Александра Павлова - Школа сломленных судеб

Марк прикрыл глаза и откинул голову на стену, тихо выдохнув, когда горячее дыхание коснулось его плоти. Его рука скользнула в темные волосы партнерши и нетерпеливо придвинула ближе к своим бедрам. Ева послушно и покорно раскрыла губы и приняла в жаркий плен рта напряженный член мужчины. Она действовала умело и правильно, но Марк так и не выпустил из захвата ее волосы, время от времени направляя любовницу, заставляя ее давиться и задыхаться — делать то, что ей нравится, то есть чувствовать себя ведомой. Именно этого Еве очень сильно не хватало — слабости, беззащитности. Именно это она нашла в объятьях Марка — власть и руководство. Она уставала быть сильной и независимой, уставала оставаться несгибаемой и волевой. А с ним могла позволить себе все слабости, непозволительные в обыденной жизни.

— Хватит, — хриплым, рычащим голосом приказал Марк, открывая глаза.

Ева послушно встала на ноги, облизывая губы и часто дыша, стягивая со своего тела майку и спортивный топ, оставляя упругую грудь обнаженной. Притянув ее к себе, мужчина впился в ее губы, помогая избавляться девушке от брюк, стянув перед этим с себя самого мешающую футболку. Ева снова оказалась у стены, прижатая к ней лицом с выгнутыми бедрами, которые оглаживали большие руки Марка. Губы мужчины скользили, покусывая, по тонкой шее девушки, ее плечам и затылку. Одна его ладонь скользнула вверх-вниз по влажной спине, а после в сторону, по плоскому животу и ребрам вверх, обхватывая одной из полушарий груди. Коленом он раздвинул стройные ножки любовницы, а пальцами второй руки мягко коснулся ее влажной плоти, едва ощутимо, прежде чем скользнуть внутрь — резко и быстро. С губ Евы сорвался протяжный довольный стон, и она сама выгнулась еще больше, буквально насаживаясь на умелые пальцы. Ее ладони скользили по стене у самого лица, а ногтями она царапала бетон, прикусывая губы, чтобы не быть слишком громкой. Рука на ее груди все сильней терзала напряженные пики, мягко их выкручивая и сжимая, отчего по всему телу шли скручивающие волны удовольствия, останавливающиеся глубоко внутри тела, так где пальцы двигались все быстрей и быстрей, с пошлым, хлюпающим, заводящим все больше звуком.

— Ты как всегда течешь, словно сучка, — прохрипел Марк на ушко Еве, терзая ее тело наслаждением.

Она становилась все несдержанней в плане стонов, все сильней скребла стену, находясь на грани. И он сам был уже на пределе. Марк резко убрал руки и развернул Еву к себе лицом, легко подхватывая ее под колени и поднимая над собой, заставляя обвить себя ногами. Его губы обожгли ее плечо укусом, когда девушка рукой направила его плоть в себя, выдыхая ему в висок довольно и протяжно, со всхлипом на искусанных губах. Марк дал минуту им обоим, чтобы насладиться моментом, привыкнуть и ощутить полноту близости, прежде чем начал двигаться. Мягкий плавный темп весьма быстро сменился на резкий, дерганый и сильный, жесткий. Мужчина буквально вбивал Еву в стену, сильно сжимая руками ее бедра, дергая ее на себя, чтобы оказаться еще глубже. Она отчаянно цеплялась руками за его шею и плечи, царапая кожу, кусала губы, чтобы не кричать в голос, и в силу возможности подавалась навстречу. Марк рваными движениями натягивал девушку на свой член, погружаясь глубоко и быстро. Шею и плечи жгло от горящих царапин, но он лишь сильней стискивал зубы, наслаждаясь соитием. С Евой всегда было так — горячо и дико, сладко и страстно, всегда на грани боли и наслаждения.

Марк двигался все быстрей и быстрей, а с губ партнерши срывались стоны, которые больше не было сил сдерживать. Ева немыслимо выгнулась в его руках с громким вскриком, впиваясь ногтями в его плечи до крови. Марк зашипел, кусая ее в ответ куда-то в область шеи, чувствуя как сильно сжимается его плоть оргазмом девушки. Он кончил почти следом, успев как всегда вовремя выйти, оставляя следы на белоснежной коже.

В тот же миг до обоих донесся звук захлопнувшейся двери. И Марк, и Ева резко посмотрели в сторону выхода, где за мутным стеклом двери мелькнула рыжая копна волос. Леся.

— Нас заметили, — выдохнула Ева, возвращая себе постепенно свой разум и спокойствие.

Она выглядела удовлетворенной, а потому уже не такой растерянной и неуверенной в себе, как еще полчаса назад. Эта резкая смена в ее эмоциях была для Марка уже привычной.

— Вся школа и так знает, что мы трахаемся, — спокойно ответил Марк, опуская любовницу на ноги и все еще пытаясь восстановить дыхание.

Что ж, они действительно не были слишком осторожны, а впрочем, и не собирались строить великую тайну из своих отношений. Да, они не выставляли напоказ свой роман — да и роман ли? Связь — это да. Поэтому тот, кто был более или менее внимателен, знал, что между Марком и Евой. Ученики в том числе — это был не первый их секс вне спальни. Но кого здесь этим удивишь?

— Но не каждый за этим так внимательно наблюдает, — забирая протянутую одежду, подметила девушка.

— Она наблюдала?

— Она вошла в зал примерно в том миг, как ты вошел в меня, — хмыкнула Ева, надевая майку и с налетом насмешки глядя на хмурого мужчину. — И судя по ее глаза — она ревнует.

Марк бросил короткий взгляд на любовницу и опустил глаза вниз, мигом задумываясь над тем, насколько верно было замечание Евы. Ревность?

— Глупость, — покачал головой мужчина, надевая свою футболку.

— Для нас с тобой, — пожала плечами Ева. — А в ее возрасте нормально влюбиться в наставника.

Марк снова посмотрел на девушку с большим сомнением.

— Увидишь, — только и сказала Ева нахмуренному напарнику.

— Думаешь, с этим будут проблемы? — задался вопросом Марк, скорее риторическим.

Он задумался о том, что говорила Ева. Ревность? Влюбленность? Как он мог пропустить подобное? Как не заметил? И самое главное — чем это обернется. Он не хотел проблем со своей группой, не желал каких-либо недоразумений и лишних чувств — он и без того многое позволил, и себе, и им.

— Поживем — увидим, — ответила Ева и направилась в сторону выхода.

Марк проводил ее задумчивым взглядом, снова пытаясь уловить тот момент, когда он выпустил ситуацию из-под контроля. А ведь его предупреждали — Ева, Тимур, еще несколько человек. Но ведь был еще шанс, что Ева ошиблась в том, что видела? Да кого он обманывает?! Какой шанс, когда Ева всегда знает, о чем говорит. А он сам? Разве не замечал ничего? Были моменты, но он не придавал им значения, не видел в них подтекста — по крайней мере, не подобного. Долгие пристальные взгляд Леси он списывал на внимательность и желание понять то, о чем он говорит. Ее просьбу о дополнительных занятиях — на неуверенность в себе и своих силах. Господи, да он глупец, раз не заметил такого элементарного!!

Марк чертыхнулся вслух, раздраженно проведя пальцами по волосам, убирая их с лица. И что ему делать? Вид, что все, как и раньше, и он ничего не замечает? Поговорить? Пожалуй, в такую психологию он никогда еще не вникал — влюбленность девочки-подростка в своего учителя. Это поддается какому-то контролю? Что с этим делать?

***

Марк не стал ничего предпринимать, решив убедиться в правильности своих выводов и сложности ситуации. Если все не так уж запущено, то можно просто сделать несколько шагов, чтобы обрубить зарождающиеся чувства девочки. Если все сложно…над этим придется думать.

Не составило труда убедиться в правильности своих выводов — Леся была влюблена и ревновала. То, какие она бросала взгляды на Еву при случае, говорило о втором. А то, как смотрела на него — о первом. Не было в ее глазах откровенной влюбленности, не было обожания — она неплохо умела контролировать свою мимику и взгляд. Но не достаточно, чтобы Марк не смог разгадать ее истинных чувств. Он часто ловил в глазах Леси смесь боли, обиды и злости — будто его она обвиняла в том, что он не разделяет ее отношения к нему. А еще она стала раздражительней, яростней и грубее во всем, что касалось наставника. Это был ее своеобразный протест самой себе, попытка оградиться от Марка. Мужчина молча терпел ее поведение под удивленные взгляды остальных в группе, давая ей выплеснуть свои проблемы и надеясь, что так ей станет легче, а соответственно и его избавит от проблем воспитания и непростого разговора.

Хотя Марк и мог просто поговорить. Мог сказать, что думает и чего не хочет. Но понимал, что подобная тема может стать толчком к тому, что Леся увидит то, чего нет. Попытайся он поговорить с девушкой здраво и откровенно — нарвется на признание, что лишь усугубит ситуацию тем, что появится конкретика. В другом случае Марк мог просто жестко все обрубить, чего тоже не желал по определенным причинам: он долго сплачивал эту группу, и не желал терять такого ученика как Леся из-за глупых обид и недопонимания.