Глаза Велдона заблестели.
— Я знал, что вам захочется вникнуть в детали, и принес все необходимые бумаги. — Он залез во внутренний карман пиджака и вытащил сложенные документы. — Если вам будут нужны другие подробности, пришлите мне перечень вопросов.
— Договорились, — ответил Перегрин, пряча документы. — Теперь, когда мы покончили с делами, могу я вас попросить, сэр Чарлз, назвать мне ряд мест, где джентльмен… ну, скажем так… может расслабиться. Я знаю, что во всех столицах мира есть заведения, где можно получить удовольствие. — Перегрин помолчал, сделал глоток портвейна и продолжил: — :К сожалению, большинство таких заведений закрыты для иностранцев. Туда нужны особые рекомендации. Я мог бы обратиться к моему другу лорду Россу, но он больше ученый, чем светский человек, и навряд ли ему известны такие места. Вы человек более широких взглядов, поэтому я взял на себя смелость обратиться именно к вам.
Велдон мог бы заявить, что он совсем не тот человек, который нужен принцу, или отослать его к кому-нибудь другому, но в его глазах вспыхнул огонь совсем другого рода: в них появилось что-то темное и алчное. Было заметно, что, помимо обычной выгоды, в этом деле у него есть свой собственный интерес.
— Сочту за честь познакомить вас с рядом таких заведений, ваше высочество, — сказал он. — В Лондоне есть все, что душе угодно, начиная с простой крестьяночки на улице и кончая самыми утонченными, эпикурейскими удовольствиями.
Перегрин с наслаждением затянулся сигарой. Его жертва проглотила наживку вместе с крючком. Надо, чтобы он показал ему что-то особенное, из ряда вон выходящее.
— Боюсь, что человека, познавшего все наслаждения Востока, Лондон ничем не удивит, — сказал он.
Бледно-голубые глаза Велдона превратились в щелки.
— Я бы не променял развлечения Лондона ни на какие другие, пусть даже и восточные. За хорошую цену вы можете найти здесь буквально все. Абсолютно все, — подчеркнул он. Баронет затушил сигару и поднялся. — К концу вечера вы удостоверитесь, что я прав. Идемте.
Они сели в закрытый экипаж Велдона, на котором, как отметил про себя Перегрин, не было ни герба, ни каких-либо других опознавательных знаков. Они медленно ехали по темным улицам и молчали. Первым заговорил Велдон.
— Закон запрещает мужчинам зарабатывать деньги на проституции, но что не позволено мужчине, разрешено женщине. Именно поэтому все подобные заведения содержат женщины.
Откуда-то из-под сиденья он достал периодическое издание и протянул его гостю.
— Это может вас заинтересовать, — добавил он.
Журнал назывался «Эксклюзив». Перегрин раскрыл его и увидел заголовок «Под покровом Венеры». В колонке давалось подробное описание женщин. Перелистывая страницы, Перегрин читал: изящная блондинка с манерами леди, умелая и выносливая; темноволосая пышка, знаток французской любви.
— Интересно, — догадался он, — каталог куртизанок.
— Совершенно верно. Хочу заметить, что он постоянно обновляется. Здесь вы найдете перечень всех ночных заведений и таверн, где можете познакомиться с женщинами этой профессии. Конечно, сюда не включены уличные проститутки. Если вы хотите иметь женщину, то можно поехать на Принсез-стрит в заведение Кейт Гамильтон, но я предлагаю вам лучший вариант. Только там вы найдете все самое изысканное и утонченное.
— Ценю вашу доброту, — сказал Перегрин, откидываясь на сиденье.
Вечер обещал быть интересным.
Первая остановка была в обыкновенном борделе, отличающемся от других разве что обилием роскошной мебели. Их впустил здоровенный детина, в прошлом боксер. Обменявшись с ним приветствиями, Велдон спросил, свободна ли мадам де Мейнтенон. Мадам была свободна и немедленно появилась в дверях. Грузная, средних лет женщина, с остатками былой красоты и яркими волосами, оттенка которых вообще не существовало в природе, была рада видеть своего клиента.
После обычного обмена приветствиями Велдон представил мадам Перегрина.
— Мой друг совсем недавно приехал в Лондон, и я решил познакомить его с вами.
Мадам де Мейнтенон, называвшаяся на французский лад, с явным одобрением оглядела Перегрина.
— Рада познакомиться с вами, милорд, — сказала она. В ее речи чувствовался скорее ист-эндский акцент, чем парижский.
— Если хотите посмотреть моих девочек, то приглашаю вас подойти к этой стене.
Она раздвинула драпировки, и Перегрин увидел несколько застекленных отверстий, расположенных на разной высоте. Принц подошел к самому высокому и заглянул в гостиную, где стояли и сидели с полдюжины молодых, женщин в открытых полупрозрачных платьях, не оставляющих ни малейшего сомнения в их профессии, Вся система была похожа на азиатские рестораны, где каждый посетитель выбирал себе рыбу, плавающую в стеклянном бассейне.
— Девочки еженедельно проходят медицинский осмотр, — сказала мадам. — Вино и роскошный ужин входят в стоимость билета. Если вы пожелаете иметь нескольких, то за особую плату, милорд. Мы также проводим костюмированные спектакли.
— Костюмированные спектакли? — удивился Перегрин.
— Девочки наряжаются в разные костюмы и разыгрывают небольшие сценки, — пояснила мадам, — Многим клиентам это нравится. Вы можете выбрать горничную; школьницу, молочницу, невольницу, герцогиню к даже свою собственную мать. Мы предоставим вам нет хотите. — Склонив набок голову, мадам задумчиво посмотрела на Перегрина. — вы ведь иностранец? Если вы католик, то мы устроим для вас выступление послушниц и монахинь. Они пользуются популярностью у священнослужителей. Нескольким нашим завсегдатаям нравятся пастушки, и мы разыгрываем сценки на лугу с настоящими овечками. Но для такие особых заказов нам нужен день или два. Одна из моих девочек прекрасно изображает королеву. Поэтому; если вам захочется потанцевать с ее величеством, это легко устроить.
— Не сомневаюсь, — ответил Перегрин. Интересно, как бы отнеслась ко всему этому королева Виктория, узнай она, какое гнусное оскорбление ей наносят.
— Все очень, очень заманчиво, мадам.
— Так у вас есть какие-нибудь пожелания, милорд? — с надеждой спросила мадам.
У Перегрина не было ни малейшего сомнения в том, что «милорд» входит в стоимость обслуживания, как вино и роскошный ужин.
— Сегодня я просто заехал к вам узнать, на что я могу рассчитывать. В следующий раз я непременно останусь и сделаю выбор.
Распрощавшись с мадам, они сели в карету и поехали дальше.
— Все очень интересно, но ничего необычного, сэр Чарлз, — сказал Перегрин. — Вы обещали мне что-то более утонченное.
Велдон рассмеялся.
— Вам нелегко угодить, ваше высочество. Хорошо, я познакомлю вас с заведениями более высокого класса. Должен ли я включить в наше приятное путешествие дома, где собираются гомосексуалисты?
Несмотря на то что Перегрин ожидал подобного вопроса, все в его душе перевернулось, ладони сжались в кулаки так, что ногти впились в кожу, оставляя следы. Полумрак экипажа не позволял видеть, какое отвращение было иа его лице. Сдерживая гнев, он ответил:
— Не могу сказать, что я интересуюсь развлечениями подобного рода, но, чтобы иметь полную картину о возможностях Лондона, не возражаю познакомиться с одним из этих мест.
Они приехали в Сохо и вошли в красивый особняк, хозяйкой которого была миссис Кембридж. Одетая в облегающее фигуру шелковое платье и боа, она с гордостью демонстрировала свою коллекцию: плетеные ремни, хлысты, плети, щипцы, скребницы, кочерги и прочие пыточные инструменты; в бочонках мокли березовые розги, а в дорогих вазах стояли букеты жгучей крапивы, которая могла быть использована по желанию клиента.
— С помощью всего этого мы можем поднять даже мертвого, — заметила хозяйка, разразившись веселым смехом.
Особой гордостью дамы было сооружение, которое она изобрела сама и называла «Шевалье Кембридж». Это было нечто похожее на дыбу, снабженную отверстиями, позволяющими с помощью острых ножей жалить тело клиента. Миссис Кембридж сама выполняла все операции, но на тот случай, когда клиент хотел быть исполнителем, содержала штат особ мужского и женского пола. Мужчины, чей интерес был просто познавательным, могли наблюдать за всеми действиями через застекленные отверстия, в стенах.
По мнению Перегрина, жизнь и без того была достаточно тяжелой, чтобы подвергать себя дополнительным испытаниям, но он оставил свое мнение при себе и молча поцеловал руку миссис Кембридж, так как в ее гордости за свой процветающий бизнес было что-то подкупающее. Она с уважением относилась к своей пыточной коллекции и не видела в ней ничего плохого. Это было ее ремесло, которое приносило хороший доход.