна! Но всем чего-то не хватает. Где ты? Почему до сих пор не приехала к нам?

— Извини, Марселла, — сказала Баффи, — у нас тут возникли проблемы, мне придется опоздать. Пожалуйста, попроси всех не расходиться, пока я не приду, хорошо?

— Да их силой не разгонишь! — засмеялась Марселла. — Все хотят непременно увидеть тебя!

— Все? — многозначительно переспросила Баффи.

— Он еще не пришел, — сразу поняла ее Марселла.

— Но собирался прийти?

— Не знаю. Я сказала ему, что ты пригласила всех на вечеринку, но он так ничего и не ответил. Просто молча выслушал меня.

Баффи положила трубку, даже не попрощавшись. С чего она так разволновалась? Почему ей так хочется, чтобы Зак пришел?

— Баффи, пора на площадку! — крикнул в дверь помощник режиссера.

— Слава Богу! — пробормотала Баффи и, накинув жакет, вышла на улицу.

Множество осветительных приборов, расставленных вокруг съемочной площадки, на мгновение ослепили. Баффи ярким светом, но тут же десятки рук протянулись навстречу ей, чтобы помочь добраться до нужного места, где должен был начаться эпизод.

Сам по себе довольно простой, этот эпизод требовал правильного распределения времени. Баффи полагалось следовать за партнером по сцене, затем взять у случайного прохожего коробку с тортом, открыть ее, похлопать партнера по плечу и, когда тот обернется, изо всех сил залепить ему в лицо тортом.

Баффи заметно нервничала. Посмотрев на полдюжины одинаковых тортов, аккуратно расставленных на столе для реквизита, она поняла, что съемочная группа приготовилась снимать по меньшей мере шесть дублей.

Баффи превзошла себя, безукоризненно выполнив все действия за один-единственный дубль.

Она приехала в отель «Пьер» в облегающем фигуру черном платье с тонкой кружевной отделкой. Поспешно направляясь к лифтовому холлу, Баффи мельком взглянула на свое отражение в больших позолоченных зеркалах, висевших вдоль стен вестибюля. Сценический грим показался ей чрезмерным, но времени что-то изменить уже не было.

Когда Баффи вошла в комнату, все собравшиеся дружно издали вопль восторга и радости. К ее удивлению, среди сотрудников журнала появилось довольно много новых, незнакомых. Не было лишь одного, хорошо знакомого ей лица…

Поздоровавшись с гостями и перебросившись парой слов почти с каждым из них, Баффи нашла Марселлу и отвела ее в сторонку.