Адалин Черно - Шанс на счастье

Пока она критично осматривает себя в зеркале, ища изъяны, я позволяю себе думать о том, о чем не должен.

У нее кто-то есть?

Кому она писала? Мужчине, парню, жениху?

Я не видел на ее руке кольца, а в квартире как-то не заметил мужской одежды, да и Ксюша ни про кого не упоминала, но теоретически… Аня может быть несвободна.

— Начинаем!

Освещение готово, камера тоже, ассистенты обо всем позаботились, визажисты и парикмахеры подготовили модель, а я думаю о том, кому она писала и улыбалась. Сглатываю. Подхожу к камере. Смотрю через нее на ту, кого мне нужно снимать сегодня едва ли не целый день.

Она знает свое дело, мягко расположилась на небольшом диванчике, выставила ногу так, чтобы было максимально видно брюки, что на ней надеты. Спину откинула чуть назад, уперлась ладонью о диван и вывернула голову так, чтобы смотреть в камеру. Акцент на одежде? Как бы не так! Ей тогда смотреть нужно в пол, а лучше закрыть эти манящие глаза и не провоцировать. Для начала хотя бы меня.

Я с трудом делаю кадры, жду, когда она сменит одежду, снова фотографирую. В какой-то момент мне удается забыть, кто передо мной и что между нами было в прошлом, я просто делаю кадр за кадром. Мы умудряемся перевыполнить план и довольные заканчиваем.

Аня идет переодеваться, по пути прихватив сумку, в которой оставила телефон. Акцентирую внимание именно на этом, хотя обычно пересматриваю фото, смотрю, какие можно удалить сразу, а что вполне можно оставить, но сейчас концентрируюсь на ней, на том, как она уходит из студии, смотря в экран смартфона.

— Ну как съемка? — Леонид приходит почти сразу. — Все хорошо?

— Да, отлично.

— Так может скажешь наконец, что между вами происходит?

Я не удивляюсь, что это так заметно, просто неожиданно, что Леонид вдруг пошел по личному. Раньше как-то не спрашивал.

— Работу, Леня, — усмехнувшись, произношу.

— Сема начнет обрабатывать фото?

— Наверное, — пожимаю плечами. — Я за ним еще пересмотрю. Там хорошие снимки, распечатают, посмотришь. Концепция крутая, модель тоже, обрабатывать почти нечего. Извини, я это… идти мне нужно.

Я оставляю Леонида в студии и иду на выход, осматриваюсь в попытке найти Аню, но ее нигде нет. Решаю пойти пока к Ксюше, которая осталась на первом этаже в развлекательной комнате с нанятой нами профессиональной няней. У конца стены я замираю, потому что слышу ее голос:

— Господи, прекрати, мне нельзя столько смеяться. Как прошел твой день?

Что ей отвечает собеседник я, конечно же, слышать не могу. Как и выглянуть из-за угла, чтобы посмотреть на нее. Так и стою, как идиот, делая вид, что мне безумно интересен мой телефон.

— Мой тоже неплохо, — снова она. — Я только покинула съемку, сейчас планирую гулять с дочкой. Здесь такой красивый город, ты бы видел!

Она разговаривает с мужчиной. Я сглатываю, бесцельно смотрю на экран смартфона, который гаснет у меня в руках. А потом ко мне доносится ее заразительный смех и цокот каблуков. Я понимаю, что за прошедшие годы мужчина в ее жизни это нормально, но не могу отделаться от чувства ревности. Нелогичного и абсолютно ненужного, потому что нас связывает дочь. И только.

Интересно, его она имела в виду, когда говорила, что мы не можем жить вместе, потому что у нас обеих личная жизнь. Я почему-то думал, что она о будущем, а у нее вот… есть кто-то в настоящем. Кто-то, кому она улыбается, с кем смеется, у кого спрашивает, как прошел его день и с кем кричит во время оргазмов.

Мне приходится напоминать себе о нормальном обращении к ней, потому что она — мать моей дочери. Однако когда вижу ее с Ксюшей: посвежевшую, с розовым румянцем на щеках и счастьем в глазах, хочется стереть это удовольствие с ее лица и заставить страдать. Дурацкое и аморальное желание сделать больно именно ей появляется так стремительно, что я едва могу его контролировать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— А вот и папа, — радостно сообщает Ксюше и отпускает дочь ко мне. Я ловлю ее маленькое тельце, подхватываю на руки и целую в щеку. Все это умудряюсь проделать, не отрывая взгляда от ее мамы. — Мы хотим погулять, — произносит, поравнявшись со мной. — У тебя не было планов с Ксюшей?

— Были, — киваю. — Я хотел забрать ее на несколько часов, чтобы погулять в торговом центре, сводить на аттракционы, купить медведя, которого она так ждет, — я улыбаюсь дочери и щелкаю ее по носу, впитывая эмоции, которыми она щедро со мной делится.

— Мы долго будем гулять? — интересуется Аня.

— Мы? — с жестокой усмешкой на губах. — Я собирался сделать это сам.

Ее улыбка меркнет, взгляд становится тусклым, она сглатывает и шумно выдыхает. Я совсем не хороший мальчик и мне трудно быть с ней таким, даже с оглядкой на то, что она родила мне дочь.

— Заскучала? — от тяжёлых мыслей меня отвлекает подошедший к столику Леонид.

Я улыбаюсь, потому что с ним по-другому нельзя, и смотрю за тем, как он садится напротив. Официант, работающий в ресторане торгового центра, тут же подходит к нам и протягивает мужчине меню.

— Не нужно, — отказывается он. — Апельсиновый фреш мне принесите.

Официант уходит, а я отпиваю из чашки свой кофе и пытаюсь не думать о том, что отпустила дочь с Русланом. Не нашла причин возразить и, поцеловав Ксюшу, просто ушла. Леонид не дал возможности подумать о случившемся и серьезно меня отвлек.

— Дочка с отцом? — неожиданно интересуется он.

Я молча смотрю на Леонида и не знаю, что говорить, Руслан ему рассказал?

— Я не дурак, — хмыкает, рассеивая мои подозрения. — Сначала он не хочет тебя фотографировать, а потом отказывается от выпивки со мной. Ну и дочь похожа.

Я киваю. Отцовство Руслана действительно очевидно.

— Как вы познакомились? Извини, что лезу, если не хочешь, можешь не говорить, обсудим что-то другое.

— Нет, все в порядке, — поспешил говорю.

— Дочери около пяти, да? — уточняет. — Руслану совсем мало было и ты старше.

— Я была его преподавательницей в институте, — вздыхаю. — И он… помог мне.

— Руслан помощник, — кивает Леонид. — Не может пройти мимо беды, хотя хочет казаться бесчувственным и равнодушным. Хотя иногда он действительно такой.

Леонид даже не представляет, насколько попадает в точку. Каких-то полчаса назад Руслан именно так: жестко и безапелляционно заявил, что собирается погулять с дочкой сам. Его сегодняшнее поведение настолько сильно отличается от вчерашнего, что выбивает меня из колеи.

Хотя вчерашнее выбивало куда сильнее. Его мягкие замечания, совсем не ранимые слова и внимание заставляло удивляться сильнее, чем то, как он повёл себя сегодня. Мы ведь не можем разговаривать без ненависти, так, будто между нами ничего и никогда не было.

Ему приносят заказ тогда, когда я почти допиваю свой кофе. Возвращаться в отель совсем не хочется, ведь там я окажусь зажатой в четырех стенах и начну думать. Поэтому решаю посидеть рядом с Леонидом, поговорить. Руслан гуляет с Ксюшей в этом же торговом центре, и я предпочитаю забрать дочку сама, а не ждать ее в номере.

— А вы своих детей не брали?

— Давай на ты, — тут же предлагает Леонид. — Старпером себя чувствую, когда “выкают”.

— Хорошо.

— Детей я не брал. С няней. Им уже по десять, самостоятельные, понимают, что я работаю для них, так что… у меня на них здесь времени не будет, а там школа, — он пожимает плечами и наполовину опустошает стакан с соком. — В общем, пусть дома будут. Тебя Руслан уговорил дочь взять?

— Да, — вздыхаю. — Она должна была дома остаться, с сестрой, ходить в сад, но…

— Он умеет быть настойчивым, — Леонид кивает. — У меня предложение есть, — тут же переходит к делу. — Давай поужинаем. В номере сидеть не хочется, да и самому идти так себе.

— Ты приглашаешь меня на свидание? — отшучиваюсь.

— Почему бы и нет? — удивляется Леонид. — Я взрослый мужчина, ты свободная женщина, идем!

— С чего ты взял, что я свободная?

Между нами повисает неловкая пауза, Леонид бросает взгляд на правую руку, отмечает отсутствие кольца и выдает:

— Обручального-то нет… и помолвочного.

— Возможно, я просто встречаюсь.