Адалин Черно - Шанс на счастье

— Приехали, — говорит Руслан, паркуя авто рядом с клубом.

Рассмотреть фасад не успеваю, потому что Руслан подхватывает меня под руку и бережно ведет ко входу. Видимо, чтобы не замерзла. Оказавшись внутри, в голову тут же ударяет дикая аура музыки, в груди колошматит от эмоций и драйва. Мне уже далеко не двадцать, и я впервые жалею, что потратила свою беззаботную юность на мужчину, которому даже не была нужна.

— Сто лет тут не был, — выкрикивает Руслан на ухо. — Надо привыкнуть.

— Нужно было вызвать такси. Ты бы мог что-то выпить, расслабиться.

— Мне это не нужно, когда ты рядом.

Он снова ненамеренно меня смущает, заставляет поежиться от мурашек, быстро покрывающих спину. Я вздрагиваю, веду плечами, вкладываю ладошку в широкую руку Руслана, когда он протягивает ее мне и ведет за собой в центр зала. Звучит как раз медленная песня, все вокруг разбиваются на пары. Я чувствую себя не в своей тарелке, не там, где привыкла обычно быть. Этот клуб, мое поведение, раскованность, испытываемые чувства — все это разительно отличается от того, что обычно происходит в моей жизни спокойной мамочки.

Руслан обхватывает рукой мою талию, прижимает к себе вплотную, безапелляционно ведет в танце. Защищает от внешнего мира своими объятиями, закрывает от других, расчищает танцпол вокруг нас так, чтобы мы могли спокойно двигаться. Мои ладони у него на лопатках, бедра плотно принимаются к его паху, изо рта вырываются выдохи прямо ему в шею.

— Давно была в клубе? — спрашивает.

— Лет в двадцать. Если не раньше.

— Я обязательно притащу тебя сюда, когда ты родишь, — обещает мне на ухо, громко, но из-за оглушающей музыки его слова слышу только я. — Напою тебя текилой, шотами и буду целовать в ВИП-кабинке.

— Здесь есть ВИП-кабинки?

— Ты ни разу не была, да?

— Да!

Он лишь сильнее жмет меня к себе. Здесь, оказывается, так легко забыться! Утонуть в водовороте музыке, в оглушающих басах и раззадоривающих словах диджеев. Каждая клеточка моего тела двигается в такт музыке, тело покрывается мурашками, я же полностью отключаю голову. Не нужен ни алкоголь, ничего, только его руки рядом, горячее дыхание и возможность отпустить себя. Не думать.

— Я не отпущу тебя, — говорит Руслан под конец танца. — Ни-ко-гда.

— Я не собираюсь уходить.

В этот раз я говорю серьезно. Это чувство поселилось внутри еще с момента, когда он прибежал спасать меня, едва мне стало плохо. Лежа в палате и вдыхая запах медикаментов, я поняла, что больше не хочу. Мне не нужно пытаться забыть, заглушить боль, переждать, пока все пройдет. Жить нужно здесь и сейчас, пользоваться моментом, показывать свою боль, разговаривать с тем, кто тебе дорог. Я больше не буду делать вид, что меня всё устраивает, не буду молча допускать в нашу жизнь что-то или кого-то, кто разрушает и отравляет ее.

Руслан теперь мой, и я могу говорить ему все, что у меня на душе. Делиться, плакать, требовать ответа, жаловаться. Мы — будущая семья. Совсем скоро у нас родиться ребенок. Мы оба должны научиться доверять друг другу, не пытаться уколоть, сделать больно, давить на то, что гложет, а наоборот — сохранять то хрупкое, что у нас есть.

— О чем ты сейчас думаешь?

— О том, что хочу тебя раздеть.

Я не знаю, почему веду себя так раскрепощенно и дерзко, почему вообще захотела туда, куда прежде не ходила. Я чувствую сексуальность, излучаю ее всем телом, призывно двигаюсь в такт музыке, целую Руслана, когда этого хочется, расстегиваю его рубашку прямо посреди танцпола, касаюсь ладонями мышц на его животе, целую в плечо, кусаю за губу, когда он впивается в мой рот поцелуем.

Во мне определенно что-то изменилось, раз я не лежу дома под одеялом и не читаю дочке сказку. Сегодня я плохая мать, потому что позволяю себе быть женщиной. Чувствовать, любить, отрываться, отпускать все проблемы и просто наслаждаться обществом любимого мужчины. Руслан определенно шокирован и обескуражен. А еще ему безумно идет быть здесь в расстегнутой рубашке, рваных джинсах и черти чем на голове он выглядит… своим. Собственно, как и я: с дурацкой улыбкой и неуклюжими движениями, со страстью, которую не боюсь проявлять.

Мы сошли с ума. Дважды родители, взрослые люди, состоявшиеся материально, а прыгаем, как в двадцать. И чувствуем, кажется, тоже.

После двухчасовых танцев, страстных поцелуев прямо посреди танцпола на глазах у толпы и жарких объятий, мы срываемся кататься по ночному городу. Домой не хочется от слова совсем. Я даже успеваю уколоть себя тем, что плохая мать. Разве может хорошая не хотеть к своему ребенку и молча укатить кататься? Оказывается, да. Я искренне люблю свою дочь, но сейчас хочу побыть наедине с любимым мужчиной.

Мне, оказывается, это нужно.

Руслан уверенно ведет машину, останавливается на красный, поворачивается ко мне, наклоняется, чтобы поцеловать. И так на каждом светофоре. Я чувствую, как горят губы и ускоряется сердцебиения от того, как он смотрит. Многообещающе, дерзко, страстно. Ждет того же. И я смотрю. Жадно, открыто, не могу сдерживаться, да и зачем? Вот он, передо мной, открытая книга. Мой Руслан, каким я его знала шесть лет назад.

— Куда мы едем? — спрашиваю, замечая, что мы отъезжаем довольно далеко и направляемся за город.

— Увидишь.

Больше он ничего не говорит, молча ведет автомобиль. В среднем дорога занимает примерно час. Мы останавливаемся у небольшого коттеджа, Руслан достает из кармана какое-то устройство, нажимает и заезжает на территорию после того, как открываются ворота. В доме темно, из чего я делаю вывод, что нас никто не ждет.

Господи, надеюсь, это законно. Нервный смешок вырывается из меня в тот момент, когда Руслан берет меня за руку и уверенно ведет к двери. Поверить не могу, что подумала о чем-то незаконном.

Руслан все еще молчит, ведет к двери, останавливается, достает ключ-карту и открывает двери, пропуская меня внутрь. Свет зажигается сразу, стоит нам войти. Глаза привыкают к нему не сразу, поэтому я жмурюсь и тяну носом. Пахнет свежим деревом и краской. Я даже удивляюсь, а потом распахиваю глаза и натыкаюсь на совершенно пустое пространство.

— Здесь только отделочные работы завершены и встроен “умный дом”, — отвечает на мой немой вопрос Руслан. — По сути, большая часть дела сделана. Осталось купить мебель.

Я моргаю, пытаясь привыкнуть к слишком яркому свету, потираю глаза. Ремонт здесь хороший: полы, потолки, стены, все выполнено хоть и в минимализме, но от этого только лучше. Останется место для маневра, будет возможность обустроить помещение по собственному вкусу.

— Дизайн-проект готов, — продолжает Руслан за моей спиной. — Времени им заниматься не было.

— Это твой дом? — пораженно спрашиваю.

До меня, наконец, доходит смысл происходящего. Впрочем, Руслан тут же меня поправляет ответом:

— Наш.

Руслан ведет меня дальше, на второй этаж. Пока идем, замечаю абсолютную безопасность лестницы. Она сделана маленькими секциями. Однозначно занимает больше места, но безопасна для детей. По ней куда проще спускаться ребенку, да и не так страшно, если упадет. На лице возникает непроизвольная улыбка. Я все еще нахожусь в каком-то шоке, но от осознания, что Руслан купил этот дом для нас всех действует на меня по-особенному.

— Я купил этот дом как только узнал о дочери, — сообщает, когда мы оказываемся на втором этаже. — Ремонт заказал у дизайнера, сказал, что нужен абсолютно безопасный дом для детей.

— Для детей? — ухмыляюсь, задевая его.

— Ага. Я не собирался останавливаться на достигнутом.

— Оно и видно.

— Ремонт закончили неделю назад, — продолжает Руслан, пропустив мое замечание мимо ушей. — Я думал, что покажу вам его, когда все обставят, но после сегодняшнего решил, что ты должна увидеть его раньше. Завтра я дам тебе проект, посмотришь, может будут пожелания. Пока еще можно переделать, что не понравится.

Я молчу, пытаясь переварить полученную информацию. Если не понравится — можно будет переделать. Этот дом он купил, когда узнал о Ксюше. Сразу. Пока работали, сделал ремонт. Он хотел, чтобы мы жили здесь все вместе, но все равно подарил мне квартиру.

— Тут будет детская. Одна из, — дополняет, открывает передо мной дверь.