Росс подготовил себя к известию об уходе отца, однако, пробежав письмо глазами, мгновенно уяснил, что ошибся. Ознакомившись с посланием, он тихо вздохнул и, прикрыв глаза, принялся потирать рукой висок, размышляя о том, каким образом сия новость повлияет на его жизнь.
— Может, налить вам что-нибудь, лорд Росс? — тихо спросил Каннинг. — Немного коньяка?
Росс открыл глаза.
— Нет, благодарю вас. Со мной все в порядке.
— Это ваш отец? — нерешительно продолжил посол. — Несколько лет назад я встречался с герцогом. В высшей степени достойный человек.
— Нет, не отец. — Росс вздохнул. — Это мой брат, точнее, сводный брат — маркиз Килбурн. Он неожиданно скончался в прошлом месяце.
— Мне очень жаль. Я не был знаком с лордом Килбурном, но уверен, для вас это огромная потеря.
— Да, но не личная. — Росс посмотрел на письмо, смутно сожалея о том, что его единственный брат уже умер, так и оставшись фактически незнакомцем для него. — Килбурн был значительно старше меня, и мы никогда не были близки. — В сущности, они едва разговаривали друг с другом, а теперь уже не осталось никакой надежды, что они когда-нибудь преодолеют разрыв, который породили между ними гордость и злость. Килбурн не одобрял второго брака отца, не жаловал и ребенка от этого брака. И герцог Уиндермеер глубоко переживал, что свадьба, которая принесла ему столько счастья, в то же время провела полосу отчуждения между ним и его старшим сыном и наследником.
В глазах посла появился задумчивый блеск.
— Я не знаю о ваших семейных обстоятельствах. У маркиза остался сын?
Каннинг, похоже, уловил суть дела.
— У Килбурна дочь от первого брака, — ответил Росс. — Года два назад, после смерти жены, он женился вторично, и когда я уезжал из Англии, его новая супруга была в положении. Младенец родился через несколько дней после смерти Килбурна, но, к сожалению, опять девочка.
— Значит, теперь вы маркиз Килбурн. — Каннинг пристально разглядывал гостя. — Вы считаете, что это невезение? Простите меня, лорд Килбурн, но большинство людей не стали бы печалиться, если бы им пришлось унаследовать герцогский титул. Вряд ли вы виновны в том, что после вашего брата не осталось сыновей, которые продолжили бы его род.
— Никогда не жаждал стать герцогом Уиндермеерским. — Нахмурившись, Росс пытался смириться с тем фактом, что теперь он обладает титулом брата, который всю жизнь презирал его. — То, что я становлюсь наследником, означает, что моему путешествию пришел конец. Родители пожелают, чтобы я немедленно возвратился в Англию, ибо отец не позволит себе потерять последнего сына. Кроме того, теперь надо разобраться с множеством семейных дел.
Каннинг раздумчиво кивнул.
— Понимаю. Мне очень жаль. Надеюсь, вас несколько утешит то, что вы уже побывали во многих местах, о которых иные могут лишь мечтать.
— Я знаю. — Росс попытался взять себя в руки. — Я был совершенно свободен, и это являлось несомненной моей привилегией. А теперь пришло время платить по векселям, и наряду с привилегиями придется возложить на себя и вытекающие из них обязанности.
В этот момент подоспел слуга с чаем, и в последующие полчаса собеседники не заговаривали о личном.
Росс наконец поднялся, вознамерившись удалиться, но посол на секунду удержал его.
— Надеюсь, вы отобедаете с нами, прежде чем покинуть Константинополь. Леди Каннинг весьма жаждет с вами познакомиться. — Он встал, чтобы проводить гостя. — Может быть, завтра вечером?
— Я с удовольствием приду.
Они уже почти дошли до вестибюля, как объявили еще об одном посетителе. Каннинг выругался про себя и нахмурился, едва завидев посетителя, но быстро разгладил морщины, придав лицу выражение дипломатической бесстрастности.
— Простите меня, лорд Килбурн. Я отвлекусь всего на мгновение.
Росс остался в сумрачном вестибюле, на миг оцепенев при виде только что вошедшей высокой европейки с золотисто-каштановыми волосами. Впрочем, он тотчас овладел собой, ибо рыжеватые волосы были подернуты сединой, а волевое привлекательное лицо хранило следы былой красоты. Однако он узнал эту женщину, и ее присутствие поразило его столь же сильно, как потрясло бы появление ее дочери.
Каннинг сделал шаг вперед и поздоровался с вновь прибывшей:
— Добрый день, леди Камерон. К сожалению, никаких новостей со времени вашего прошлого визита.
— Зато я узнала кое-что от персидского купца, который только что приехал в Константинополь. Несколько месяцев он провел в Бухаре и клянется, что ни одного англичанина там не казнили. — Леди Камерон испытующе взглянула на посла. — Мой сын жив, сэр Стрэтфорд! Неужели британское правительство не собирается спасать человека, который оказался в плену, выполняя задание королевы?
— Леди Камерон, — терпеливо увещевал ее Каннинг, — ходят сотни слухов относительно судьбы вашего сына, но почти все они сходятся в одном: его приговорили к смерти. Макнил, британский посол в Тегеране, уверен, что приговор приведен в исполнение, а он к Бухаре ближе всех. — Он немного смягчился:
— Мне очень жаль. Я понимаю, что вы отказываетесь верить, но сына вашего уже не вернуть, даже если за дело возьмется правительство ее величества.
Росс, не выдержав, шагнул к беседующим:
— Леди Камерон, Бог мой! Что случилось?
Услышав знакомый голос, женщина обернулась.
— Росс! — Она двинулась к нему навстречу, простирая руки. Лицо ее прояснилось. — Тебя мне сам Бог послал.
— Вы знаете друг друга? — удивленно спросил Каннинг.
— Вполне. — Росс поймал руки женщины, а потом, наклонившись, поцеловал ее в щеку. — Леди Камерон — моя теща.
Каннинг состроил гримасу.
— В таком случае сегодня для вас — вдвойне неудачный день. Я так понимаю, известие о трагической судьбе майора Камерона еще не достигло Англии, когда вы покидали страну?
— Я ничего не слышал. — Прошло несколько лет с тех пор, как Росс видел Джин Камерон, но он всегда был к ней привязан и благодарен ей за то, что она не обвиняла его в бегстве Джулиет. Нахмурившись, лорд Карлайл вглядывался в опечаленное лицо и отметил, что ее обычная рассеянность сменилась непоколебимой решимостью, куда более свойственной ее грозной дочери. — Что-то случилось с Ианом?
— Боюсь, что так. Он всегда славился своим особым талантом попадать во всяческие переделки, не то что Джулиет. Боже, и зачем только я позволила ей убежать с братьями?! — Леди Камерон попыталась улыбнуться, но только сжала кулачки в руках зятя. — Ты ведь знаешь, Иан служил в Индии. А в начале прошлого года его направили с миссией в Бухару. Он должен был просить эмира освободить всех русских рабов, которые там томились. Идея состояла в том, чтобы предотвратить любую возможную провокацию, которая дала бы России право вторгнуться в ханство, поскольку Британия предпочитает видеть Бухару независимой. Эмир не только отказал в просьбе, но и бросил Иана в тюрьму. — Она искоса посмотрела на посла. — И теперь правительство, которое отрядило туда моего сына, оставило его в беде.
Каннинг с тоской посмотрел на нее.
— Если бы что-то можно было предпринять, мы непременно сделали бы. Но, леди Камерон, согласитесь, теперь уже слишком поздно. Бухарский эмир опасен и непредсказуем, к тому же он ненавидит европейцев. Ваш сын был смелым человеком и понимал, чем рискует, когда направлялся туда.
Слова эти прозвучали эпитафией. Леди Камерон хотела было что-то сказать, но тут появилась новая группа посетителей — на сей раз пышно разодетые официальные представители Оттоманской империи. Бросив быстрый взгляд на гостей, Каннинг обратился к Россу:
— Мне надо идти, но если вы с леди Камерон желаете еще побеседовать, то можете воспользоваться комнатой с той стороны вестибюля.
— Да, Росс, хорошо бы нам поговорить, — честно призналась леди Камерон.
Росс последовал за тещей в небольшую приемную, на которую им указал Каннинг. Какой-то невнятный внутренний голос нашептывал ему, что надвигается беда.
Как только за ними закрылась дверь, Джин Камерон беспокойно заходила по комнате.
— Вы не представляете, как я рада хоть в ком-то найти участие. — Она грустно улыбнулась. — Каннинг и его люди очень вежливы, однако все они относятся ко мне как к вздорной, неуравновешенной женщине, которая отказывается верить фактам. Они вздрагивают при моем приближении.
— Им просто неуютно, ибо никто из них ничем не может помочь, — тихо откликнулся Росс. — Каннинг, похоже, считает, что слишком уж многое свидетельствует о смерти Иана.